Светлана Бондаренко - Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до "Трудно быть богом": черновики, рукописи, варианты.
Вообще-то, технеций к актинидам (актиноидам) никоим образом не относится. Видимо, Авторы хотели сказать, что на Плутоне полно всяких элементов, почти или вовсе не встречающихся на Земле.
Юрковский, Ермаков и Быков монтируют четвертый маяк…
Они работают, стоя на толстых листах из бористой стали. (Щиты прикрывают их от смертоносной радиации почвы.)
Ермаков уходит за танк, где установлены автоматические контрольные приборы.
Быков стоит на коленях на щите и неторопливо, строго размеренными движениями закрепляет стойку маяка.
БЫКОВ. Владимир Сергеевич!.. (Ответа нет.) Владимир Сергеевич!..
Он поднимает голову и видит, что Юрковский, не отрываясь, смотрит в Дымное море…
Вечная дымная пелена над «Страной Мехти» расступается…
В тумане испарений на короткое мгновение возникает фантастический мираж: нагромождение раскаленных оплавленных глыб, бездонные щели, из которых поднимаются, вьются мерцающие всеми цветами радуги струи дыма и пара… Серая дымная пелена смыкается вновь…
ЮРКОВСКИЙ (словно в бреду). Я больше не могу… У меня больше нет сил…
БЫКОВ (встревожено). Переутомились вы, Владимир Сергеевич. Вам плохо?
ЮРКОВСКИЙ. Нет. Мне очень хорошо.
БЫКОВ. Давайте, я отведу вас в танк…
Юрковский, не отрывая глаз от дымной пелены, нетерпеливо рвет из нагрудного кармана пластмассовый футляр с записями автоматических приборов и протягивает его Быкову.
ЮРКОВСКИЙ (отрывисто). Вот… передайте Ермакову…
Здесь последние данные… Остальное в танке… Он знает где…
БЫКОВ (недоуменно). Как это — передайте? Почему я?
ЮРКОВСКИЙ. Потому что я, возможно, не вернусь… Я пойду и погибну там… но я увижу… как Мехти…
Он делает шаг в сторону Дымного моря, но тяжелая рука Быкова ложится на его плечо.
БЫКОВ. Вы никуда не пойдете!
ЮРКОВСКИЙ (вырывается и поворачивает к нему разъяренное лицо). Не мешайте мне, Быков!
БЫКОВ (свистящим шепотом). Я ваш товарищ и друг, Владимир Сергеевич, но я вас своими руками свяжу, брошу в танк и верну на Землю!
ЮРКОВСКИЙ (злобно). Попробуйте!
Быков хватает его за пояс и рывком поднимает в воздух.
ГОЛОС ЕРМАКОВА. Алексей Петрович, что это за игры?
Быков отпускает Юрковского на землю и оглядывается. Из- за танка выходит Ермаков, сгибаясь под тяжестью двух переносных приборов.
Ермаков ставит приборы и пристально смотрит Сначала на Быкова, а затем на Юрковского.
Искаженное бешенством лицо Юрковского.
ЕРМАКОВ (не сводя глаз с лица Юрковского, медленно).
Я хотел показать вам новые данные… но сейчас, пожалуй, не время… Экипажу отдыхать!
В кабине. Быков открывает жестянки с соками. Дверь открывается. Из кессона выходит мокрый полуголый Юрковский. Он тяжело садится на койку. Быков протягивает ему открытую банку.
ЮРКОВСКИЙ (резко). Не хочу!
БЫКОВ (робко). Владимир Сергеевич… Это надо… Надо пить…
Юрковский ложится и отворачивается к стене.
ЮРКОВСКИЙ. Пейте сами…
ЕРМАКОВ (тихо). Оставьте его, Алексей Петрович. Он должен отдохнуть.
* * *
«Черепаха» ползет вдоль дымной стены… Взрыв… Ослепительная вспышка, грохот… Танк ползет через кучу взметнувшейся пыли…
Наплывом. Юрковский, Быков и Ермаков устанавливают башню последнего маяка. На башне большая цифра «5»…
Наплывом. Быков привязывает к стойке маяка алый флаг с серпом и молотом. Алый флаг плещется в струях черной пыли.
На фоне огненного зарева «Страны Мехти» неподвижно застыли силуэты трех победителей.
ЕРМАКОВ (ясным и четким голосом). Мы, экипаж советского планетолета «СКИФ», именем Союза Советских Коммунистических Республик, объявляем «Страну Мехти» со всеми ее сокровищами собственностью человечества!.. Салют!
Все трое поднимают ракетницы. Гремит залп. В черное небо взвиваются огненные звезды ракет.
В кабине. Звучит веселая музыка. Экипаж сидит вокруг откидного столика, на котором красуется бутылка шампанского, блюдо с фруктами, шоколадом. Быков грызет яблоко, Ермаков разливает шампанское, Юрковский сидит неестественно прямо, притворно улыбаясь.
ЕРМАКОВ. А теперь, когда мы выпили в честь дня рождения первой опорной базы на Плутоне, я предлагаю тост в честь другого, не менее важного события — в честь дня рождения крупного межпланетника и геолога Владимира Сергеевича Юрковского!
БЫКОВ. Ура!
ЮРКОВСКИЙ (с изумлением). Позвольте… Позвольте, как же так?
