KnigaRead.com/

Паоло Бачигалупи - Заводная

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Паоло Бачигалупи, "Заводная" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Передай Навозному царю: Тань Хок Сен, глава торговой компании «Три удачи», имеет к нему деловое предложение. Доставь сообщение — и будешь щедро вознагражден.

— Знаешь что — я, пожалуй, просто возьму деньги, а моим парням велю бить тебя до тех пор, пока не скажешь, где ты, китаец-параноик, спрятал все свои богатства, — с ухмылочкой говорит Собакотрах.

Хок Сен молчит, на лице — каменная маска.

— И про ребят Чаня-хохотуна, которые тут стоят, я знаю — за ним должок за неуважение.

Удивительное дело: старик нисколько не боится. Он живет в постоянном страхе перед всем подряд, но главные герои его ночных кошмаров — совсем не мордовороты пилиены вроде Собакотраха. Этот бизнесмен, а не белый китель, которого распирает патриотизм и желание вызвать к себе уважение. Все, что ни делает безносый, — все только ради денег. Они с Хок Сеном — две части одного экономического организма, пусть и далекие друг от друга, но по большому счету родные, как братья. Мысль об этом придает ему уверенности.

— Тут лишь вознаграждение за твои труды. А предлагаю я — всем нам — гораздо больше. — С этими словами он достает еще два предмета. Первый — письмо. — Отдашь своему хозяину. И не вскрывай. — Потом протягивает небольшую коробочку из бледно-желтого полимера пальмового масла, с выходящими сбоку универсальным валом и крепежными скобами.

Собакотрах крутит ее в руках и недовольно спрашивает:

— Пружина? Она-то еще зачем?

— Прочтет письмо — узнает, — с улыбкой бросает Хок Сен, встает и, не дожидаясь других вопросов, уходит. Впервые с тех пор, как зеленые повязки сожгли дотла его склады и пустили ко дну корабли, он ощущает силу и уверенность, чувствует себя мужчиной — даже шагает бодрее, забыв о хромоте.

Станут ли за ним следить люди Собакотраха, неясно, поэтому Хок Сен не торопится, зная, что и они, и парни Чаня-хохотуна где-то поблизости — приглядывают, незаметным оцеплением идут вокруг по переулкам, все глубже погружаясь в трущобы.

Наконец он видит широко улыбающегося Чаня.

— Тебя отпустили!

Старик протягивает ему деньги.

— Ты хорошо поработал. Хотя он и знал о твоих ребятах. — Потом вручает еще один рулончик банкнот. — Вот, откупись от него.

Чань-хохотун радостно смотрит на предложенное богатство.

— Тут в два раза больше, чем я должен. Даже Собакотрах зовет нас поработать, если не хочет рисковать сам и вывозить сою-про с Ко Ангрита.

— Бери, бери.

Чань-хохотун пожимает плечами и сует деньги в карман.

— Ну, спасибо за щедрость. Очень кстати, тем более что якорные площадки накрылись.

Хок Сен, уже готовый идти дальше, замирает и переспрашивает:

— Что ты сказал про якорные площадки?

— Их закрыли. Прошлой ночью белые кители устроили налет, и теперь там все опечатали.

— А опечатали-то зачем?

— Не знаю. Говорят, их спалили дотла и там теперь один пепел.

Хок Сен, больше ни о чем не спрашивая, срывается с места и бежит так быстро, как только позволяют старческие ноги, кляня себя последними словами за то, что был дураком, не держал нос по ветру, разрешил себе не просто выживать, а желать большего.

Всякий раз, когда он строит планы на будущее, что-то идет не так. Стоит чуть распрямить спину, как мир тут же наваливается всем своим весом и прижимает к земле.

На Тханон Сукхумвит он подбегает к газетчику, начинает нервно перебирать газеты, печатные листки, буклеты с удачными комбинациями для азартных игр и предсказаниями имен чемпионов по муай-тай.

Хок Сен рывком листает страницы и чем дальше смотрит, тем сильнее приходит в ярость.

Во всех до единой газетах он видит улыбающееся лицо Джайди Роджанасукчаи, неподкупного Бангкокского тигра.

7

— Смотри! Я теперь знаменитый!

Джайди пристраивает печатный листок со своей фотографией к лицу и ухмыляется Канье. Та не отвечает на улыбку, и он ставит газету назад на стойку, сплошь забитую его изображениями.

— Ну да, ну да, не очень похож. Наверное, журналисты подкупили кого-нибудь из отдела кадров. Тут я моложе, — грустно вздыхает Джайди.

Канья по-прежнему молчит, угрюмо уставившись на воды клонга. Целый день они ловили контрабандистов, перевозящих вверх по реке продукты «ПурКалории» и «Агрогена», мотались под парусом по всему устью, а Джайди так и не смог унять ликование по поводу своих фото в газетах.

Главной их добычей стал парусник, стоявший на якоре прямо у доков. Якобы индийское торговое судно, державшее курс на Бали, оказалось под завязку набитым ананасами, устойчивыми к цибискозу. До чего отрадно было слушать, как начпорта и капитан наперебой придумывали оправдания, пока белые кители засыпали груз щелоком, стерилизуя и делая его непригодным в пищу. Вся прибыль от контрабанды насмарку.

Джайди листает другие газеты, прикрепленные к стенду, и в «Бангкок морнинг пост» находит еще один свой снимок: он, тогда еще участник боев по муай-тай, хохочет после очередного поединка на Лумпини.

— Вот эта ребятам понравится.

Потом читает статью: министр Аккарат кипит от злости, а в министерстве торговли Джайди называют вандалом. Удивительно, что не предателем или террористом. Такая сдержанность только подчеркивает их бессилие.

Не сдержав улыбки, он показывает страницу Канье.

— А хорошо мы их зацепили.

Та по-прежнему и ухом не ведет.

Чтобы не замечать ее дурное настроение, нужна некоторая привычка. Поначалу он думал, что Канья просто глупа — это вечно бесстрастное выражение лица, это полное безразличие к шуткам. Казалось, у нее начисто отсутствует тот орган, который, как глаза на свет или нос на запахи, должен реагировать хотя бы на самый очевидный повод для санука.

— Пора назад в министерство, — говорит она и смотрит на снующие по клонгу суда — ищет новую цель.

Джайди отдает газетчику деньги. В этот момент мимо проплывает речное такси.

Канья делает знак рукой — судно подходит ближе. Маховое колесо протяжно гудит от накопленной энергии, кильватерные волны плещут о набережную. Половину корабля занимают огромные пружины. Богатые китайцы — чаочжоуские бизнесмены — теснятся на крытом носу, как утки, которых везут на забой.

Канья с Джайди запрыгивают на бортик снаружи пассажирской палубы. Девочка, которая продает билеты, берет у спустившегося следом человека тридцать батов, а двух белых кителей даже не замечает. Как и они — ее. Джайди, схватившись за леер, подставляет ветру лицо. Такси отчаливает и полным ходом идет в центр города, лавируя между весельными плоскодонками и лонгтейлами[40]. Мимо мелькают кварталы лавочек и ветхих домишек с развешенными на солнце яркими пятнами саронгов, пасинов и кофт, женщины окунают в бурую воду клонга длинные черные волосы.

Судно резко сбрасывает обороты. Канья вытягивает шею.

— В чем дело?

Прямо по курсу, перегородив почти весь канал, лежит дерево. Около единственного узкого прохода теснятся лодки.

— Бодхи[41]. — Джайди смотрит по сторонам, запоминая ориентиры. — Надо будет монахам сказать — кроме них, убирать его никто не станет и на дрова, чтобы не накликать беду, не возьмет, хотя топлива не хватает.

Их речное такси стоит, покачиваясь на волнах, среди целой флотилии суденышек, которые пытаются пролезть в узкую протоку между берегом и кроной священного дерева.

Джайди, нетерпеливо кашлянув, достает значок министерства и кричит:

— Дорогу, друзья! Государственное дело! Дорогу!

При виде символа власти и белоснежной формы рулевые торопливо отводят свои плоскодонки в сторону. Человек, ведущий такси, бросает на Джайди признательный взгляд, запускает пружины и направляет корабль прямо в гущу лодок.

Оказавшись у голых ветвей, пассажиры в знак почтения отвешивают рухнувшему стволу глубокие поклоны: складывают ладони и касаются ими лба — делают ваи.

Так же поступает и Джайди, потом протягивает руку — пальцы скользят по испещренной мелкими отверстиями коре; если ее снять, вскроется тончайшая сеть червоточин — причина, по которой дерево погибло. Бодхи, священное бо — под таким Будда достиг просветления. Люди не смогли спасти этот вид — как они ни старались, не выжил ни один сорт фикуса, бежевый жучок одолел все до единого. Когда ученые опустили руки, в ход пошли крайние, отчаянные методы — жертвоприношения и молитвы Пхра Себ Накхасатхиену, но все было тщетно.

Словно прочитав его мысли, Канья произносит негромко:

— Не сумели мы сберечь все растения.

— Мы даже одно сберечь не сумели. — Пальцы Джайди скользят по канальцам, оставленным бежевыми жучками. — На этих фарангах столько вины, а Аккарат так и рвется вести с ними дела.

— Только не с «Агрогеном».

Он кривит рот и убирает руку с упавшего дерева.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*