Брайан Герберт - Ветры Дюны
Несколько мгновений Лето смотрел на Ромбура, потом перевел дух.
– Пауль не слабовольный ребенок, которого легко подбить на глупость. Что бы ни сделал Бронсо, ошибки моего сына – лишь его собственные решения.
– Но мои обстоятельства подвергли его опасности, – сказал Ромбур.
– Наши обстоятельства. Много лет назад мы с тобой оказались в центре ситуации, когда иксианская революция объявила твою семью изменниками. Мой отец тогда не винил тебя в случившемся. И я не могу винить тебя сейчас. – Он стиснул протез Ромбура в традиционном рукопожатии. – Мой бог, Ромбур, твоя жена, твой сын… Нельзя позволить трагедии углубиться.
Иксианский лидер выглядел так, словно вот-вот сломается.
– Лето, чем я заслужил такого друга?
– Тем, что был другом мне.
Джессика просматривала манифесты всех приходящих кораблей, надеясь, что кто-нибудь из пассажиров привезет послание от Бене Гессерит, но время шло, и ее надежды таяли. Если Пауль действительно сбежал добровольно, она не могла понять почему. Пауля не назовешь неустойчивым, импульсивным мальчиком, и его побег с Бронсо – бессмыслица.
Наконец появился бедно одетый человек, попросил о встрече с леди Джессикой и протянул ей запечатанный цилиндр для сообщений.
– Мне приказали доставить это. – Он переминался с ноги на ногу, дергал себя за рукава. – Была речь об оплате за услугу.
Заплатив человеку и отослав его, Джессика активировала механизм, открывающий цилиндр. Она снова почувствовала надежду.
Одним из многочисленных кодов Бене Гессерит Мохиам написала короткое безличное письмо. Ответ не был признанием неудачи и не содержал никаких сведений о мальчиках; напротив, автор письма упрекала Джессику в ее тревогах. Фразы были суровы и полны горечи.
«Почему ты так тревожишься об этом мальчике? Прежде всего, ты вообще не должна была его зачать. Если он исчез, значит, исчез. Ты теперь можешь сосредоточиться на своем долге перед сестрами. Это твой шанс на прощение. Вернись к своему герцогу и роди ему дочь, которую мы с самого начала от тебя требовали. Ты должна служить Бене Гессерит».
Джессика читала и перечитывала это письмо и плакала вначале от горя, а потом от стыда, что позволила короткому ответу старухи вывести ее из равновесия. Ведь она училась держать себя в руках – училась у самой Мохиам. Усилием воли она заблокировала все чувства.
«Что касается состояния Тессии Верниус, – добавляла преподобная мать в постскриптуме, – то это никогда тебя не касалось. Знай свое место. Она в безопасности, в руках сестер.
Не логика, а яд этого ответа заставил Джессику пошатнуться. Да, Джессике приказали родить герцогу Лето дочь, но после гибели в катастрофе скайклиппера маленького Виктора Лето страдал и был парализован утратой. И из любви к нему Джессика зачала сына, а не дочь. Бене Гессерит, и в особенности Мохиам, пришли в ужас от неповиновения Джессики. Чувствовали необходимость наказать ее. Они всегда этого хотели.
И заплатить должен был Пауль. Теперь Джессика знала, что Бене Гессерит при всех их ресурсах и осведомленности никогда не помогут ей.
Джессика пыталась разорвать письмо, но неуничтожимая бумага оказалась слишком прочной. Раздраженная, Джессика скомкала письмо и бросила в иксианскую мусоросжигательную печь, а потом смотрела, как листок исчез в пламени. Помощь придет совсем с другой стороны.
Закаленный гильдиец избегает ступать на прочную почву планеты, утверждая, что его раздражает тяготение. И когда к Ромбуру Верниусу во дворец в сопровождении двух рослых молчаливых спутников явился офицер Гильдии, Джессика одновременно заинтересовалась и насторожилась.
Все трое были в серых мундирах с символом бесконечности на отворотах – знаком Гильдии. Лысый глава группы, казалось, был недоволен шумной работой многочисленных фабрик, словно предпочитал более управляемую деятельность. Шел он мелкими шагами, как будто не привык к тяжести собственного тела.
Ромбур прошел вперед.
– Ты принес известия о моем сыне? И о Пауле?
Офицер смотрел на него странно несфокусированным взглядом.
– Космической гильдии известно о ваших обстоятельствах. Мы определили местоположение Пауля Атрейдеса и Бронсо Верниуса.
После многих дней неопределенности Джессика вдруг испытала облегчение.
– Они живы и в безопасности?
– По последним данным. – Высокомерие офицера свидетельствовало либо о презрении к двум представителям благородных домов, либо просто о дурном воспитании. – Они зайцами пробрались на борт лайнера и работали помощниками вайку. Но были неосторожны, и мы их поймали.
