Дмитрий Леонтьев - Роса в аду
— Мы уже приехали, — сказал я, останавливая машину у входа в казино.
— О, нет. Спасибо, но я туда не…
— Мы пойдем, — сказал я. — Мы пойдем и будем играть. Совсем чуть-чуть. Это плохо, но иногда это нужно. Ты обещала довериться мне. Я знаю, что делаю… Из того, что мы выиграем, мы не возьмем себе ничего. Мы… Мы отдадим все вон той старушке-нищенке, на углу. Это, в некотором роде, тоже не самая лучшая моя идея, но… Доверься мне. Давай сделаем это.
— Но ведь мы можем и проиграть, — робко возражала она, пока я вел ее ко входу. — Мы ведь можем и проиграть…
— Двадцать одно, — сказал я, бросая карты на стол. — Мне даже как-то приелась эта цифра… Что с вами, уважаемый? У вас какой-то нездоровый цвет лица…
— У меня… У меня живот свело, — с трудом признался бедный крупье, — Извините, этот столик закрыт.
— Понимаю, — сочувственно сказал я, поднимаясь и сгребая со стола кучу выигранных мной фишек.
— Давай уйдем, — попросила Надя. — Это же не может продолжаться вечно. У нас куча денег. А вдруг мы все проиграем? Мы сейчас можем сделать ее богатой. А если мы…
— Терпение, мой друг, терпение, — замотал я головой, направляясь к "рулетке". — Деньги не знают слова "везет" или "не везет". Они — фактор крайне отрицательный, и всегда находятся в положении "не везет". Но дело в том, что сегодня этот фактор испытывает на себе "беспроигрышное" казино.
Я зачерпнул горсть жетонов и положил их на стол:
— На "зеро".
Девушка за столом приняла у меня жетоны, улыбнулась и, крутанув стрелку, бросила шарик. Эта двусмысленная улыбка сползла у нее с лица в тот момент, когда стрелка покорно легла на отметку "зеро". Побледнев, она заглянула под стол, проверяя исправность хитроумного устройства, с помощью которого она пыталась управлять результатами игры. Устройство было в порядке. Но вот игрой она уже не управляла.
— Весь выигрыш — на "зеро", — ласково сказал я. Она кивнула и вновь крутанула стрелку…
— Я… Я не могу выплатить вам весь выигрыш, — призналась она через пять минут, бледная, как снег. — У меня… У меня нет столько жетонов. Подождите, пожалуйста, я схожу к управляющему…
— Разумеется, подожду, — любезно согласился я и направился к игровым автоматам.
Забросив в щель "однорукого бандита" максимальное число жетонов, я попросил Надю:
— Опусти ручку вниз… Тебе должно повезти. Новичкам всегда везет.
Она испуганно посмотрела на меня и послушно потянула рукоятку. Барабан прокрутился, и красные "семерки" заполнили табло.
— Я же говорил, что тебе повезет… Только подставь ведро — жетоны уже падают на пол.
— Извините, — подошла ко мне девушка-крупье. — Вы не могли бы уделить нам пять минут и пройти в кабинет директора казино?
— Разумеется, пройду, — опять согласился я и последовал за ней.
Едва мы остались наедине, директор упал передо мной на колени:
— Умоляю вас… бабушкой моей заклинаю: уйдите… Я не знаю, кто вы, но я знаю, кем я стану, если вы задержитесь у меня еще минут пять… Я не умею побираться и просить милостыню, а в моем возрасте этому уже не научишься… Заклинаю вас — уйдите! Я выдам вам деньги лично, наличными, только уйдите!..
— Но я развлекаю свою девушку, — развел я руками. — Ничего личного, как говорят в Чикаго.
— Хотите, я перед ней станцую? Или спою? Я очень смешно танцую, честно…
— М-м-да, проблема… Вам, можно сказать, повезло. Сегодня мне не хочется никому причинять неприятности. Сделаем так… Мне нужны телохранитель, машина и… вызовите маклера по недвижимости. Все это я оплачу.
— И вы уйдете? — просветлел он. — Тогда все это — за мой счет. И телохранитель, и машина, и маклер будут через пять минут.
— Нет! — взвизгнул он и закашлялся. — Пожалуйста, нет! Я хочу угостить вас коньяком… Шикарными сигарами… Моей женой… Только не возвращайтесь в зал — умоляю!
— Я не буду играть, — рассмеялся я. — Я возвращаюсь к своей девушке. Где я могу получить выигрыш?
— У меня, — вздохнул директор. — У вас, случайно, нет с собой мешка?.. Какая досада, я тоже на это не рассчитывал… Вы не будете возражать, если я выдам вам деньги в валюте? Так они будут компактнее и смогут уместиться в двух дипломатах.
— Мамаша, — сказал я нищенке, — у вас крепкое сердце?.. Отлично. Тогда слушайте. Вот это — ваши деньги. Это — бугай, который будет охранять ваши деньги. Это — парень, который купит на ваши деньги квартиру для вас, мебель и машину… Не обращайте внимания, что они все время смеются — это у них нервное… Можете не волноваться так, с этого дня у вас все будет хорошо. Это я знаю… Кстати, наймите парочку крепких детективов. Пусть отыщут тех паршивцев, что лишили вас квартиры, и набьют им морды… Нет, бабуля, вы не спите, могу ущипнуть… Ну как, поверили?.. Почему?.. Предвыборная программа. Я представляю партию "Демократический выбор шулеров России". Мы вручаем такую сумму каждой миллионной нищей нашего города. Вы у нас уже пятая "миллионная"… И вам того же, бабуля! Голосуйте за нашу партию…
— Перестань смеяться, — подергал я ее за рукав. — Что о нас люди подумают?
— Не могу, — призналась она, вытирая навернувшиеся от смеха слезы. — Я в это не верю. Это не со мной… Ты — волшебник?
— Каждый влюбленный — немножко волшебник. Но, к сожалению, такие дни бывают не часто… Не чаще семи раз в неделю. И только когда ты безумно влюблен. Тогда весь мир вокруг тебя становится безумным и влюбленным… Ах он, паршивец! — невольно вырвалось у меня, когда я бросил взгляд на книжный лоток, мимо которого мы проходили. — Он ее все-таки выпустил…
— О чем ты?
— О книге, — указал я на красочный том, лежащий между "Мастером и Маргаритой" Булгакова и "Фаустом" Гете. — Он ее все же выпустил…
— Я очень рекомендую вам, — сказал продавец. — Эта книга произвела настоящий взрыв… Купите.
— Я ее уже читал, — проворчал я. — Еще до того, как она вышла.
— Ты знаком с писателем? — спросила Надя.
— Знаком. Но содержание этой книги я знал еще раньше, чем он родился.
— Ты иногда так странно изъясняешься…
— Считай, что я говорю иносказательно… Это очень хорошая книга, и она оплачена очень дорогой ценой, но… Люди не стоят этих знаний. Со знаниями нужно уметь обращаться, нужно быть готовым к тому, чтоб их принять. Существует одна очень старая легенда о людях и знаниях, которая несет в себе очень глубокий смысл, но даже она воспринимается ими как сказка… Впрочем, неважно. Сегодня мы только развлекаемся и не думаем о проблемах… Не думаем… Вот ведь, негодник, он все же выпустил ее!
— Я сейчас обижусь. Ты думаешь о чем-то, что уносит тебя далеко отсюда. Стоишь рядом со мной, а тебя словно нет… Чему ты будешь уделять внимание: мне или книге?
— О тебе я думаю постоянно… Может быть, именно поэтому меня и удивил поступок одного человека. Раньше я просто заплатил бы по его счетам, без малейшей тени эмоций. А теперь я встретил тебя, и меня что-то удивило в его поступке. Наверное, дело в контрасте… В вашем с ним контрасте против всего остального мира… И знаешь что, давай-ка я подарю тебе эту книгу. Ты должна ее прочитать.
— Зачем?
Я отдал продавцу деньги и протянул книгу девушке.
— Только потому, что она написана добрым и хорошим человеком. Этого вполне достаточно. Когда общаешься с добрым и умным человеком, на душе становится немного светлее. А эта книга — словно общение с ним. К тому же она интересна.
— Честно говоря, ты не смог меня заинтересовать, но все равно — спасибо. Я прочитаю. Но чтобы заинтересовать человека, нужно увлечь, поразить, завуалировать и создать интригу… То, что она написана "хорошим человеком" — не достаточно, чтоб увлечь. Хороших людей много.
— Нет, — возразил я, почему-то обидевшись за писателя. — Их мало. Очень мало. Люди не рождаются "плохими" или "хорошими". Они ими становятся. Становятся ими, пройдя через многое. А если он прошел через многое и остался человеком, значит, ему есть, что сказать.
— Вот здесь я с тобой не согласна. Люди рождаются хорошими. Это уже потом…
— А мне не требуется твое согласие. Я просто констатирую факт.
— Ты опять обидел меня. Ты не хочешь меня выслушать. Ты считаешь, что твоя версия правильна, а моя — нет, но ведь ты мог выслушать меня и объяснить. Я бы поняла.
— Извини. Это из-за того, что я вынужден утаивать от тебя многое. Я знаю, что это "так", а не "иначе", а объяснить "почему" — не могу. Иногда приходится просто верить, не требуя объяснений и подтверждений, — я невольно улыбнулся. — Знала бы ты, какую формулировку я вынужден подтверждать… Просто поверь мне. Я очень хочу, чтоб тебе было хорошо и счастливо, потому и не сделаю ничего, что могло бы омрачить твое настроение. А то, что я ориентируюсь на свое мнение и свои вкусы… У меня немножко больше опыта. Я уже успел попробовать и то, что "хорошо", и то, что "плохо", потому и пытаюсь дать тебе только то, что "хорошо". Мне очень хочется, чтоб от меня ты принимала только хорошее… Я опять занудствую?
