Стивен Джонс - Монстры
Кэролайн повертела головой во все стороны, но нигде не было видно ее защитника, красавца, невинного мальчика с его роковым свистом. Ее вопли оформились в слова:
— Марвин, помоги мне! Марвин…
Она уже лежала на столе и два бородатых чудовища готовили ремни, чтобы зафиксировать ее, когда дверь распахнулась — и появился он. Синие глаза тревожно расширены, полные губы чуть приоткрыты, белокурые волосы спутаны. Словно он только что поднялся с непорочного ложа. Он ничего не сказал, но вопросительно взглянул на отца.
Грантли нахмурился:
— Это тебя не касается. Когда ее дренируют, ты можешь посадить все, что останется.
— Я хочу, чтобы она помогала мне в саду, — произнес тихий голос.
Мок нахмурился еще сильнее и сердито покачал головой:
— Не всегда получаешь то, что хочешь. Надо думать и о других. Ее жизненная эссенция должна быть сцежена и упакована, так чтобы мы могли питаться всю долгую зиму. Пора тебе повзрослеть и осознать свои обязанности.
— Я хочу, чтобы она помогала мне в саду, — повторил Марвин.
— Марвин, — испробовала материнский подход мэдди, — веди себя прилично. Мы позволили тебе поиграть с тем биржевым брокером, прежде чем дренировали его, и мы не вмешивались, когда ты отрывал ноги тому торговцу недвижимостью, хотя после этого он не годился для наших целей. Но теперь пора и нам проявить твердость. Нет никакого смысла лизать эту визгливую женщину или зевать на нее, потому что в ней нет задатков монстра. Значит, ее следует дренировать, разделать и посадить в землю. Тогда — если ты правильно поведешь дело — ты сможешь собрать урожай трупатов по весне.
Марвин раскрыл ладони, сжал их в кулаки и напрягся всем телом. Он заговорил низким голосом — почти зарычал:
— От-пус-ти-те ее!
Прежде чем Грантли или кто-либо из монстров успел сказать хоть слово, Шеридан с горящими глазами рванулся вперед, стиснув громадные кулаки:
— Слушай, ты! — Он говорил, словно выплевывал слова. — Все уже решено. Разделать и дренировать. Насколько я понимаю, я не стану полностью одним из вас, пока, — тут он дернул головой в сторону Кэролайн, — ее не разделаю! Я голоден, красавчик. Голоден и жажду больше денег, больше власти, а когда я голоден, я сокрушаю все и вся на своем пути. Так что иди играй в саду, если не хочешь, чтобы тебе сделали больно.
Марвин широко раскрыл глаза, и в них появилось презрительное выражение. В то же время перед могучей, грузной фигурой Шеридана Кроксли он казался юным и беспомощным.
— Хаму следует быть поаккуратнее в выражениях, — произнес он тихо.
Кулак Шеридана обрушился юноше прямо в подбородок, и от этого удара Марвина подбросило в воздух и кинуло в противоположный конец комнаты, где он рухнул, ударившись о закрытую дверь. Та вздрогнула, мэдди вскрикнула, шедди взревел, а мок — Грантли — высказал свое неодобрение:
— Сатана всемогущий, не следовало тебе так поступать, новообретенный брат. Теперь он рассердится.
— Я уже рассердился, — возразил Шеридан. — Я чертовски рассердился.
— Да, конечно. — Грантли с растущей тревогой наблюдал за сыном. — Но рассерженная муха не идет ни в какое сравнение с разъяренным львом.
— Муха?!
— Тихо. — Грантли подождал, пока Марвин поднимется на ноги и выпрямится, стоя у двери. — Сынок, держи себя в руках. Наш новый брат понесет наказание за свой проступок, можешь не сомневаться. Так что не сердись. Пожалуйста, постарайся держать себя в руках. Он один во всем виноват, поэтому не заставляй страдать всех нас…
Марвин глубоко вдохнул, если так можно назвать судорожно громкое втягивание воздуха; грудная клетка неестественно раздалась, щеки раздулись, как белые шины. Грантли колебался всего лишь одно мгновение, затем повернулся и ринулся к единственному в комнате окну, но занял в этом забеге позорное третье место, уступив отцу и жене, которые явно мыслили в одном с ним направлении.
Нижнюю раму подняли — правда, не раньше, чем в яростной стычке было разбито стекло, — и дед-шедди успел высунуть голову и плечи из окна, когда начался свист.
Кэролайн увидела, как вышли из орбит глаза, голова откинулась назад, ладони с напряженными, растопыренными пальцами медленно развернулись, розовый язык скрутился подобно туго сжатой пружине. И раздался свист. Он зародился где-то глубоко внутри и постепенно поднимался вверх, пока не вырвался из гортани пронзительным монотонным звуком.
Надежды нет, когда звучит шедмока свист.
