Евгений Лукин - Требуется пришелец
Все трое подняли головы. Звезда Полынь. С виду она почти не отличалась от прочих звёзд Малой Медведицы. Чуть потускнее Альфы, чуть поярче Беты. Самое забавное, никто до сих пор даже предположить не смог, что за чудовища ведут её к Земле. Впрочем, почему обязательно чудовища? Вполне вероятно, что такие же милые интеллигентные люди… В конце концов, какая разница, кто именно тебя взорвёт!
Темнота трепетала от лягушачьих трелей. На горлышко бутылки с коротким шорохом опустилась стрекоза. Лунный свет просеребрил сеточку крылышек.
— Можно подумать, для тебя покупали! — сказал ей Богорад.
— А представляете, — задумчиво произнёс Лавр Трофимович, тоже глядя на стрекозу. — Они ведь были когда-то громадные. В карбоновом или в каком там периоде… Метровый размах крыльев, а? М-да… — Окинул горестным взглядом осветлённый луной пейзаж. — И мнили себя царями природы. Как мы сейчас…
Все вновь взглянули на лишнюю восьмую звезду.
— Ну что? За упокой мира сего вроде рановато…
— Лучше заранее. А то можем и не успеть.
— До двух часов ночи? На троих бутылки не хватит.
— У меня там ещё одна… — успокоил Богорад. — На всякий счастливый случай… Лавр Трофимович!
— А?.. — рассеянно откликнулся тот.
— Не хотите поделиться кое-какими научными сведениями?
Несколько мгновений учёный и контрразведчик внимательно смотрели друг на друга. Вдалеке над стеной всплыл огромный шарообразный рой, просвеченный луной насквозь, но ни тот ни другой на него даже не покосились.
— Странно, — изронил наконец Лавр Трофимович. — А я-то полагал, что контрразведка знает всё…
— Контрразведка — да, — согласился Богорад. — А отдельно взятый контрразведчик знает только то, что ему положено.
— А вам положено это знать? То, о чём вы спрашиваете.
— Нет.
— Тогда зачем это вам?
— Из любопытства.
— Послушайте! — взмолился Глеб. — Ну что вы тут словеса плетёте? Вот же она, вот! — И он воздел к звезде-убийце пустой пластиковый стаканчик. — Нас уничтожать летят… Понимаете? Нас! Людей! Человечество!
Оба собутыльника сочувственно поглядели на Глеба.
— Бедный мальчик, — как бы про себя молвил Лавр Трофимович. — Всё ещё надеетесь умереть с гордо поднятой головой? Боюсь, нам даже этого не удастся…
После таких слов Глебу стало совсем жутко.
— Что… ещё?.. — еле выпершил он.
— Видите ли, — несколько даже виновато сказал академик. — Человечество, Глеб, тут вообще ни при чём. Уничтожать-то летят не людей… Вернее, и людей тоже, но… так, за компанию…
Глеб моргал. Окурок обжёг пальцы. Выронил. Поднимать не стал.
— Позвольте… А радиосигналы?
— А радиосигналы, которые мы перехватили и частично расшифровали, судя по всему, адресованы совсем другим существам.
— Но на Земле нет других разумных существ!
— Получается, есть…
Глеб очумело огляделся.
— Кто?!
— Вы будете долго смеяться. Стрекозы.
Лягушачьи трели за бетонной стеной, казалось, стали громче. И шорох бесчисленных перепончатых крылышек — тоже.
— Налейте-ка по второй, Ефим, — попросил Лавр Трофимович. — Глебу — побольше…
— Иди-иди отсюда, — пробормотал Богорад, сгоняя стрекозу с горлышка бутылки. — Нечего подслушивать…
Глеб машинально подставил стаканчик и так же машинально его принял. В три глотка. Помогло. Во всяком случае, оглушило.
— Я вас слушаю, — напомнил Богорад академику. — Как вообще раскопали, что это именно стрекозы?
— Видите ли, — сказал тот. — Монстрики наши… Или кто они там?.. — Он мельком бросил взгляд на Малую Медведицу. — Словом, они используют аналитический язык…
— Поясните.
— М-м… Как бы это попроще? Представьте знаковую систему, где каждый знак тоже состоит из знаков. И те, в свою очередь, состоят из знаков. Представили?
Контрразведчик хмыкнул — и задумался.
— Хорошо. Берём знак, соответствующий нашему обращению «вы», разнимаем его на составные. На знаки следующего уровня. Так вот уже на втором уровне становится ясно, что обращаются отнюдь не к людям… Вам в самом деле интересны эти подробности?
— Пожалуй… нет.
— А коли так, извольте поверить на слово.
— Верю, — сказал Богорад. — Но в таком случае возникает масса вопросов.
— Задавайте.
— Как им удалось уничтожить боевой космический корабль? И когда?
