Анастасия Монастырская - Теща Дракулы
— Это женская территория, и ни один мужчина, кроме султана и евнухов не может здесь появляться. Проявите любопытство — в лучшем случае лишитесь головы.
— А в худшем?
— В худшем — мужского достоинства.
Жен султана, правда, закутанных в чадру, младший Влад Дракула и Раду вскоре увидели. Ни одна не произвела на юношей впечатления: смотреть не на что — одни тряпки. То ли дело простые наложницы и танцовщицы — тут все на виду, да и каждую можно пощупать! Да и танец живота чего стоит!
Отец только посмеивался, наблюдая, как взрослеют его мальчики. Ни он, ни сыновья не знали о другой стороне султанского сераля. Женщины нужны лишь для услаждения взора и воспроизведения потомства, истинную же силу мужчине придает любовь с себе подобными. Юные мальчики — вот удел настоящего мужчины. Валашский князь уехал, так и не познав на практике данную истину. Да и кто бы в здравом уме решился ему предложить? Владу и Раду еще предстояло узнать прелести мужской любви.
Раду сдался почти сразу, уступив желанию самого султана. Осыпанный щедрыми дарами, он старался лишний раз не говорить о том унижении, какое испытал:
— Не смотри на меня так. В этом нет ничего дурного. Все в жизни надлежит попробовать. Когда батюшка уезжал, он приказал нам во всем слушаться Мехмеда.
— Он не приказывал подставлять свой зад, кому ни попадя, — еще больше разъярился Влад.
Раду испугался:
— Тише — тут повсюду уши и глаза. Донесут султану.
— Мне все равно. Я свою честь никому не отдам. Лучше сразу умереть, чем услаждать мужчин.
— Обидеть хочешь? — пухлые розовые губы капризно изогнулись. Раду смотрел на брата так жалко, словно собирался заплакать. — Лучше сразу признайся, что завидуешь!
— Чему? — Дракула не переставал удивляться слабости и глупости Раду. — Тому, что тебя предали позору, а ты еще и радуешься?
— Тому, что Мехмед даже внимания на тебя не обратил. Тебя будет пользовать Селим, твой надсмотрщик. Почувствуй разницу.
В первую минуту изумленный Влад даже не нашелся, что ответить. Селим?
— Мой позор повыше будет, — издевался Раду, пропуская сквозь пальцы нитку жемчуга. — По крайней мере, я за него дорого заплатил. Ты же не только удовольствия, но и подарка не получишь. Забыл, что здесь за любовь полагается платить?!
Как тогда ему удалось улизнуть, Влад и сам не знал. Спустился на берег моря, разделся и нырнул в прохладную воду. Если бы мог, то уплыл бы далеко-далеко, но плавал Дракула плохо — как пьяная лягушка. И все же вода охладила воспаленный рассудок. Значит, они все промеж себя решили? И то верно, куда он денется, будучи пленником. Будет молча сносить свой позор, пока Селим не натешится, а как натешится, то передаст другим: кому ж не захочется иметь наследника валашского трона?! А вот вам и нет! Солнце еще не успело обсушить мокрую соленую кожу, как у Влада родился план.
* * *Вечером он вел себя как ни в чем ни бывало, делая вид, что не замечает, как турецкий султан ласкает его брата в мягких подушках. В комнате стоял запах ароматного дыма: раду учился курить кальян и постоянно кашлял. Слуги угощали пленников горьким крепким кофе, шербетом, мороженым и турецкими сладостями.
Влад пытался пить кофе, но от этого напитка у него кружилась голова, и одновременно сводило желудок. Руки взмокли, с трудом удерживая маленькую неудобную чашку. Впрочем, возможно, кофе здесь был совершенно не повинен: его колотило от одной мысли, что он собирался сделать.
С молчаливого согласия султана надсмотрщик положил руку на бедро Влада. Тот не шелохнулся. Пальцы маленькими твердыми паучками поползли к паху. С минуту Влад терпел ненавистные прикосновения, затем, сменил позу. Селим пробормотал турецкое ругательство, чем очень рассмешил султана.
— Наш птенчик стесняется, — сказал он по-турецки, думая, что Влад не понимает. — Займись им лучше ночью, меньше трепыхаться будет. Вон, какой горячий, аж жаром пышет! Положи на живот лед, тут же растает…
Вскоре Влада отпустили. Он улегся, зарывшись в шелковые подушки. Сон, к счастью, не шел. «Интересно, когда он придет? — думал Влад. — В полночь или уже под утро, когда сон меня сморит?».
Селим пришел, когда сменилась вторая стража. Влад скорее почувствовал его приближение, нежели услышал: толстые мягкие ковры заглушали шаги. Юный Дракула сделал вид, что спит.
Селим пристроился рядом. Провел пальцем по обнаженной мальчишеской спине, обведя каждый позвонок.
