Анастасия Монастырская - Теща Дракулы
Наутро Дракуле в подарок прислали шесть юных невольниц. Все шестеро были невинны. Таким образом, молодому валашскому князю были принесены официальные извинения. Влад их принял, лишив девиц девственности.
Благодаря искусству придворного лекаря Селим выжил, навсегда оставшись калекой. Мехмед назначил его главным евнухом в своем гареме. Иногда они с Владом встречались во дворце. Обменивались невидящими взглядами. И расходились, чтобы сойтись потом — уже в последний раз.
Вот только когда будет этот последний раз?
12
С врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй — зверю; но так как первого часто недостаточно, то приходится прибегать и ко второму.
Николо Макиавелли «Государь»Тихо, как в склепе.
Если князь молчит, то и остальным негоже ртов раскрывать. Трое послов, не снимая высоких тюрбанов, стояли перед троном валашского владыки. Скрестясь взглядом с Дракулой, Селим усмехнулся.
«Странный визит, — подумал Дракула. — Вряд ли они прибыли, чтобы поздравить меня с именинами. Разве что Мехмед приготовил особый подарок: войну с Валахией. Но в этом случае было бы величайшей глупостью засылать ко мне послов. И кого — двух безусых юнцов и кастрированного евнуха. Тогда зачем они здесь?».
Тишина накалялась и била по нервам обеих сторон.
— Если твое величество разрешит, я съем самого крупного, — хрипло пролаяла Морана.
— Не торопись, — усмехнулся Дракула. — Надо узнать, зачем пожаловали.
Селим казался довольным возложенной на него миссией. До омерзения.
— Наш повелитель, Мехмед II, шлет тебе наилучшие пожелания и предлагает добровольно оставить трон в пользу брата твоего — Раду Красивого.
Зал охнул.
И только Дракула хищно оскалился, показав отчего-то длинные и острые зубы:
— В присутствии моего народа скажи, почему я должен оставить его?
— Истории о твоих зверствах дошли и до Османской империи. Мой повелитель огорчен подобным известием и предлагает тебе добровольно сложить с себя княжескую корону. Твой брат будет лучшим правителем, чем ты.
И более сговорчивым, добавил про себя Дракула.
Зал охнул снова. Другой на месте князя, получив бы публичную пощечину взъярился. Но только не Дракула. Стоит ли показывать, какие чувства испытываешь на самом деле. Ярость? Ненависть? Презрение? Много чести. Двое безусых послов тряслись, как осина перед первыми осенними заморозками. Да храбрившийся по началу Селим стал нервничать: все шло не так, как было задумано. Он надеялся встретить испуганного юношу, а нашел уверенного в себе мужчину. Спокойного, насмешливого и слишком опасного. Селим не мог понять, откуда исходила эта опасность, и это пугало его еще больше.
Дракула вдруг улыбнулся. Так улыбается гостеприимный хозяин, встречая дорогих и долгожданных гостей:
— Думаю, мы еще обсудим вопросы престолонаследия в Валахии, а пока прошу вас за стол. Выпейте за мое здоровье!
Послы не шелохнулись.
— Что ж вы стоите, гости дорогие?! Свининки откушайте — она нам сегодня особенно удалась. Вот только уборы ваши придется снять, так уж у нас принято.
— Тебе ли не знать, твое величество, — звенящим от гнева голосом начал Селим. — Наш народ не ест свинину и не снимает тюрбанов перед иноземными императорами и царями. Таков наш обычай.
— Хороший обычай, — ласково ответствовал Дракула. — Мое почтение правителю Мехмеду, да продлит господь его дни. Но вот о чем я подумал… Вдруг вы забудете или нарушите сей ценный обычай, по несчастливой случайности обнажив свои головы. Что тогда? Страшно подумать — тем самым вы оскорбите своего государя. Разве могу я позволить подобное? Нет! Слуги!
Дракула хлопнул в ладоши, и слуги вынесли золотые подносы, закрытые шелковым покрывалом. Оп! Сильные руки сжали плечи послов. Покрывало сдернули, и гости увидели длинные золотые гвозди.
— Двоим приколотите тюрбаны к голове, — приказал князь. — Чтобы знали, как надобно разговаривать с истинным государем. Селима — в подвал, я с ним после разберусь. Только пусть сперва поглядит, какие такие зверства я здесь творю.
Два юнца тщетно пытались вырваться из объятий палача. Первый коротко вскрикнул, когда золотой гвоздь вошел в его голову. Да тут же и умер. Второй жил чуть дольше, но лишь благодаря мастерству «кузнеца», подковавшего тюрбан. Захлебнулся собственной кровью.
