Сергей Трищенко - Реставраторы миров (сборник)
Иногда между любыми частями цепочки вклинивалось ожидание. Но результат оставался неизменным: туземные формы жизни не могли долго сопротивляться захватчикам. Победа приходила всегда. Иначе откуда взялась память, и, главное, откуда взялся сам Глиз?
Неожиданно – непонятно, почему – Глиза посетили сомнения. А не ошибается ли он, думая о вторжении? Какая высадка, какой десант? Какой космос, в конце концов!
Родовая память… Откуда он узнал о ней, ведь ему никто ничего никогда не говорил! Может быть, всё, о чём он думает, является плодом его воображения. Психологи…
Стоп!
Глиз замер. А что, если эти странные мысли – не его мысли, а внушённые подлым врагом? Почему они появились именно сейчас, когда – он чувствует – осталось совсем немного, чтобы выбраться на поверхность. Быть может, десантная масса защищает и от всех видов излучения, включая психологическое? Интересно, о нём стратеги подумали? Не потому ли жителям планеты не нужны одеяния и технические приспособления, что они превосходно обходятся без оных: всё необходимое добывают или создают исключительно силой разума?
И вот они внушают десантникам, что те никакие не десантники, а… непонятно, кто.
Нет, надо выбираться наверх. Там станет видно, где он находится, что происходит вокруг… И кто чего стоит, в конце концов!
Глиз выбрался из толщи десантной массы. Он почувствовал это по тому, как верхняя часть туловища перестала ощущать сопротивление и очутилась на свободе.
Вокруг было темно, как во чреве корабля. Ни единого лучика света… Нет, брезжит среди тёмных облаков, нависающих сверху, какой-то тусклый свет. Спутник планеты, наверное, в узкой фазе.
Значит, ночь. Всё правильно, атаковать лучше всего под покровом темноты, это разумно.
И всякие сомнения пропали. То ли включилась особая защита, то ли специальные части, о которых Глизу ничего не было известно, подавили источник вражеского психотропного излучения. То ли последнего никогда и не было.
Кто-то подползал справа. А-а, это Марза. Кажется, с ней у Глиза что-то было в тёмных лабиринтах корабля… Или не было? Или было, но не с ней?
Всё, всё сожгла высадка, всё сиюминутное. Слишком велико нервное напряжение, слишком многое поставлено на кон, слишком близка атака, чтобы думать о чём-то ином, кроме выполнения долга. Ну-ка, дорогие предки, не подкачайте, подскажите неразумному потомку: как поступать?
Внезапно посветлело. Здесь так быстро восходит солнце? Или это вспышки разрывов?
Выкатившееся из-за горизонта солнце осветило предстоящее поле боя. И здесь им придётся сражаться?
Глиз возмущённо гмыкнул. Ровное-ровнёхонькое поле, куда ни глянь.
Где же прятаться? Разве что… Глиз осклабился. Разве что за будущими трупами врагов? Или за этими… полезно растущими растениями? Но трупов не будет!
А где же враги? Ба, да вот они! Замерли в неподвижности, позеленели от страха – от растений не отличишь. Значит, военпсихологи постарались на славу.
Глиз двинулся к ближайшему врагу, разматывая бесконечные сегменты тела. Острые шипики на краях сегментов надёжно упирались в грунт, не позволяя проскальзывать. Вот сейчас бы шипиками – да по уродливым фигурам туземцев! Но он воин, а не садист. Но в мыслях поиздеваться можно.
Надо же, какой примитив: зеркальная симметрия тел! Левой стороны от правой не отличишь. И стоят всего на двух конечностях: толкни – упадут. И по бокам две псевдоподии болтаются.
Что-то подобное он где-то когда-то видел… То есть не он, а предки, разумеется.
Нечего таких уродов жалеть! Уничтожить их! Пока не опомнились.
И Глиз раскрыл скользкую пасть…
«Зубы служат для удержания противника, а не для пережёвывания, – вспомнил он слова из устава или из наставлений старших. – Нам жевать ни к чему. Пусть примитивные твари жуют пищу! Нам – некогда!»
Проглотив туземца, Глиз приподнял верхнюю часть туловища и осмотрелся.
Так… справа и слева по полю растянулись чёткие линии космодесантников. Тонкими минусами они вычитали живность из поля.
«Враги совсем не сопротивляются, – мельком подумал Глиз. – Они боятся нас… Скучно…»
Глиз почувствовал, что отяжелел. Движения потеряли стремительность. Объяснение этому появилось одно: абориген оказался довольно увесистым. Первоначально его следовало усвоить а уже потом искать нового.
«Сейчас бы куда-нибудь скрыться… – сонно подумал Глиз. – И окуклиться… Интересно, а зачем? Зачем глотать, зачем куклиться? А-а! Если это не мой натуральный вид, то, может, окукливание позволит вернуть его? Интересно, каким я стану? А может, проглотить ещё одного туземца?»
Глиз оценивающе посмотрел на вероятную жертву. Та сжимала в верхних конечностях какое-то орудие труда, но даже не попыталась применить в качестве оружия.
«Глотать или не глотать? – подумал Глиз. – А если проглотить, как уживутся во мне два аборигена?»
Слева подоспела Марза, и проблемы Глиза разрешились сами собой: резким движением головы отбросив длинный деревянный предмет в сторону, Марза проглотила туземца.
А сзади продолжали напирать новые полчища космодесантников.
«Ничего… жертв на всех хватит…» – сонно подумал Глиз и отполз в сторону.
Марза последовала за ним. Так и есть: у них что-то было на корабле. Иначе для чего бы она его преследовала?
Глиз хотел о чём-то спросить Марзу, но передумал: говорить не хотелось. Хотелось спать.
Марза, похоже, чувствовала то же самое, потому что легла, вытянулась и замерла. Глиз устроился рядом.
Не хотелось даже сворачиваться в клубок. Да и зачем? Здесь тепло и без этого. И опасности нет никакой.
«Надо полагать, мы победили», – подумал Глиз. С места, где они лежали, хорошо наблюдалась картина завершающегося боя. Да и можно ли столкновение назвать боем? То один, то другой космодесантник стремительно доползал до оцепеневшего врага, проглатывал его, а затем начинал двигаться замедленно, или вообще замирал.
«А не отравили ли нас? – мелькнуло в голове Глиза. – Почему враги не сопротивлялись? Не ловушка ли это?»
Но лежать было хорошо-хорошо, и мысль об отравлении исчезла. Зато вторая осталась. И потянула за собой другие:
«Молодцы военпсихологи! Чётко определили вид вторжения. А интересно, каков мой натуральный облик? Ну, ничего, скоро узнаю… За нами же должны прилететь корабли? Или не должны? А кто должен? И что такое долг? Платежом красен? Что это со мной?»
С этой мыслью Глиз заснул.
Пока он спал, тело его постепенно изменялось. Исчезли острые шипики, треугольные зубы, разгладились сегменты тела. Оформились и чуть разошлись в стороны две верхние конечности. За ними последовали нижние…
Последней сформировалась голова. Теперь, если бы кто мог взглянуть со стороны, то, несомненно, узнал бы в лежащем точную копию того существа, которое проглотил Глиз. Впрочем, почему копию? Это и было то самое существо. Зачем обороняться тому, кому никто и ничто никогда не может причинить никакого вреда?
Человек открыл глаза.
– Однако залежались мы тут, – громко произнёс он, поднимаясь на ноги. – А ещё вон сколько убирать! Урожай нынче отменный…
Цветы не рвать!»
Михал вылез из машины времени.
И это – будущее? Где рвущиеся в небеса стратолёты, где многомиллионные города, затмевающие солнце, где парящие над землей магнитопланы?
Зелёная поляночка, украшенная радугой цветов. Приятно привлекает взгляд, но не больше. На такой хочется поваляться, раскинув руки, и…
Михал сделал шаг вперёд и остановился: прямо перед ним из воздуха выскочила табличка: «Цветов не рвать!»
– Да я и не собирался… – пробормотал ошарашенный Михал.
– Вот и хорошо! – услышал он раскатистый бас.
– Ты кто? – дрожащим голосом спросил Михал.
– Я – дух этой полянки, – печально вздохнул голос.
– Ты… кто? – не понял Михал.
– Я – дух этой полянки, – несколько раздражённо повторил голос. – Слежу за её состоянием.
– А… а ты где? – заозирался Михал.
– Я и сам не знаю, – произнёс голос. – Где-то всюду.
– Это будущее? – рассердился Михал. – Или прошлое? Какие-то духи, мистика…
– Будущее, – подтвердил голос, – будущее. Сейчас мы такими глупостями, как путешествия во времени, не занимаемся.
– А чем же вы занимаетесь? – растерялся Михал.
– Бережём природную среду, – вздохнул голос.
– Каким образом? – не понял Михал.
– Ну, слушай, – голос будто бы даже обрадовался, что может кому-то рассказать свою историю.
Михал присел на корточки.
– Как тебе должно быть известно, – начал голос, – люди начали беречь природу очень давно. Но гораздо позже, чем стали загрязнять. Причем берегли, как зачастую водится, с той же небрежностью и бездумностью, с какой прежде разрушали.
Положение осложнялось тем, что население Земли продолжало расти, и проблема обеспечения людей продовольствием оставалась одной из самых насущных. Но, выводя новые породы животных и сорта растений, люди делали их всё более зависимыми от себя. Посади любое культурное растение в дикую среду – и оно либо потеряет полезные для людей свойства и одичает, либо погибнет.
