Сергей Ересько - Казус бессмертия
Лейтенант признаков жизни не подавал. Тело его обвисло, и голова склонилась на грудь. Петр заметил, что волосы казненного офицера посыпаны чем-то белым. Кое-где на теле имелись засохшие нашлепки бурого цвета. Так как снег не шел, Петр догадался, что белый порошок – соль. Он непроизвольно содрогнулся.
Мансуров, указав пальцем на тело лейтенанта, сказал, обращаясь к Петру:
– Видишь, что бывает с непокорными русскими? Они сдыхают в страшных мучениях. Смотри и запоминай.
Иса внимательно взглянул в лицо Петра, но испуга в нем не увидел. Петр смотрел на труп офицера холодно и равнодушно…
К ночи в яму высыпали целый таз полуобглоданных бараньих костей и Петр, наконец, наелся от души. Появилось еще одно новшество – грязный бараний тулуп…
* * *В одну из январских холодных ночей Петр проснулся от громких звуков. Стреляли частенько и раньше, но не так. Где-то недалеко шел реальный бой с применением артиллерии. Даже на миг показалось, что высоко в небе пролетел самолет. Звуки боя, наконец, стихли, и он снова заснул, укутавшись в длинный тулуп с головой.
С утра он занимался своими обычными делами, но заметил, что все селение пришло в движение. Вооруженные до зубов мужчины ходили от дома к дому и собирались на улице кучками. Исы нигде не было видно. Не было и его джипа. Стало понятно, что случилось что-то, из ряда вон выходящее. Неизвестность развеял маленький Умар. Он забежал в хлев, где работал Петр, и приставил к его лицу острие длинного кухонного ножа. Тот инстинктивно отшатнулся. Умар с пафосом закричал:
– Что, русский, страшно? Твои опять пришли на нашу землю! Будем их резать! Я тоже буду резать! Этим ножом!
Петр молча повернулся к нему спиной и продолжил лопатой сгребать коровье дерьмо. Умар постоял немного в нерешительности и убежал.
В полдень приехал Иса. Был он мрачным и озабоченным. Увидев Петра, несущего ведра с водой, он подозвал к себе младшего брата – тридцатипятилетнего Селима – что-то сказал ему, и крикнул:
– Эй, русский! Иди сюда!
Петр поставил ведра на землю и подошел. Мансуров сказал:
– Мне сказали, что ты не в ладу с властью, и поэтому пробирался в Грузию. Так?
– Да, − ответил Петр.
– Сейчас Селим отведет тебя наверх, − он показал рукой в сторону ближайшей горы. – Когда сойдет снег, будешь пасти овец. Тебя научат. Пока просто поживешь в шалаше. Селим все устроит. Еду будут приносить. Не пытайся сбежать в Грузию. Хоть тут до нее и недалеко, на всех тропах мои люди, так как время военное. Убьют… Понял? За каждую овцу отвечаешь головой. Если все будет хорошо, к следующей зиме я тебя отпущу. Иди с Селимом.
Он сказал несколько фраз брату на своем языке, и тот кивнул головой.
Петр пошел за Селимом, про себя удивляясь происходящим переменам.
Селим взял в помощники еще двух человек (Магамада с Мусой). Они запрягли лошадь в узкую повозку, и загрузили туда доски, куски толя и какие-то вонючие войлочные тряпки. Муса принес холщовую сумку, звякнувшую железом.
Поднявшись по узкой тропинке вверх, они прошли между двух скал, и вышли в небольшую долину, разделенную замерзшим ручьем. На краю долины, у подножия горы стоял старый дырявый шалаш, рядом с которым находился большой загон, перегородки которого были сколочены из крепких досок. Шалаш был быстро отремонтирован, оббит толем и оборудован деревянным топчаном. На прощание Селим сказал Петру:
– Земля за ручьем принадлежит людям другого тейпа. Там наших овец пасти не надо. Снег сойдет, дети пригонят отару. Если придут солдаты, скажешь, что работаешь у Исы наемным пастухом, и он платит тебе восемьсот рублей в неделю, плюс кормежка. Скажешь что-нибудь другое – тебе не жить. Из-под земли достанем. Про то, что было внизу – забудь. Посуда и еда в сумке…
Селим с подростками ушли, оставив Петра одного. Он открыл сумку, и обнаружил в ней старенькие войлочные валенки, набор железной посуды и кусок заплесневелого сыра.
Глава вторая
Когда начал сходить снег и в проплешинах зазеленели первые кустики травы, из села пригнали отару. Петр приступил к новой для себя работе. Отара перемещалась по долине, и чабан следовал за ней. К вечеру он приводил животных в загон и шел спать. Горное эхо теперь очень часто доносило звуки стрельбы и взрывов. Практически каждый день над долиной пролетали боевые самолеты и вертолеты. По вечерам приходил Умар. Он проверял, правильно ли Петр загнал овец и все ли они целы. Умар приносил ту же кукурузную кашу, но теперь в дополнение к ней следовали лепешки и, иногда, сыр. Он, почему-то перестал оскорблять и пинать Петра. Теперь Умар просто молчал, и недружелюбно сверкал глазами.
