СССР 2061 - СССР-2061. Том 9
Но мне не нужно в неведомое. Мне нужно туда, где сегодня последний раз мигнул и пропал ее флаер.
* * *— Ты опять улетаешь, — не вопрос. Утверждение. Она не может не улетать. Просто ее жизнь выглядит как десятки уходов и возвращений. Она так привыкла. Такой характер. Инче бы не отобрали на фронтир. Распределением занимаются любители точных психологических тестов, весьма подкованные в этом вопросе. Черт побери.
— Эй. Я же вернусь! — обещание, нет, не обещание, а заклинание, без которого я бы ее не отпустил. Его необходимо повторять как можно чаще. Чем чаще говоришь что-то, тем больше шансов, что слово станет правдой. А если кто-то думает, что слова ничего не значат и это глупые предрассудки, пусть попробует подождать своих близких день-два-неделю не на безопасной Земле, где можно опасаться лишь задержек самолетов при плохой погоде. Пусть попробует посидеть на Калипсо, где земля плывет под ногами, где приборы дохнут от магнитных аномалий и где снег за одну секунду превращается в ядовитый дождь, разъедающий купол базы. Пусть попробует выжить здесь без «Я вернусь».
* * *Поисковый импульс в чистом виде, пеплом перегорающих проводов, запахом плавящейся проводки, с восходящими потоками ветра понеся прочь. Тридцать пять градусов направо от каменного шпиля на горизонте – его не было видно за бурей, но он точно был там. Отпечатался на сетчатке глаз, пока я вглядывался в окно два с половиной часа, сто пятьдесят чертовых минут после того, как она пропала.
Неважно, что там творится с телом, неважно, сколько успокоительных пилюль поглотит док, и – положа руку на сердце, которое бьется уже в трех километрах позади от меня – ни капли не важно, что там показывают графики, фиксирующие ход эксперимента.
Для них это – опыт. А для меня – жизнь. Которую надо найти и, если надо, састи. Во что бы то ни стало.
Это как в детстве: шипящий звук радиопомех, верньеры и красно-белая, горящая во тьме шкала. Радиосигнал летит над городами, от Калининграда до Петропавловска, а ты с земли ловишь его за хвост.
Так и я – над серо-багровыми камнями, в вихрях пыли, горсти песка и щебня в лицо – хотя лица у меня сейчас нет – лечу к тому единственному приемнику, на который настроено мое сердце. И не важно, что я до боли в глазах запомнил координатный квадрат – каких-то три на четыре километра, пустяки, подумаешь, которые мне нужны – ориентир совсем другой: исцарапанные крылья ее флаера и рыжая челка за стеклом шлема.
Я скользнул в расселину между двумя валунами, к изломанной груде металла. Восемь тысяч девятьсот пятьдесят метром до базы. Да.
В восьми с половиной километрах позади у поискового импульса перестало биться сердце. И я стал человеком без человека на руках у электроволн. Новая форма жизни. Безусловная победа физики над природой. Только вот жить мне уже не хотелось. Для того, чтобы существовать, человеку нужно не только физическое вместилище, но и время. Две системы координат. Чтобы было к чему тянуться – вперед в будущее.
Я замер на секунду – в страхе чернее ночи на Калипсо – и нырнул вниз, под камень, придавивший маленький флаер.
* * *— Ты меня слышишь? Кольцо нестерпимо-яркого света над головой.
— Зрачки реагируют!
— Вытащили, а!?
— Последний разряд ты четко врезал!
— Ну, е… Стараемся, док, стараемся! Я моргнул, улыбнулся и потерял сознание.
Успев перед этим сказать точные координаты. У поисковых импульсов отличная память на цифры.
* * *Изнутри на лобовом стекле кабины было написано неровными угловатыми буквами: «я вернусь». Чем чаще говоришь что-то, тем больше шансов, что заклинание станет правдой.
Касаткин Георгий
518: Лето
Максим бежал по тропинке среди высоких сосен, всё дальше удаляясь от корпуса.
Он то и дело запинался о торчащие из земли корни, их приходилось перепрыгивать. Сандалия с порванным ремешком в такие моменты всё время норовила слететь с ноги.
На самом деле он никуда не торопился, он просто любил бегать.
Рядом пролегала удобная бетонированная дорожка, но он предпочитал держаться в тени деревьев: день выдался на редкость жаркий. К тому же бежать по ковру из опавшей хвои было гораздо приятнее.
Вдоль дорожки стояли стенды с плакатами. Скучные заголовки, набранные крупным шрифтом, всё время повторялись. Они что-то там напоминали, советовали и запрещали, но у Максима не было времени их читать. Под заголовками когда-то были нарисованы ещё и картинки, но они сильно выцвели от солнца и были уже неразличимы.
Ещё пара минут бега, и он уже на месте. Вот эта поляна позади столовой. Кажется, вокруг никого. Здесь вообще редко кто-нибудь ходил, поэтому он и выбрал это место и это дерево. Максим достал из кармана миниатюрный лазерный резак – подарок от родителей на день рождения – и начал делать то, за чем пришёл.
От коры поднимался лёгкий дымок, на ней начали появляться чёткие линии. Он успел дойти только до буквы «С». Максим слишком увлёкся процессом и не заметил, как кто-то тихо подошёл к нему со спины. Когда сильные пальцы схватили его за ухо, было уже поздно.
— Ты что делаешь, а? Ты это дерево сажал?
Ян умел появляться неожиданно. На его абсолютно лысой голове (последствия давней аварии на реакторе, о которой он не любил рассказывать) блестели капельки пота.
Опыт работы вожатым у него был небольшой, но одно он усвоил точно: нашкодивших мальчишек следует держать как можно крепче.
— Пошли, — сказал он, кинул конфискованный резак себе в карман и куда-то зашагал.
Максим вздохнул и поплёлся следом. Ухо всё ещё болело и понемногу распухало.
В тесной мастерской пахло свежей стружкой, вдоль стен громоздились стеллажи с инструментами. Ян сел на грубо сколоченный табурет и пододвинул второй, точно такой же, к Максиму.
— Что ты видишь? — спросил Ян и указал рукой на рабочий стол с заготовками.
Ерунда всякая: кора, куски досок, корни… Но такой ответ Максим не захотел озвучивать, поэтому просто сказал, что не знает. Ян понимающе кивнул, достал резак и настроил интенсивность луча. Затем он взял со стола деревянный брусок и принялся за работу. Через несколько минут в изгибах дерева начали проступать знакомые черты.
— Это медведь. Я их только в фильмах видел, но, кажется, они именно такие. Держи, он твой.
Максим недоверчиво взял фигурку, погладил ещё тёплые выпуклые бока. Острые кончики когтей укололи палец. Потом поставил на ладонь, оценивая вес. Да, прямо как настоящий.
— А теперь попробуй сам, — сказал Ян и протянул Максиму резак.
— Но я ведь не умею…
— Уметь – не главное, главное – видеть.
Максим ещё раз внимательно рассмотрел кучу хлама, лежащую на столе. Ну и что тут можно увидеть? Он взял в руки первый попавшийся кусок дерева и решил, что будет работать именно с ним. В итоге получился кривоватый кружок размером с кулак, похожий на шестерёнку с множеством зубцов. А он-то хотел вырезать солнце. Но Яну его поделка вроде бы понравилась.
— Похоже на индейский амулет. Сейчас ещё сделаю дырочку в центре: проденешь шнурок и сможешь носить амулет на шеё. Вот так. Надеюсь, теперь ты понял, как надо обращаться с деревом? Всё, можешь идти. Резак тоже забери.
— Спасибо большое – сказал Максим и убежал по своим делам. Ян долго смотрел ему вслед.
Когда Максим вернулся в корпус, то сразу же похвастался своими трофеями перед друзьями. После завтрака они, не сговариваясь, решили, что будут играть в индейцев.
Лучше всех это получалось у Кима: худощавый и гибкий, он отлично умел прятаться и ступать совершенно бесшумно, к тому же хитро щурился, как настоящий индеец.
После множества приключений в лесах и прериях племя порядком утомилось. Болели обожжённые крапивой локти и колени, зудели комариные укусы. Фред прыгал на одной ноге, вытряхивая землю из ботинка, Максим печально разглядывал вымазанные липким травяным соком и сосновой смолой руки. Потом они поднялись на веранду третьего корпуса. Зури и Жанне уступили место на лавке, Артур уселся на широкие перила. Остальные стояли, прислонившись спинами к тёплой, нагретой солнцем стене.
Разговор зашёл о школе. Туда придётся вернуться уже совсем скоро: до конца смены оставались считанные дни. Следующий класс – решающий, им придётся выбирать себе будущую профессию.
— Я кибернетиком буду – сказал Фред. — Пускай всё роботы за меня делают.
— Ну-ну. А что, если роботы сломаются? — усмехнулся Максим.
— Я придумаю роботов, которые будут строить и чинить других роботов.
— Хорошо. А зачем тогда будут нужны люди?
На этот вопрос Фред уже не смог ответить. Он снял очки, потёр переносицу и глубоко задумался. Наверное, о том, как правильно запрограммировать людей.
Ким сказал, что хочет быть монтажником, и пообещал, что в будущем обязательно построит в лагере много нового. Бассейна в такую жару вот уж точно не хватает.