Несмотря на весь ужас своего положения, Кэролайн успела подумать: «Не так уж и опасно. В конце концов, что может натворить свист?» Но ее мысли приняли совсем другое направление, когда звук усилился.
Свист, точнее, визг взбирался все выше и выше, пока не достиг уровня, на котором от него дрогнули стены и лопнули остатки стекла в окне. Тогда из разинутого рта шедмока вырвался луч толщиной с карандаш. Он протянулся через комнату и ударил Шеридана прямо в основание шеи.
Верзила завопил и начал хватать воздух судорожно сведенными пальцами, но тут же рухнул поперек стола, и голова его свесилась через край. Из разинутого рта хлынула кровь и образовала лужу на полу.
Шедмок медленно двинулся вперед, свист поднялся еще тоном выше, а луч света превратился в пульсирующий белый бич, хлестнувший по скоплению тел, которые застряли в оконной раме. Марвин повел головой из стороны в сторону, и три тела задергались, задрожали, застонали и завопили. Один только Шеридан остался недвижим.
Только тогда Кэролайн сообразила, что дверь свободна. Она поползла туда, как мышь из логова занятых дракой котов, и, едва дыша, выбралась в коридор.
Входная дверь была не заперта.
Кэролайн в отчаянии бросилась бежать по подъездной дороге. Она бежала под деревьями, которые злорадно трясли обнаженными ветвями, словно насмехались над ней, оступалась в выбоинах, пригибаясь к земле, будто под тяжестью непередаваемого ужаса.
Она завернула за угол. Вот они — въездные ворота, к счастью, неохраняемые. Железная преграда отделяла нормальный повседневный мир от кошмарного царства безумия. Она бежала, повинуясь инстинкту, не осмеливаясь даже думать, на каждом шагу готовая к катастрофе.
Ворога были заперты. Толстая железная цепь, несколько раз обернутая вокруг ржавых прутьев решетки, скреплялась массивным висячим замком. Кэролайн оцарапала нежные руки о шершавое железо, когда в приступе отчаяния принялась трясти прутья ворот и безнадежно взывать:
— Помогите… Помогите!
Не успело эхо ее крика замереть, когда послышались торопливые шаги и треск кустарника и из-за деревьев появился Марвин. Прекрасный, как Адонис, гибкий, как змея, он подошел к ней, и тотчас же ужас и порыв к побегу уступили в ней место чувству рабского подчинения. Марвин сказал мягко, но с упреком:
— Почему вы убежали? Я рассердился не на вас.
— Я испугалась.
— Напрасно. Не надо бояться. Мои родители позволили мне поступить по-своему. Они всегда позволяют под конец. Теперь вы можете помогать мне в саду. Помогите мне подготовить вашего мужа для посадки. Поможете?
— Да. Да, Марвин.
— Нарезать его на части и понаблюдать, как они созревают?
— Да, Марвин.
— И вы не станете меня сердить?
— Нет, Марвин.
— Наверное, я все же когда-нибудь рассержусь на вас. Я просто не способен сдерживаться. Но потом я буду об этом ужасно сожалеть. Это должно служить вам утешением. Я всегда ужасно сожалею потом. Всегда. Потом.
Они скрылись за углом, и на короткое время над притихшими деревьями и волнистой линией холмов долины воцарилась тишина. Чуть позже в воздух, хлопая крыльями и хрипло крича, взвилась стая грачей и постепенно превратилась в летучие черные тени на фоне ненастного неба.
Кристофер Фаулер
Паучий поцелуй
Среди произведений Кристофера Фаулера можно назвать романы «Верхний мир» («Roofworld»), «Руна» («Rune»), «Кровавая невеста» («Red Bride»), «Самый мрачный день» («Darkest Day»), «Спанки» («Spanky»), «Психовилль» («Psychoville»), «Паранойя» («Disturbia»), «Сохо в темных тонах» («Soho Black»), «Калабаш» («Calabash») и такие сборники, как «Переполох в городе» («City Jitters») (в двух томах), «Бюро потерянных душ» («The Bureau of Lost Souls»), «Ножи поострее» («Sharper Knives»), «Зияющие раны» («Flesh Wounds»), «Личные демоны» («Personal Demons»), «Полная версия» («Uncut»), «Дьявол во мне» («The Devil in Me») и «Одержимый» («Demonized»).
Первый мистический роман Фаулера из серии «Брайант и Мэй» («Bryant & May»), «Темный аншлаг» («Full Dark House»), завоевал британскую премию Августа Дерлета, а также вошел в число финалистов премии «Дага» (Dagger Award) Ассоциации писателей детективного жанра (Crime Writers Association). Фаулер также получил Британскую премию фэнтези за рассказы «Рабы окладов» («Wages laves») и «Американская официантка» («American Waitress») в 1998 и 2004 годах соответственно, а его повесть «Дышать» («Breathe») удостоилась той же награды в 2005 году.