Дни становились теплыми и Петр, двигаясь за отарой по долине, чувствовал себя хорошо. За последние месяцы голова обросла седым волосом, и он стал сильно походить на настоящего – старого и немытого – пастуха. Каждый раз около полудня стадо подбиралось к ручью. Соседский чабан перестал приставать к нему, и они сидели друг напротив друга на валунах по разные стороны потока, занимаясь каждый своим делом. Старик жадно пил воду и курил, а Петр просто разглядывал горы и небо. Так продолжалось до тех пор, пока сосед не сделал предложение, от которого нельзя было отказаться.
Однажды он пришел к ручью с полной фляжкой, и в ней была далеко не вода. Он пощелкал себя пальцем по горлу и громко крикнул, взмахнув своим сосудом:
– Чача! Не желаешь?
Петр понял, что отказ от такого предложения будет откровенно абсурдной и несовместимой со здравым смыслом вещью, и поэтому согласно кивнул головой. Рот у него, почему-то, тут же наполнился слюной, и он решил плюнуть на национальную принадлежность соседа. Тот добродушно осклабился и крикнул:
– Давно бы так, а то строишь из себя святошу…
Он быстро сбросил с ног сапоги, закатал штанины камуфляжных засаленных брюк, и в два счета перешел ручей босиком. Положив фляжку на камень, торчавший из земли рядом с Петром, он приказным жестом указал на кружку, висевшую у того на поясе. Пока Петр снимал ее с веревки, он достал из кармана небольшую луковицу, снял шелуху складным ножиком, разрезал на мелкие дольки и сложил на камень рядом с фляжкой. Далее, не теряя времени, сосед плеснул из фляги в петрову кружку, а сам себе налил в колпачок.
– За знакомство, − сказал он и, не чокаясь, вылил жидкость в рот.
Петр последовал его примеру. Прищурив повлажневшие глаза, старик засунул в рот луковичную дольку и с чувством захрустел ею. Петр сделал то же самое. Чача оказалась крепкой и душистой. Проникнув в пищевод, она моментально согрела внутренности Петра и доставила ему несказанное удовольствие. Он хрустел луком и благодарно смотрел на щурившегося старика. Тот предложил:
– Давай еще по одной.
Петр молча протянул кружку. Старик налил, и они повторили. Закусив, Петр указал рукой на флягу и спросил:
– Откуда?
– От верблюда, − исчерпывающе ответил старик. – Сначала скажи, как, хоть, тебя зовут.
– Петр, − представился тот.
Старик, указав на себя пальцем, сделал то же самое:
– Агасфер.
Петр поперхнулся и закашлялся. Старик, осклабившись, спросил:
– Что, редкое имя?
Петр от души рассмеялся и заметил:
– Однако, веселые у тебя родители были.
– Обычные у меня родители были, − проворчал Агасфер. – И никто их веселыми не считал…
Он разлил еще по одной порции и соседи вкусно выпили. Старик спросил:
– Холопствуешь?
– Так же, как и ты, − ответил Петр.
– Тут ты не угадал, − Агасфер поднял вверх руку и покачал указательным пальцем. – Я работаю, как самый обычный наемник.
Петр недоверчиво ухмыльнулся. Они выпили еще. В голове у Петра приятно зашумело и он, хрустя луком, принялся разглядывать горные вершины, укрытые снежными шапками.
Агасфер же вдруг встрепенулся и, приставив ладонь к уху, начал к чему-то прислушиваться. Через несколько секунд и Петр услышал какое-то тихое зудение, но не придал этому никакого значения. На душе было тихо и спокойно. Агасфер же быстрым движением руки проворно схватил фляжку, завинтил колпачок и, засунув ее за пазуху, стал напряженно вглядываться в часть долины, расположенную справа от них. Петр повернул туда голову и увидел группу бородатых людей, бегущих к ручью.
Их было человек десять. Одетые в военную маскировочную форму, они резко контрастировали со спокойствием окружающей их природы. За спинами у них торчали увесистые вещмешки, а на груди болтались автоматы. Бежали они достаточно резво и поэтому быстро приближались к отаре Агасфера. Тот сплюнул под ноги и сказал:
– Ваххабиты…
– Кто, кто? – не понял Петр.
– Представители одной из суннитских сект. Называют себя борцами за веру, а на самом деле – простые наемники. Готов поспорить, что среди этих нет ни одного чеченца.
– И куда они бегут?
– А ты не слышишь?
Жужжание стало сильней. Мало того, звук возрастал очень быстро. Агасфер тревожно оглянулся, и выругался:
