СССР 2061 - СССР-2061. Том 7
Обжившись у старика, Никита потихоньку-полегоньку взял на себя все хозяйственные функции и официально объявил себя рабом, утомившись бесконечными вопросами о своём образе жизни. Старик долго смеялся, но потом согласился играть в эту игру. «Да, киборги, такая мода была, особенно у американцев, как с ума все посходили.
Я знал, что Единая теория счастья никому не принесёт, а вот бедствия весьма вероятны, но удалось избежать в основном, удалось, да.»
Валентин Альбертович хлебнул чаю, и почесал свой длинный нос. Сейчас он вспоминал, как всё было, считая это важным, потому что завтра он войдёт в Бокс и мемуары станут никчёмны.
Его Единая теория была неправдоподобно проста в истоке, но она такой и должна была быть, потому что он докопался таки до исходного закона, на котором всё держится, из которого всё растёт. Эта простота и не вмещелась в привычные к сложной картине мира умы.
Мерцание вызова отвлекло старика. Он шевельнул пальцами, вызвав виртуальный интерфейс связи. Из «облака» на него смотрел ухмыляющийся во весь рот правнук Юрка и его дружок-корешок Петюня, редкостный наглец.
— Дед, — сказал Юрка, — мы всё, на погрузке уже, следующая связь из Гагарина.
— Ну, ты это… — старик засуетился, не зная, что сказать. Надо было как-то напутствовать дерзкое юношество, но как ты напутствуешь тридцатилетнего инженера-механика, летящего на марсовку в Гагарин уже в третий раз? — Не вздумай на продление остаться, а то сам знаешь, без скелета останешься!
— Дед, да никто мне вахту не продлит, запрещено законом, ты что! Это у пионеров было, в первые годы освоения. Марс дался поразительно легко, почти без жертв и героизма, не то, что Луна.
Впрочем, опыт уже был, хороший опыт, были машины, были жилища для поверхности. Были уже нетопливные двигатели на искусственных мышцах, серийные. И была верфь на орбите, где строили корабли любого размера из лунного сырья.
А ещё был Купол Васильева, которым накрывали лунные и марсианские посёлки. Гигантская линза из полимера, выращенная в вакууме. Старик помнил те чудеса инженерной изворотливости, с которыми монтировали эти миллионотонные купола на поверхности спутника, а потом на Марсе.
А ещё он помнил, что академик Васильев был в числе тех четверых студентов, которые его чуть на тот свет не спровадили. И радовался, что спас их от тюрьмы.
— Ну ты там смотри, скафандр не забывай застёгивать и всё такое! А ты, Петька, не сбивай его с толка! — Наконец нашёл, что сказать Валентин Альбертович.
Ну какие общие слова могут между молодью и старостью? Это было будущей проблемой и проблемой серьёзной.
«Всё можно сделать, если делать правильно. Чтобы делать правильно, нужно знать. Чтобы знать, нужно видеть. Но, чтобы видеть, глаз недостаточно, так-то вот.»
Завтра он войдёт в Бокс, а через месяц выйдет из него юнцом, с организмом двадцатилетнего парня и опытом столетнего старца. Сверхсложный аппаратный комплекс очистит его организм от мусора, восстановит ткани, нервы и функции, но сделает их более прочными, надёжными и долговременными.
Эксперимент по омоложению длился больше двадцати лет, через бокс было пропущено более пяти тысяч дряхлых тел, и только два летальных исхода, и те по вине операторов, а не методики.
Боялся Валентин Альбертович не негативного исхода, а того, как отреагирует разум на внезапный возврат телесной мощи. Наблюдения и опросы «подопытных кроликов» не давали однозначной картины.
Но самое важное было не в нём самом, а в том, как быть дальше. В результате процедур организм теоретически был жизнеспособен до пятисот лет, а это коренным образом меняло всю структуру социума. Человек становился долгоживущим, а молодость должна была, по прогнозам, непропорционально удлиниться. Вопрос с избытком людей на планете был, при этом, второстепенным, а на первом месте стояла этическая проблема.
Кто должен получить вторую, а по существу, почти вечную жизнь, ведь не пройдёт и сотни лет, как технологическое бессмертие будет достигнуто для отдельного человека? Если для всех и сразу, то как выстроить очередь, кто будет это решать? Если для избранных, то об этом даже размышлять не хочется.
Как устраивать общество в этих условиях? Что будет, если колонизация Космоса окажется невозможной для человечества?
Валентин Альбертович одно время хотел формально умереть и жить потом, уже с восстановленным организмом, под новым именем, это вполне можно было организовать законным образом. Но потом устыдился и теперь терзался сомнениями.
Зная, что моральный аспект проекта «Обновление» не входит в его компетенцию, на это есть политики, он чувствовал свою безусловную ответственность за возникновение этой проблемы.
Ведь единственным настоящим для него мотивом продвижения и внедрения Единой Теории было именно создание Бокса, как ни стыдно было в этом признаваться даже самому себе. Вот и сейчас, подумав об этом, Валентин Альбертович закряхтел рассерженно, занервничал и, желая успокоиться, вызвал виртуальный интерфейс.
Он вошёл в персональный архив и долго ковырялся в директориях, открывая и закрывая папки, пока не наткнулся на искомый файл, с которого всё и началось. Текст был написан в незапамятные времена, зимой 2012 года, 49 лет назад:
«Гости разошлись. Валентин Альбертович уже подумывал, как бы изобразить приступ или ещё что, но они ушли сами, догадавшись, должно быть, что нельзя чрезмерно утомлять стодвухлетнего старца»…
Великоречин Александр
Сообщение с орбиты (217)
Ультразвуковая сирена противным писком прокатилась по помещениям орбитального медицинского госпиталя, отражаясь от стен и шлюзов. Но услышали ее только те, кому по долгу службы было положено ложиться спать, не снимая слуховых модулей. Они проснулись и сонной вереницей поплелись на свои рабочие места. Ультразвуковые будильники могли означать только одно: прибыл челнок с новыми больными, и их без суматохи и лишнего шума нужно оперативно разместить в блоках госпиталя, и обновить базы данных, чтобы получить первичные сведения о больных.
Обычно на этом и заканчивалось, так как большинство госпитализированных оказывалось жертвами кислородного голодания, и им требовался лишь покой и воздух по составу напоминающий земной – далее организм восстанавливался сам, и через несколько недель волонтер был готов к возобновлению работы на Красной Планете.
Были и тяжелые больные. По закону за каждым из таких больных закреплялась персональная сестра, ведь каждая жизнь, даже в многомиллионной стране была на счету. К счастью, среди «новоселов», которых в этот раз было больше, чем обычно, таких оказалось всего двое, и симптомы у них были одинаковые: сильнейшие головные боли, жар и периодические приступы бреда. Поэтому, было решено разместить их недалеко друг от друга и, немного отступив от закона, закрепить за обоими одну сестру – Лену Павленскую. Она как раз только-только вернулась из отпуска с Земли, причем на несколько дней позже положенного, поэтому не согласиться на это она не могла – нужно нагонять по количеству отработанных часов своих коллег. И вроде бы никто не был в обиде.
Несколько дней с момента прибытия новых бедолаг прошли относительно спокойно, без чрезвычайных происшествий. Многие из новичков стали быстро поправляться, залихватски заигрывать с медсестрами, но оставались и те, кто не показывал признаков улучшения состояния. Даже тяжелые больные не тревожили товарища Павленскую во время сна, вели себя вполне прилично. Конечно, изредка браслет на руке Лены слегка заметно вибрировал, и она тут же бежала справиться о том, что же на этот раз нужно больным? Обычно они просили воду, получали её в достаточном количестве и на этом успокаивались.
Но всему хорошему приходит конец, и сладкая жизнь Лены закончилась тогда, когда Лену подняли прямо посреди сна. Вибрация браслета по-подлому звонко отражалась в тишине, и даже если бы она хотела проигнорировать зов пациентов, это бы заметили соседи-коллеги, и тогда от начальства выволочки было бы не избежать. Но, по правде сказать, такого никогда с ней и не случалось.
Она накинула белый халат, неизменный атрибут человека из мира медицины, и по-кошачьи скользнула из своей комнаты в сторону блока больных. Через несколько секунд она была уже у коек своих подопечных.
— Леночка, могу я тебя попросить об одном одолжении? — прохрипел осипшим голосом тот, что был на несколько десятков лет старше.
— Конечно. Это моя основная задача. Что я могу для вас сделать? — с откуда-то взявшимся сочувствием прошептала Валентина заученную ещё в детстве фразу
— Только ты, Лен, не удивляйся. Это может показаться немного странно, но так нужно, понимаешь? Так надо. И нужно, в первую очередь, Союзу. Я сейчас буду говорить, а ты записывай, хорошо?
![СССР 2061 - СССР-2061. Том 4[сборник рассказов ; СИ]](/uploads/posts/books/108174/108174.jpg)