Юрий Никитин - Сборник "Русские идут!"
Тарас выглядел непривычно бледным, с темными кругами под глазами и резкими морщинами, которых Дмитрий раньше не видел. Грудь, плечи и правый бык были в кровавых пятнах.
– Нет, – бросил он скупо, голос был сухим, безжизненным.
– Но как же...
– Если бы можно было, – ответил Тарас. – Накачали бы и тебя.
– Но как удалось...
– Валентин держал препарат во рту. В пластмассовой упаковке. Не понял? Когда в него всадили этот чертов заряд... до сих пор весь чешусь!.. он упал, шарахнулся головой, – он простонал сквозь зубы, – и раздавил упаковку зубами. Так что яд на яд... А играть жука-притворяшку все умеем!
Дмитрий зябко передернул плечами:
– Черт, я бы так не смог.
Валентин сделал легкий поворот, в боковое окошко стало видно как удаляются главные ворота, где их фургон явно прошел тщательную проверку, как и каждый из охранников: не по документам, которые теперь не подделывает только ленивый, а на отпечатки пальцев, сетчатки глаза. Пленных явно осмотрели, попинали, и лишь тогда дали добро на проезд. Судя по массивным воротам и пристройкам с обеих сторон, там наворочено аппаратуры, оружия новейших систем, а народ не простые охранники по контракту, а в полной готовности парни из спецотделов.
Дмитрий оглянулся и еще раз поразился, как недалеко успели отъехать. Наверное, Валентин начал действовать в момент, когда только-только захлопывали двери фургона, и закончил, когда машина тронулась в раскрывающиеся ворота.
Фургон на малой скорости подкатил к строгому подъезду. Сверху холодно поблескивали линзами две телекамеры, рядом с дверью сенсорная пластина. Двери распахнулись, все четверо выскочили и метнулись к дверям. Дмитрий успел увидеть как Валентин приложил к блестящей поверхности отрубленную кисть старшего охранника. Замигали огоньки, он чувствовал как в такт затрепыхалось сердце: вдруг и здесь, как на воротах, понадобится более глубокое сканирование...
Над пластиной вспыхнуло световое табло. На миг Дмитрию почудилась страшная надпись «Access denied», но пластина светила зеленым, а Тарас уже рванул двери на себя, ворвался вовнутрь. Дмитрий вбежал последним.
Впереди открылся огромный строгий зал, весь залитый ярким светом, а рядом с дверью за огромным пультом развалились в удобных креслах двое дюжих сержантов, уверенных и молодцеватых. Один не отрывал глаз от мониторов, второй лениво повернул голову. Дмитрий услышал два негромких хлопка. У одного сержанта выплеснулся короткий фонтанчик почти черной крови из дыры между глаз, у другого – из виска. Тарас перепрыгнул стол, что-то нажал на пульте, и все трое понеслись за ним через зал к далеким дверям.
Глава 43
Дмитрий превратился в ком нервов, снова то страшное одиночество в чужой враждебной стране, Коридор длинный и страшный, стены из металла или под металл, двери толстые, пуленепробиваемые.
Через каждые два-три метра под потолком укреплены самонаводящиеся пулеметы. Дрожь пробежала по телу, едва представил себе град пуль, такого противника не подстрелишь в руку или в ногу, но отключенные Тарасом пулеметы молчали, зато из дверей то и дело выскакивали встревоженные люди.
Дмитрий еще ни разу не выстрелил: впереди как две смерти неслись плечо к плечу Тарас и Валентин. Ему с Максом оставалось только перепрыгивать через трупы, разбрызгивать лужи крови,
На стенах мелькали надписи, крупные, яркие. Синие полосы сменились желтыми, затем потянулась широкая красная полоса, а в глубине коридора виднелась толстая бронированная дверь.
Дмитрий и Макс метнулись в сторону, взяли на прицел боковые коридоры. Валентин быстро набрал на пластине рядом с дверью код, через мгновение зажегся зеленый огонек. Дверь начала отодвигаться, тяжелая как в хранилище банка. Оба старших десантника исчезли за нею, словно просочились как струйки дыма, но сразу же там прогремели короткие автоматные очереди, донеслись крики, снова выстрелы.
Из двери выскочила молодая девушка, глаза круглые от испуга. Дмитрий вскинул автомат, крикнул зло:
– Ложись!
– Не стреляйте, – пролепетала она, – Только не стреляйте...
– Ложись, – рявкнул он злее.
Девушка начала пятиться от него, ее спина и затылок прижимались к стене, халат перекосился от трения, грудь выпятилась остро и кричаще, Дмитрий невольно скосил глаза, вздрогнул от резко прозвучавшего почти над ухом выстрела.