— Когда? Да скорее всего в карбоне каком-нибудь… Задолго до появления людей. А вот как? Право, не знаю. Но уничтожен он был ещё на подлёте к Земле…
— Вы что, издеваетесь? — заикаясь от злобы, вмешался Глеб, утративший всякое почтение к возрасту, заслугам и службам государственной безопасности. — Какие стрекозы? Ими вон лягушки харчатся! Детишки сачками ловят!
— Выродились… — тихонько напомнил Богорад. — Мельче стали… Пока всё по тексту.
— Ага! Мельче стали… Мозгов-то всё равно нету! И не было никогда!
— Есть другое объяснение, — известил Лавр Трофимович, кажется, нисколько не обидевшись на вспышку Глеба. — Одна стрекоза вообще ничего не значит. Также, кстати, как и один отдельно взятый контрразведчик. Пусть её хоть лягва ест, хоть юннат на булавку накалывает…
— То есть?
— Коллективный разум, возникающий на уровне стаи. Роя.
— Х-х-х… — сказал Глеб и снова полез за сигаретами.
— Что с вами? — спросили его.
— Да кто когда видел эти разумные стрекозиные стаи?!
— Не исключено, что мы с вами как раз это сейчас и наблюдаем, — с академическим спокойствием отозвался Лавр Трофимович. — Взгляните-ка…
Огромный плотный рой в вышине менял очертания. Казалось, чьи-то незримые руки пытаются вылепить из него подобие объёмной лежачей восьмёрки.
— И это, по-вашему, свидетельство разума?
— Скорее его остатков. Так сказать, последние судороги. Между прочим, импульс «выродились» можно истолковать именно как «утратили разум».
— Нет, ну а смысл-то, смысл этих их… танцев под луной?!
— Предположим, ставят помехи.
— Кому?
— Ну не нам же! Хотя… Электроника-то — забарахлила. Любопытное совпадение, правда?
— Бред… — пробормотал Глеб, тщетно чиркая зажигалкой. Сдохла. Очень вовремя!
— Ну ладно… — снова вмешался Богорад. — А что за существа сидят в планетоиде?
— Не знаю.
— Нет, позвольте! Если удалось раскодировать импульс «вы», то, стало быть, импульс «мы» тоже скорее всего расшифрован…
— Импульсом «мы» занимался не я.
— А кто?
— Точно сказать не могу. Какая-то группа в Швейцарии…
— Давайте лучше выпьем, — угрюмо предложил Глеб, так и не закурив. — Устроили, блин, ток-шоу… напоследок!
Внезапно мелькнула догадка, что ток-шоу в курилке устроено старшими товарищами неспроста. Нарочно злят. А иначе пойдут истерические всхлипы и причитания, что так и не успел позвонить в последний раз… Мама! Боже мой, мама… Глеб задохнулся.
— Два наряда вне очереди! — неистово раздалось в отдалении.
Обернулись, посмотрели. На плацу угадывались три фигуры в камуфле. Две стояли навытяжку, одна жестикулировала.
— Звездочёты, блин! Астероида ни разу не видели? Бегом… марш!
Двое подхватились, кинулись к зданию казармы. Третий помедлил и, хищно оглядевшись, замер. Потом двинулся к курилке.
— Так, — зловеще молвил он, приблизившись. — А вы, орлы, что тут… — осёкся, крякнул. Луна тускло высветила звёздочки на пятнистых матерчатых погонах. — А-а… — разочарованно протянул старлей. — Товарищи учёные? Доценты с кандидатами… О! Ещё и колдыряют! Гауптической вахты на вас нет…
— Выпьешь, лейтенант? — прямо спросил Богорад.
— Так а я к чему веду?.. — оскорбился тот, беря протянутый стаканчик. — Армянский? Хорошо живёте… — Выпил, закусил сыром. — Ну что? — осведомился он, поглядывая на Малую Медведицу. — Точно говорите, не столкнёмся мы с ним?
— Точно…
— Ну я на вас надеюсь. А то ведь мне в отпуск с завтрашнего числа… Так! — перебил он себя, вглядываясь в лунный сумрак. — Ещё один звездочёт…
Действительно, на втором этаже казармы открылось окно, и в нём смутно обозначился бледный солдатский торс. Старлей вернул опустевший стаканчик и устремился к зданию. Окно захлопнулось.
— Стрекозы, блин… — донеслось издали. Должно быть, сошёлся с насекомым лоб в лоб.
Трое в курилке дождались, пока дверь за офицером закроется, и разлили по последней. Впрочем, Богорад сказал, у него в сумке есть ещё одна бутылка. На всякий счастливый случай… На какой, интересно? Неужто он надеется, что на планетоиде тоже что-нибудь откажет?..
— Ну что? — произнёс со вздохом Лавр Трофимович. — Хорошая была планета. Давайте помянем…
— Тогда уж не чокаясь, — негромко добавил Богорад.
Трое примолкли, оглядели напоследок подлунный мир, а в следующее мгновение порывисто встали, расплеснув коньяк.