Стараясь не дрожать от подступившего страха и омерзения, Влад делал вид, что крепко спит. Затем насильник коснулся ягодиц, прикрытых шелковым покрывалом. Шумно задышал, освобождаясь от одежды.
Влад по-прежнему делал вид, что спит.
— Сейчас ты проснешься, — прошептал Селин, намазывая свой отросток медом. — От боли и сладости. Уверяю, тебе понравится. Со мной всем нравится.
Она попытался раздвинуть ягодицы юноши. Влад резким движением перевернулся на спину.
В лунном свете блеснули злые глаза.
Селим растерялся.
— Не нужно сопротивляться, — сказал он, наконец. — Так будет хуже. Султан отдал тебя мне, и я могу делать с тобой все, что захочу.
— А я могу делать с тобой все, что захочу? — с притворным смущением спросил Дракула.
— Конечно, — облегченно выдохнул Селим. — Что ты хочешь?
— Чтобы ты дал мне это в рот, — потребовал Дракула.
Второй раз за ночь Селим опешил. Молодой валашский князь не переставал его удивлять.
— Ты шутишь?
— Нет.
Не веря своему счастью, Селим приподнялся, выставив напоказ мужскую гордость. Влад усмехнулся. Левой рукой он взялся за основание, а правой взмахнул острым ножом.
Не промахнулся.
Снес под самый корешок.
Ночную тишину разрезал поросячий визг. Селим откатился в сторону, зажимая страшную рану, из которой хлестала кровь. Влад лежал на подушках, сжимая нож, и громко смеялся. В покои вбежала стража. Вслед за ней появился и султан. За спиной турецкого владыки переминался с ноги на ногу сонный и перепуганный Раду.
Скорчившись на полу, Селим уже не визжал, а подвывал, боясь убрать руки от паха. Судя по запаху, он еще и обделался от страха. Слуги с ужасом смотрели на него: жалкий вид этого человека внушал брезгливость, но никак не сочувствие. Кровь на полу уже свернулась: черные сгустки при лунном свете казались уродливыми цветами.
Султан наступил на отрубленный сморщенный отросток и брезгливо вытер золоченую туфлю о ковер.
Одним прыжком Влад вскочил на ноги и ощерился:
— С каждым, кто ко мне приблизится, будет то же самое.
Приближаться к нему никто не хотел, но если будет приказ, то тогда… Неожиданно Мехмед улыбнулся и махнул рукой: дескать, оставьте нас одних. По комнате прокатился вздох облегчения. Быть кастрированным никому не хотелось. За считанные минуты слуги вынесли потерявшего сознание Селима и убрали покои молодого князя. Раду поспешно вышел вместе с остальными: судя по всему, старшего брата он сейчас боялся намного больше, чем гнева турецкого правителя.
В открытые окна ворвался теплый воздух южной ночи.
— Ты, оказывается, смелый, мальчик, — сказал после паузы Мехмед, сверкнув золотым зубом. — Твой брат — навоз, пусть и благоухающий. Ни ума, ни сердца, ни храбрости. Только и может похвастаться, что красивым телом. Раду слишком любит жизнь, чтобы сопротивляться соблазнам.
— Я тоже люблю жизнь, — хмуро ответил Влад, вытирая запачканный нож.
— Ты не боишься смерти, — спокойно возразил Мехмед. — В этом и есть между вами разница. Тот, кто равнодушен к смерти, обычно поступает по совести. Скажи, а если бы на месте Селима был я, ты бы со мной поступил также?
Влад не думал ни секунды:
— Игрушкой в чужих руках никогда не буду, — рука инстинктивно сжала нож.
Мехмед уважительно кивнул:
— Так я и думал. Что ж, волю и силу твою уважаю, потому и наказания за проступок не будет. Если Селим выживет, то мстить тебе не станет. Мое слово.
— Почему ты делаешь это? Разве не противоестественно, когда мужчина ложится с себе подобным?
Мехмед презрительно пожал плечами.
— Разве можно судить, не познав то, что ты судишь? Скажи мне, чем любовь с мужчиной хуже? Что так тебя пугает? Сам акт? Не стоит бояться: в этом нет ничего недостойного. Поверь, истинную власть и наслаждение можно почувствовать только, когда ты входишь в мужчину. Женщина слаба, чтобы сопротивляться.
— Женщина — сосуд для мужского семени, — не согласился Дракула. — Так богом задумано. О мужском заде ни мой, ни твой бог ничего не говорил. Видимо, этот вопрос его мало интересовал.
— Ты не только смелый, но еще и забавный, мальчик, — хрипло рассмеялся Мехмед. — надо же, моего бога в свидетели призвал. Держи свой зад в целости и сохранности. В моем дворце на него никто не посягнет.
