Юрий Никитин - Сборник "Русские идут!"
– Ой! – вскрикнул он. – Не бейте!.. Я больше не буду!
Дмитрий ощутил как тяжелая кровь словно волна прибоя ударила в череп. В глазах покраснело. Из горла вырвался звериный хрип:
– Думал, не найдут? Следы путали... Через прокси-сервера заходили!... Анонимайзеры... По ночам, чтоб утром логи успели стереть!.. Думали, гении?.. Любого гада можно найти!.. Была бы охота...
Его трясло, он чувствовал, что Валентин и даже Тарас посматривают с удивлением. Тарас хлопнул сзади по плечу, взял из его рук жертву, больно защемив волосы. У несчастного глаза полезли на лоб, а Тарас спросил почти ласково:
– Это и есть та штука, которой ты гадил?
– Это... это комп...
– Этот? – переспросил Тарас для верности.
Парнишка не успел раскрыть рот, как чужак с силой ткнул его лицом в компьютер. Парнишка закричал, Тарас поднял за волосы, взглянул в разбитое лицо, улыбнулся и снова ударил еще сильнее. Жестяная коробка окрасилась кровью.
– Отпустите!.. Я не буду больше...
– А за то, что уже сделал? – спросил Тарас. – Отвечать надо, сволочь, и за прошлое...
Он сжал волосы еще сильнее, вся кожа стянулась в кулак, огляделся и с силой метнул его головой вперед в монитор. Раздался мощный хлопок. Парнишка истерически закричал. Тарас снова ухватил за волосы, вытащил. Из залитого кровью лица густо торчали острые стекла.
Дмитрий часто дышал, пытаясь взять себя в руки, не понимая, что на него нашло, всегда бывал собран и даже холодноват, без всякой же дрожи посылал пулю за километр в лоб жертве, и так же без дрожи из калаша расстреливал в упор вместе с телохранителями!
Тарас рычал, таскал гаденыша по всей квартире, тыкал разбитой мордой во все, что встречалось на пути, разбивал ею стеклянные дверцы шкафов, попытался разбить коробку электрогриля, оставив ее политой кровью и с парой белых комочков выбитых зубов, напоследок примерился и мощно швырнул головой в экран телевизора.
Раздался мощный хлопок. Гаденыш тонко завизжал и умолк. Запахло горелым мясом. Он завис головой в черной коробке, стоял на коленях и бессильно уронив руки.
Тарас обернулся ко второму:
– Ну, будешь говорить?
От его улыбки завизжала бы в страхе акула. Тот бледный, дрожащий, почти мертвый от страха, смотрел выпученными глазами, его трясло так крупно, что губы шлепали как у пса, что отряхивается после купанья.
– Ты все видел? – спросил Тарас.
Подросток судорожно кивнул. Тарас поинтересовался:
– Понял, за что?
Кивок снова, но Тарас спросил неумолимо:
– За что?
– Он кого-то, – прошептали бледные губы, – обидел из крути...
Тарас почти лениво ударил его тыльной стороной ладони. Губы лопнули, а щеку раскровянило твердыми как копыта костяшками суставов. Подросток не осмелился даже утереть кровь, смотрел умоляюще.
– Неверно, – ответил Тарас. – В Интернете никогда не угадаешь, кого обидел. Понял? Ты можешь погадить на сайте безобидной старушки, а она окажется одноклассницей бабушке вожака долгопрудненцев или генералу ФСБ. И тот и другой одинаково помогут, понял?.. Повтори, что понял?
Окровавленные губы прошептали:
– Что опасно...
– Верно. Что опасно?
– Опасно задевать...
– Тоже верно. Кого опасно задевать?
Разбитые губы шевелились так долго, что Тарас снова приготовился садануть, но на этот раз уже так, чтобы мозги расплескались по стене, начали в самом деле злить эти мелкие пакостники, но гаденыш наконец выдавил из себя:
– Всех опасно...
Тарас кивнул:
– То и оно. А не опасно – быть вежливым. За вежливость еще никого не били. Запомни! И другим перескажи. И скажи всем, что отыскать анонимщика в Интернете намного проще, чем телефонного террориста. А теперь...
Черноволосый ревел, его трясло, от него запахло мерзко, стало видно как модные светлые брюки потемнели, намокли и потяжелели.
– Ах, – протянул Тарас, – так ты что-то плохо меня слушаешь...
Он ударил по лицу снова, на этот раз отпустив руку. Подросток рухнул на пол, а Тарас наступил на пальцы другой руку сапогом, услыхал вопль, хруст тонких косточек, улыбнулся так, как могла бы улыбаться сама смерть.
– Какой ты красивый, – проговорил он почти с нежностью. – Эх... И богатенький! Ишь какие штуки вам накупили! Рыжий, дай-ка мне вот ту монтировку.