Макс отпустил пистолет, глаза злые:
– Что за идиота нам навязали!
Он отвернулся, в его конце коридора мелькнули две фигуры. Короткая очередь бросила их на стену, затем на пол. На стене остались красные брызги. Только тогда Дмитрий снова повернул голову в сторону испуганной девушки.
Она медленно опускалась на пол. На груди пламенели три кровавые раны, четвертая пуля пробила горло, оттуда фонтанчиком выплескивалась алая струйка. Рука выскользнула из-за спины, пальцы разжались, огромный армейский пистолет глухо звякнул о деревянный пол.
Красная дверь распахнулась с такой силой, словно металл успели заменить на картон. Две черные страшные фигуры выскочили, похожие на инопланетян, оскаленные зубы и горящие яростью глаза, стволы автоматов как живые ищут жертву, Валентин крикнул:
– Уходим!
Коридор несся навстречу бешено, идиоты продолжали выскакивать из дверей, из-за поворотов, и палец всякий раз нервно дергал спусковой крючок. Тарас на бегу сменил рожок, а Макс без всякой нужды выхватил гранату, выдернул чеку и швырнул за спину.
Еще поворот, еще, затем выход на двор. Валентин выскочил первым, замахал руками:
– Эй, все сюда!
Из сторожевой будки высыпали шесть человек, один закричал нервно:
– Что там стряслось? У нас вся автоматика издохла!
– Ворота заблокированы?
– Повезло! – заорал старший. – А могло бы... Теперь их вот тем только и откроешь...
Он указал на огромный армейский бульдозер, все невольно проследили за его рукой, Дмитрий видел как Валентин сжал в кулаке взрыватель. В это же время Тарас и Макс, выскочив, открыли огонь из автоматов.
Сухой треск выстрелов утонул в страшном грохоте. Здание подпрыгнуло, из всех окон вырвались струи огня и дыма, рамы вынесло с такой мощью, что пронесло через весь двор. Тарас метнулся к бульдозеру, Валентин – к замершим на стоянке легковым машинам администрации тюрьмы.
Макс махнул Дмитрию, оба побежали к воротам. По ту сторону пусто, только до удаленному полотну дороге проносятся редкие автомобили. Дмитрий приготовился стрелять, сзади раздался грохот.
Бульдозер врезался в середину ворот. Лязг, грохот, огромные створки задрожали и рухнули на тяжелый щит, повисли. Бульдозер протащил вперед, с натугой развернулся, царапая асфальт железом, застыл. Тарас выпрыгнул, автомат уже в позиции для немедленной стрельбы.
Взвизгнули тормоза, сверкающий долж подлетел к зияющей дыре ворот. Макс первым открыл дверцу и ввалился на заднее сидение, рядом с Валентином разместился Тарас, только тогда Дмитрий стряхнул оцепенение и прыгнул на мягкое сидение рядом с Тарасом.
Додж выметнулся на шоссе перед носом простого фольксвагена, водитель посмотрел укоризненно на богатого лихача, не уступившего дорогу тому, кто едет по главной, но смолчал, а Тарас и Макс уже спешно переодевались. Валентин только сбросил маскировочный капюшон с головы, его светлые пшеничные волосы слегка шевелило залетающим в открытое окно ветерком.
– Едем до развилки, – предупредил он. – Там загоняю во двор. Если удастся пересесть, пересядем. Нет – добираемся поодиночке.
Макс нервно оглянулся. Над административным зданием тюрьмы стремительно уносился вверх огромный черно-багровый столб дыма. Слышно было как пронзительно воют сирены.
Не успели проехать и полмили, навстречу промчались полицейские машины, санитарные, несколько машин с затемненными стеклами, без всяких опознавательных знаков, но все чувствовали, что и эти спешат попасть в развороченных взрывом корпус.
– Не успеваем, – бросил Макс.
– Успеем, – процедил Валентин.
– Не успеваем, – повторил Макс настойчиво. – Сейчас они уже заезжают во двор... Тут же увидят, что додж угнан!
– С какой стати? – огрызнулся Валентин. – Директор тюрьмы сейчас под обломками. А до этого Тарас его разнес гранатой.
Тарас оглянулся, сказал с сожалением:
– В самом деле... Вон переулок, загони. Не люблю, когда меня убивают по дурости.
Валентин фыркнул, но через мгновение Дмитрия прижало к Максу. Едва-едва сбросив скорость, Валентин погнал машину по узкому переулку, свернул, а за спиной тревожно прокричали сирены.
Макс оглянулся:
