Сергей Верник - Сборник рассказов «Продавцы лета»
— Ну и зря, — с укором проговорил Рон. — Смотрите, как бы еще чего с вами не приключилось. До прибытия инспектора лучше из дома не высовывайтесь.
Неожиданно Лайза подошла вплотную к сидящему на санях Керсту, наклонилась к самому его уху и прошипела:
— Если с ребятами случится беда, я тебя в тюрьме сгною. Понял?
Неожиданно лицо Керста просветлело. Он улыбнулся, но ничего не сказал в ответ. Да и что он мог ей сказать? Что Дейк ничем не рисковал, свалившись в нору? Вряд ли бы она поверила. А говорить всю правду сейчас крайне глупо. Одно лишнее слово ненадежному человеку, и случится непоправимое. А полной уверенности в том, что Лайза или Рон поймут все правильно, у Керста пока не было.
Как только семейство Файрендов скрылось между холмами, Керст потрепал младшего сына по плечу. Затем спросил:
— Ты испугался? Скажи честно.
— Немного, — ответил тот. — Я никак не могу привыкнуть. Страшно каждый раз умирать.
— Бывает, — усмехнулся отец. — Это мизерная плата за бессмертие, поверь. Кстати, как насчет трофея? Кто принесет язык нэрга, будет спать возле печи. И еще посмотрите, не осталось ли где недоеденных акатов. Зверь не должен был далеко их уволочь.
— Зогер принесет язык, — Дейк глянул на брата. — А то он всю ночь жаловался, что мерзнет.
— И принесу, — ответил Зогер, вешая на плечо излучатель.
Но Керст мигом отнял запрещенное оружие, погрозив сыну кулаком. Затем спрятал его под шкурами, на которых сидел. Парень лишь тяжко вздохнул, развернулся и неспешно потопал к ближайшей траншее.
— Видел, что может натворить всего лишь малая частица, принесенная из внешнего мира? — спросил отец у Дейка. — Благодаря ей мы потеряли превосходный экземпляр зверя. Ему бы еще жить да жить. Представляешь, что будет, если здесь не соблюдать правила «дикарей»?
— Давай Файрендам все расскажем, — тут же предложил Дейк. — И не надо будет устраивать для них эти дурацкие спектакли про охоту. Они хорошие. Они поймут.
— Еще слишком рано, — покачал головой Керст. — Там, откуда прилетели Файренды все намного сложнее. Может, они и хорошие, но остальное человечество еще не доросло до таких подарков. Люди все разные, сын. И многие из них не могут держать язык за зубами, а что знает один — знают все. Так что, давай не будем пока никому рассказывать.
Дейк согласно кивнул.
— А как же инспектор?
— А что инспектор? — Керст удивленно приподнял брови. — Можно подумать, к нам впервые незваный гость заявится. Запомни сын: в этом мире выживет лишь тот, кому я позволю. И никак иначе. Так что не бери в голову.
Тем временем к саням подошел запыхавшийся Зогер. Парень тащил позади себя почти целую, промерзшую насквозь тушку аката.
Керст мигом подлетел к нему, награждая увесистым подзатыльником.
— За что?! — парень непроизвольно втянул голову в плечи.
— Я как тебя учил их носить?! — воскликнул отец, размахивая руками. — На плечах нести надо! Очень осторожно! Чтобы ни единой «слезинки» не упало! А ты волоком прешь, бестолочь! Ну, как еще объяснять?! Язык принес?
— Нету языка, — развел руками Зогер. — У нэрга вместо башки угли одни остались.
Керст в сердцах плюнул на снег, грубо отстранил старшего сына в сторону и присел рядом с принесенным им мертвым акатом. Снял рукавицу, принявшись аккуратно водить ладонью по задубевшей туше. И почти сразу же нашел три маленькие прозрачные «слезинки», прилепившиеся в районе разорванной мощными клыками шеи животного. Это были самые дорогие кристаллики льда во Вселенной. Вернее, могли стать, если бы слухи о них разнеслись за пределы этой планеты. Являлся ли такой дар природы случайностью, или особой наградой людям за их упрямство и терпение в освоении бескрайних просторов космоса, оставалось лишь гадать. Кто бы мог подумать, что чужой, покрытый вечными снегами мир, был способен на такую щедрость. Слюна нэрга, кровь аката и лютый холод производили на свет источник бессмертия для людей. Не просто лекарство от старости, а раз и навсегда наделяли человеческий организм способностью к полной регенерации.