Джессика с облегчением вздохнула, но Лето по-прежнему терзали подозрения.
– Так где они? Вы возвращаете их нам?
Гильдиец смущенно заморгал. Его могучие спутники продолжали молчать, глядя прямо перед собой.
– Мы пришли не за этим. Мы пришли получить плату за их проезд. Ваши сыновья пролетели большое расстояние, не заплатив за переезд. Дом Атрейдес и дом Верниус должны Гильдии значительную сумму.
Лето с отвращением выбранился. Джессика не успокаивалась:
– Вы можете сказать, где в последний раз видели наших сыновей?
– Этого я не знаю.
– Клянусь вермиллионским адом, вы же сказали, что поймали их!
Ромбур зловеще сделал шаг вперед, но двое мускулистых спутников офицера не дрогнули.
– Согласно политике Гильдии мальчиков высадили на одной из остановок.
– На какой остановке?
Лето раздражался все больше.
– Мы гордимся своей политикой конфиденциальности и не вмешиваемся в дела пассажиров.
Лето ответил:
– Ну, значит, у нас нет доказательств их перелета, и мы вам не заплатим.
Гильдиец удивился.
– Это совершенно разные вопросы.
– Для тебя может быть, но не для меня. Хочешь получить плату – скажи, где мой сын.
Офицер посовещался со своими массивными спутниками, те негромко поговорили, потом кивнули. Джессика задумалась, кто тут действительно главный.
– Вначале плата, – сказал гильдиец.
– Нет. Вначале место, – возразил Ромбур.
Лето рассердился.
– Довольно! Дом Атрейдес гарантирует Гильдии оплату. Скажите то, что нам нужно знать, и я немедленно выплачу нужную сумму солари.
Представитель Гильдии слегка поклонился.
– Хорошо. Бронсо Верниус и Пауль Атрейдес попросили убежища у труппы жонглеров, которые четыре дня назад высадились на Чусуке.
Между нашими двумя группами существует естественная совместимость. Твои «цыгане» вайку и мои жонглеры – заядлые космические бродяги и в определенном смысле исполнители: мы даем представления, а вы так успешно исполняете свои обязанности, что пассажиры вас даже не замечают.
Рейнвар Великолепный. Из письма его другу вайку ЭннзинуКогда челнок высадил их на Чусук, Бронсо подобрался к Паулю поближе, нетерпеливо впитывая все подробности происходящего.
– Жизнь жонглера полна таких происшествий! Если останемся с труппой Рейнвара, каждую неделю будем видеть новую планету.
– Мы только что присоединились к труппе.
Они еще не встречались с другими исполнителями. Но Пауль радовался энтузиазму друга, потому что последние недели Бронсо тосковал.
– Да, но мы на Чусуке!
Гурни Халлек много рассказывал и пел песни о планете Чусук, известной своими прекрасными балисетами. Пауль сомневался, что Гурни бывал здесь, хотя рассказывал со знанием дела. Мысль о рослом неуклюжем человеке заставила Пауля заскучать по Каладану. Он был уверен, что родители страшно о нем беспокоятся, но надеялся, что мать и отец полагаются на его изобретательность. Может, он сумеет послать домой хотя бы обнадеживающее сообщение, пусть, конечно, не откроет слишком многого.
Подошел Рейнвар в своем сверкающем белом костюме.
– Вам придется отрабатывать свое содержание. Услуга Эннзину дальше не распространяется.
– Я всегда хотел работать с жонглерами, – сказал Бронсо.
Руководитель труппы коротко фыркнул.
– Ты ничего не знаешь о жонглерах! Слухи, преувеличенные россказни, суеверия – ха! Ручаюсь, ты думаешь, будто мы колдуны, живущие в горах, и манипулируем публикой с помощью телепатии.
– Точно. И ваши представления такие эмоционально мощные, что зритель может умереть.
– Что не помогло бы нам приобретать клиентов, верно? Это всего лишь выдумки и слухи, нелепые преувеличения. Мы профессиональные шоумены, акробаты, мы развлекаем публику. – Рейнвар наклонился, глаза его сверкнули. – Великим искусством, которое ты упомянул, владеют только мастера-жонглеры.
– А ты мастер-жонглер? – спросил Пауль.
– Конечно! Но имперский закон запрещает применение моей силы. – Пауль не мог понять, говорит тот серьезно или шутит. – Много веков назад дом Жонглеров основал древнюю школу выступления на сцене, умения развлечь публику и демонстрировать исполнительское искусство… но некоторые из нас владеют дополнительным мастерством и умственными способностями, которые позволяют нам вызывать эмоции – строго для развлечения, понятно? – усиливать страх, увлеченность, возбуждение.