– Это не монтировка, – ответил Дмитрий.
– Все равно дай!
Подросток смотрел расширенными от ужаса глазами, а Дмитрий замахнулся, стальной прут мелькнул и с силой опустился точно на разбитые губы. Брызнула кровь, зубы с хрустом провалились в рот, пара осколков вылетела и покатилась бело-красными комочками по полу.
Красная пелена спала с глаз Дмитрия. Он почти с сочувствием смотрел на распластанного сынка хозяина квартиры. Тот скорчился на полу, правая рука с открытым переломом, все-таки зверь этот Тарас, на левой раздроблены пальцы, на полу лужа из разбитого рта, комочки выбитых зубов...
Валентин на прощание перехватил ножом телефонный провод, бросил на пол и наступил на коробочку сотового. Дмитрий и Тарас, что мобильный телефон заметил, но пренебрег такой мелочью, уже ждали у двери.
Валентин, оглянувшись, предупредил:
– Полчаса – ни звука. Иначе найдем снова. Хоть в Мексике.
От его холодного шипящего голоса стало страшнее, чем от оскаленной пасти Тараса.
Обратно спустились так же спокойно, как и заехали. Почтальон выбросил в лифте униформу, из подъезда вышли трое парней в просторных джинсах и рубашках, а вывернутая наизнанку сумка почтальона превратилась в яркозеленый туристический рюкзак.
В машине Тарас в недоумении понюхал пальцы, подозрительно посмотрел по сторонам:
– Никто в дерьмо не вступил?
Валентин хохотнул:
– Это ты его тряс, когда он в штаты наложил!.. И лужа растеклась там... под вами.
Тарас брезгливо потер ладонь о колено Дмитрия, сказал с тоской, словно провыл по-волчьи:
– Каким дерьмом занимается, каким дерьмом... А ты чо так взъярился? Я вообще-то думал, что ты вроде рака в темной воде.
– Это еще что такое?
– Ну, сонное, – объяснил Тарас. – Ты не припадочный, случаем?.. А не случаем? То спал-спал, а то скакнул, как рыба на сковородке!.. Только что пену не пустил.
Валентин вел машину, смотрел вслед, но когда заговорил, Дмитрий чувствовал, что слова обращены по его адресу:
– Черт... Теперь он мне будет сниться.
– Кто? – спросил Тарас любознательно.
– Да этот... мелкий пакостник. Глаза такие испуганные! Как говорится, наказание неадекватно проступку.
Тарас фыркнул, а Дмитрий ответил как бы в пространство, тоже отвечая не Валентину, а Тарасу, которому впрочем, все и так ясно, врагов надо бить, давить и не пущать:
– Тарас, сейчас в Интернет каждый день впервые заходят тысячи новичков. Начинают шарить во всем сайтам. Среди них немало тех, кто бьет стекла в павильонах, вспарывает кресла в электричках, срывает телефонные трубки в автоматах... В Интернете вообще хмелеют от безнаказанности нагадить всем и каждому, прячась под псевдонимами. А про этот случай... ну, последствия нашего визита!.. вся эта репортерская дрянь раззвонит по всему миру! Покажут наши зверства, даже добавят.
Валентин фыркнул неприязненно, глаза сканировали впереди дорогу:
– Да что там добавлять? Калека останется калекой.
– Зато другие не станут, – ответил Дмитрий так же в пространство. – Других мы уберегли, считай. Будут заходить в Интернет на цыпочках. Раскланиваться со всеми!
Тарас расстегнул рубашку на груди, ветер вскудрявил густую поросль, внезапно спросил:
– А что такое Интернет?
Дмитрий присвистнул в великом изумлении:
– А ты не знаешь?
– Да слышал краем уха... Можно подумать, ты знаешь!
– У меня хороший комп с подключением... Вернее, я думал, что хороший, пока эти два чудовища не увидел. Черт, ты же их так уродовал, что я решил... решил даже, что и к тебе на сайт кто-то заходил и послал тебя на хрен двадцатью способами. Да еще и тебя голого смонтировал с растопыренными ягодицами под ишаком...
Губы Валентина чуть дрогнули, Тарас нахмурился:
– Ну-ну, придержи язык. Я не знаю что такое Интернет, но этот Интернет в троллейбусах сидения выпарывает! И стекла бьет. Даже на остановке, где сам ж от дождя прячется. Но тот Интернет найти труднее. А здесь, как говорит наш полковник, все оставляет следы.
Валентин покачал головой:
– Жестоко мы его. Чересчур.
– Жестко, – согласился Тарас. – Но не выслеживать их всех, а потом к каждому вот так? Лучше прижечь язвочку, а то потом на ампутацию!