Внезапно где-то вдалеке раздался истошный крик. Керст вскочил на ноги, пытаясь определить направление. Он явно не ошибся, голос был Лайзы. А спустя минуту из-за холма показалась маленькая фигурка женщины. Она бежала изо всех сил, спотыкаясь, падая, но не выпуская из рук младшего ребенка. Лайза постоянно оборачивалась, будто ожидала погони. Буквально через минуту следом за ней выскочил еще один нэрг. Хищник действовал молниеносно, четко выверяя свои движения. Вот он белым вихрем взметнулся в воздух, и тут же обрушился всем весом на согнувшуюся под тяжестью страха женщину и уткнувшегося ей в плечо малыша. Лохматая голова в несколько ударов переломила хрупкие кости. Острые клыки рвали теплую плоть, забрызгивая снег вокруг алыми каплями. Нэрг был разъярен до предела. Видимо, мстил за смерть сородича.
— Каждый раз содрогаюсь при виде расправы над человеком, — отрешенным голосом проговорил Керст. — Они никогда не утаскивают людей под снег, а разделывают публично. Будто демонстрируют свою агрессию к нам. Удивительные создания.
— Отец, ты поможешь Файрендам? — тихо спросил Дейк. Парень отвернулся, не в силах наблюдать кровавое зрелище. Он прекрасно знал, что одна-единственная «слезинка» сможет вдохнуть в мертвое тело жизнь, навсегда сделав организм самовосстанавливающимся. Главное, собрать вместе основные куски плоти.
Тем временем нэрг в последний раз облизал свою окровавленную пасть, повел скрытым в густой шерсти носом, и быстро скрылся в одной из траншей. Хищник в некоторой степени утолил свои потребности пустить врагу кровь, и не хотел зря рисковать шкурой, продолжая бойню. Он уже давно усвоил, что люди бывают по-настоящему безжалостны.
— А ты как думаешь? — ответил вопросом на вопрос Керст. — Есть ли у меня повод им помогать?
— Думаю, что есть. И ты им поможешь. Они ведь самые достойные из всех, кто к нам прилетал. Неужели не видишь? Да и в книгах пишут, что будущее должно строиться руками именно таких людей.
— Нет, не угадал. Я не стану им помогать, — покачал головой отец. — Им поможешь ты, если считаешь нужным. Ты ведь хочешь?
— Хочу.
— На вот, тогда, — Керст раскрыл перед лицом Дейка ладонь, на которой сверкали три прозрачных кристаллика. — Держи. Помнишь, что надо делать?
Парень радостно кивнул.
— А как же тайна? — стоявший рядом Зогер был мрачнее тучи. — Ты же сам говорил про то, как этот мир погибнет, если люди узнают правду. Разве что-то уже изменилось?
— Сам подумай, — ответил Керст. — Ведь право решать имею не только я один. Не так ли? Каков твой выбор, сын?
Зогер промолчал. Он посмотрел в глаза младшему брату, и лицо его вдруг озарила искренняя улыбка.
— Пойдем, Дейк. Соберем останки.
Младший не возражал против помощника. Им предстояла очень важная и ответственная работа.
Стена
Я лежал на какой-то твердой поверхности, совершенно голый и беззащитный. Лишь абсолютная темнота вокруг, да пугающая неизвестность. И пронизывающий насквозь холод.
Попытавшись размять затекшие ноги, с трудом их вытянул, и уперся во что-то мягкое и теплое.
— Ты чего толкаешься? — раздался хриплый недовольный голос. — Новичок, что ли?
— А вы кто? — осторожно спросил я. — И что это за место?
В ответ послышался тихий сдавленный смех.
— А ты не помнишь?
Интересный вопрос. Голова гудела, будто перегревшийся реактор. Слегка подташнивало. Так что же я должен помнить?
И тут на меня ледяной волной обрушились воспоминания о событиях последних часов. А вместе с этим вернулся и жуткий первобытный страх, заставивший сжаться в клубок и, стиснув зубы, обреченно застонать.
Тьма.
Лишь на самой грани восприятия блекло сияют незнакомые звезды пыльной галактики. Вокруг меня, заключенного в сверхпрочный кокпит с автономной системой жизнеобеспечения, кружатся в странном вальсе сотни обломков — то, что осталось от роскошной дипломатической яхты первого класса, подаренной отцом. Как же могло получиться, что при выходе из гипертоннеля ее рикошетом отшвырнуло обратно, в неизвестность? Почему автоматика запустила спонтанный прыжок? Случайность? Вряд ли. Я давно перестал верить в случайности. Зато до последнего полагался на надежность аварийных расчетных модулей, а зря. Последствия не заставили себя ждать.
Мою красавицу «Тею» разорвало почти мгновенно. Раз, и вокруг уже нет родной уютной каюты, украшенной панелями натурального эбенового дерева. Нет приятного освещения, создаваемого программой светотерапии. Осталась только тесная скорлупка — моя маленькая спасительная тюрьма, замкнувшая в себя кресло пилота. А за тонкой прозрачной стенкой вечный вакуум межгалактического пространства. И только луч прожектора на кокпите выхватывал из темноты обломки «Теи».