ЕРМАКОВ. Пятнадцатое ноября, Владимир Сергеевич, ничего не поделаешь…
ЮРКОВСКИЙ. Действительно… Пятнадцатое ноября…
Тридцать шесть лет!
ЕРМАКОВ (поднимая бокал). За ваше здоровье, Владимир Сергеевич, за ваши успехи!
Юрковский подносит к губам бокал и вдруг опускает голову. Быков встревожено смотрит на него.
ЮРКОВСКИЙ. Товарищи… Я должен… Я хотел бы прежде всего принести извинения… Я вел себя недостойно. Я…
ЕРМАКОВ (мягко). Можно подумать, что вы впервые на чужой планете. Здесь всякое может случиться.
ЮРКОВСКИЙ (упрямо). Мне это непростительно.
БЫКОВ. Да пейте же вы, Владимир Сергеевич… Газ выходит!
Ермаков и Юрковский хохочут. Звенят бокалы. Космонавты пьют.
ЕРМАКОВ. А теперь, если позволите, друзья, к делу. Ракетодром построен. Первый пункт приказа мы выполнили. Остается решить главное: как быть со вторым пунктом приказа.
ЮРКОВСКИЙ. Да что тут решать? Давайте приказ на марш, командир.
ЕРМАКОВ. Принимать решение единолично я не могу, Владимир Сергеевич. Приказ не предусматривал спуск в действующий вулкан. Решения принять должны мы все.
ЮРКОВСКИЙ. Я — за.
БЫКОВ. Я тоже не против. Мы с «Черепахой» не возражаем.
ЕРМАКОВ. Сколько осталось воды?
БЫКОВ. Десять литров питьевой и пятьдесят литров дезактивационной.
ЕРМАКОВ. Не считая НЗ в скафандрах?
БЫКОВ. Безусловно.
ЕРМАКОВ. Значит, на двое суток хорошей работы… На суточный переход. Давайте ваши соображения, новорожденный.
Ермаков еще не успевает закончить, как Юрковский уже разглаживает на столе лист бумаги.
ЮРКОВСКИЙ. Вот. Это программа глубокого поиска. Она рассчитана, правда, на тридцать дней, но если мы осуществим хотя бы первый этап… содрогнутся геологи всего мира!
Ермаков наклоняется над схемой.
ЕРМ АКО В. Так… Это что у вас?
ЮРКОВСКИЙ. Первая вылазка… Внешний дозиметрический контроль… масс-спектрометрия… Здесь два шурфа. Дальше еще пять километров, еще одна вылазка… (Задумывается.).
ЕРМАКОВ. Что же вы замолчали?
ЮРКОВСКИЙ (вздыхая). Если мы успеем сделать это за сутки, то это будет геройский поступок… Даже для Быкова. Но зато мы своими глазами увидим великую кухню природы… ее сокровеннейший тайник…
Пауза.
ЕРМАКОВ. Решено. Выступаем через час.
«Черепаха», тяжело переваливаясь, проходит мимо маяка с красным знаменем на стойке.
Стена дыма, озаряемого вспышками далеких взрывов. Граница «Страны Мехти». «Черепаха» на мгновение останавливается перед Дымным морем, затем ныряет в него.
В кабине. Быков ведет «Черепаху» по «Стране Мехти». За прозрачной стеной — струи дыма. Юрковский и Ермаков напряженно следят за приборами.
ЮРКОВСКИЙ (отрывисто). Еще температурный скачок!
Четыреста тринадцать градусов!
ЕРМАКОВ. Радиация усиливается. Семьсот пятьдесят рентген.
ЮРКОВСКИЙ. Через пять минут прошу остановку.
Танк выползает на груду радиоактивного шлака и останавливается. Откидывается люк. Выскакивают Юрковский и Быков и, торопливо двигаясь от танка, расставляют дозиметрические приборы.
ГОЛОС ЕРМАКОВА. Скорее, скорее обратно!
В кабине. Быков усаживается на свое место.
ЕРМАКОВ. Вперед!
БЫКОВ. А как же приборы?
ЕРМАКОВ. Захватим на обратном пути.
Тяжелый грохот. Вся лобовая броня озаряется неимоверной вспышкой синего пламени. Танк качается как на волнах. Ярким зловещим светом наливаются лампы индикаторов радиоактивности.
ЮРКОВСКИЙ (кричит). Я был прав! Здесь каждую секунду образуются микрогнезда трансуранидов… Цепная реакция, взрыв!
ЕРМАКОВ (бормочет). Какие богатства!.. Прямо под ногами… В воздухе!..
Снова грохот и снова вспышка…
Глазок прибора над креслом водителя вспыхивает зеленым светом. Раздается короткий резкий звонок.
БЫКОВ (сквозь стиснутые зубы). Нейтроны!.. Теперь «Черепаху» сто лет не отчистишь!
ЮРКОВСКИЙ. Ничего, ничего, Алексей Петрович, с нашими способностями…
Снаружи. Танк идет через пылающие скалы. Раскаленные камни остывают на глазах. Бьет фонтан расплавленной лавы.
В кабине.
ЕРМАКОВ (вытирает со лба пот). Все! Дистанционные термопары вышли из строя.
ЮРКОВСКИЙ. Слушай, Анатолий, может, повернем?.. Не сгореть бы!
ЕРМАКОВ. Рано. Алексей, выводи машину вон к той скале… Там, кажется, спокойнее.