Селим смотрел на происходящее так, словно не верил собственным глазам.
— Ты — зверь в человечьем обличье! Я доложу султану…
Дракула насмешливо поднял резной кубок:
— Ты сам меня сделал таким, Селим. Что же касается донесению султану, то попробуй дожить хотя бы до утра. Посмотрим, как это у тебя получится!
Селима крепко связали, бросив под ноги князю. Тот усмехнулся и поставил ногу в кожаном сапоге на голову турка.
— Не давит ли? Лучше, чем гвоздь? Спорим, что Раду таких почестей тебе не оказывал! Я вот, что давно хотел спросить: как живется тебе, Селим, без мужского достоинства?! Не тяжело ли ходить по малой нужде:
Селим молчал. Он теперь и сам не знал, зачем вызвался доставить валашскому князю оскорбительную весть. Видать, нечистый попутал. Или месть глаза затуманила. Разве можно о чем-то договориться со зверем? Зверя нужно убивать, убивать и еще раз убивать. Жаль руки связаны, а то бы он показал, кто здесь истинный хозяин положения…
С сапога князя медленно сползла змея. Поерзала, поудобнее устраиваясь на груди пленника и свернулась ажурным кольцом.
— Уходи, — еле слышно прошептал турок, мигом растерявший последние остатки смелости. Змей он боялся до колик.
Гадина приподняла треугольную голову и взглянула на него холодными желтыми глазами с вертикальным зрачком.
— Уходи, — еще раз прошептал Селим, облизнув пересохшие губы.
Именно в этот момент она его ужалила — спокойно и лениво, словно он представлял надоедливую безделицу, которой, наконец, пришла пора замолчать. А после снова улеглась на холодеющую грудь.
Селим вдруг понял, что не сможет дожить до утра.
* * *Как он его назвал? Зверем? Дракула чувствовал, как медленно из глубин его истинного «я», поднимается что-то темное, тягучее и непреодолимое. Ярость. Такое же чувство родилось в нем в ту ночь, когда зарезали его отца. Никому на свете он не говорил, что был там. И что именно его рука нанесла главный удар. Свидетелей давно уж нет. Мук совести тоже. Есть только слепое удовлетворение от проделанной работы. Ведь быть убийцей — это всего лишь работа, не так ли? Грязная, некрасивая, порой нечестная, но работа. Кто-то мог подумать, что он убил отца только для того, чтобы занять престол. Какая глупость! Истинная причина кроется в другом: ни один зверь не отдаст своих детенышей на растерзание врагу. Умрет сам, но будет защищать до последней капли крови. Так почему люди столь легко расстаются с собственными детьми?
— Если бы мне сказали выбирать между женой, сыном или братом, я выбрал бы брата. Жена и сын — дело наживное, — сказал как-то Влад II. Он слишком поздно понял свою ошибку. Дракула не собирался ее повторять: выбирать между сыном и братом он не станет, тем более, таким братом, как Раду Красивый. Другое дело, что сына пока что у него нет.
Оказалось, что он настолько углубился в свои мысли, что потерял счет времени. Гости веселились. Морана осторожно подбиралась к Рацвану, чтобы в момент нападения быть как можно ближе к нему. Хмельной Ебата, потешаясь, показывал всем желающим золоченый кол, украшенный золотыми шипами.
— Кто хочет попробовать? — толпа тут же отхлынула. Медленней всех оказался итальянский посол. Ебата загоготал и воткнул кол прямо перед ним.
— Нравится? Лучшие мастера работали. Уж войдет, так войдет, мало никому не покажется.
Посол молчал, только побледнел очень.
— Как думаешь, — не унимался Ебата. — Для чего был сделан этот кол, да перед тобой поставлен?
— Думаю, какой-либо очень знатный боярин не угодил господарю, — посол дипломатично поклонился в сторону Дракулы. — Твое величество хочет, чтобы казнь была более почетной, потому кол и позолочен.
— А не думаешь ли ты, — вступил в разговор Цепеш, — что кол предназначен для того, чтобы оказать почести тебе?
— Если твое величество считает, что Посланник я в чем-то провинился, пусть меня казнит, — с достоинством ответил посол, — Вину за казнь принимаю на себя, раз уж так вышло, что я заслужил твою немилость, государь.
Ответ Владу понравился: он снял с пальца дорогой перстень с изумрудом и передал в дар послу.
— Скажи ты что-нибудь другое, то я тут же приказал тебя казнить, — сказал Дракула. — Не терплю глупость. Иди с миром, никто тебя не тронет. Выпустите его.
