Игорь Мист - Новый Вавилон
Дронов долго видел в зеркало, рыдающую Дану, обнявшую себя за плечи. Затем, маленькая и сгорбленная Пелагея взяла ее за руку и повела обратно, черные монастырские ворота закрылись за ними.
17. Встреча. Остберг. Услыши Мя
Дронов возвращался в столицу. Мысли метались и не давали сосредоточиться на главном. Алексий чувствовал, что хоть и избавился от одной обузы — Даны, оставалась еще Веда. Его беспокоила странная девушка и ее судьба в чрезвычайно опасной и непонятной стране.
«Где она и что с ней? Удалось ли ей добраться до города через смертельные ловушки?» — Дронов, продолжая размышлять, отдал команду птице найти маячок, который оставил Веде в хибарке. Сигнала не было.
«Может, она брошена в такой же подвал, из которого он вчера освободил контрабандиста, или ее схватили по дороге? Может, арестованная полицией, мучается в грязной камере без окон, где сигнал гасят толстые стены?» — Алексий терялся в догадках.
«Надо было довести ее до ближайшего поселка, но и там ее могли забрать, мог обидеть любой водитель — кто угодно. Кому, она попадется на большой дороге, тому и станет законной добычей. Все неправильно он сделал. Наверняка, не такой заботы ожидал Вольный, если это именно он просил присмотреть за несчастной».
Дронов понимал, что бессмысленно обвинять себя. Он поступил так, из-за Даны — не хотел, чтобы девушки встретились. Почему? Он не мог это внятно объяснить. Глупая, нелепая ситуация и еще более дурацкий повод. Может быть, опять вмешалась судьба?
Вскоре, показались огни Остберга, и неожиданно запел корпускул — появился сигнал от маячка Веды. Разведчик передавал, что она где-то в черте города на окраине. Новость была хорошая, однако, маячок мог сигнализировать, находясь в чужих руках.
Дронов по координатам подъехал к частному дому и увидел высокий кирпичный забор. Разведчик не смог ничего сообщить о его обитателях, в базе регистраций такой адрес не числился. Обзорная картинка сверху тоже не вызывала беспокойства — все казалось безмятежным, как будто дом стоял пустой, не было и сторожевой собаки. Но сигнал от маячка упорно шел изнутри — «Пол» не мог ошибиться.
Начинало смеркаться, и обостренные опасностью чувства подсказывали, что пора, действовать. Он осторожно перевалился через забор, низко пригнулся, затем незаметно пробрался между садовыми деревьями к подвальному окну. Остановился, прислушался — никаких звуков. Через минуту, аккуратно выдавив стекло, он пробрался внутрь.
Здесь, когда-то была мастерская хозяина, от которой остался только старый, покосившийся верстак и пыльный хлам. Подсвечивая, Дронов поднялся на первый этаж, стараясь не скрипеть ступенями, — там было пусто. Затем он, внимательно осматриваясь, обошел все комнаты, но не обнаружил — никого. Только в ванной недавно мылись — на полу блестели невысохшие лужицы воды. Корпускул указывал на кухню, и Дронов пошел туда.
В углу валялась смятая одежда Веды — он узнал ее синие брюки, а в майке … прятался маячок. У Алексия, не склонного к психозам, нехорошо сжалось в животе — майка была окровавлена и разорвана, да и брюки тоже. Он тщательно обыскал карманы и в заднем нашел смятую записку, где кто-то криво нацарапал: «Голодный рынок».
Варианта оставалось два: ждать, пока в дом кто-нибудь вернется, или искать этот рынок. В первом случае, «кто-то» мог ничего не знать о Веде, и пока Алексий выяснит правду — он — упустит время. Во втором предполагалось, что записка написана в слабой надежде, что он придет и спасет девушку. Алексий подумал и выбрал второй вариант, оставив разведчика возле дома.
По запросу местная Сеть поясняла, что «Голодный» рынок возник на месте бывшего автомобильного, только там продавали не машины, а совершенно отчаявшиеся, голодные люди предлагали на продажу все: себя, детей, органы. Здесь торговали наркотиками, подпольным алкоголем, могли обокрасть или убить, только бы не умереть с голода, поэтому рынок и назвали Голодным.
Подъехав к нему, Дронов увидел мрачную толпу людей, бродивших в полной темноте или под тусклыми, словно выцветшими фонарями. Они стояли по двое или собирались в небольшие группы, где решали свои темные дела. Кто-то выпивал, кто-то курил траву — до Дронова доносился сладковатый запах марихуаны, проститутки громко смеялись и что-то бурно обсуждали на обочине. В густом лесу, окружающем рынок, горело несколько костров.
Он еще не придумал, как будет действовать — решение пришло само. Отъехав на машине подальше от толпы, Алексий остановился и стал ждать. Через несколько минут к нему подошел молодой длинноволосый паренек, почти мальчишка, и стал спрашивать, что он ищет и чем интересуется. Дронов приоткрыл окно и показал на корпускуле снимок Веды, сделанный в хибаре, и пачку местных купюр. Мальчик все понял и убежал в темноту.
Через некоторое время Дронов увидел, что в его сторону направляются два здоровых парня с пистолетами за поясами. Алексий проверил свое оружие, взял в правую руку и опустил вдоль сиденья.
Парни остановились возле машины и жестом потребовали открыть окно. Дронов и без перевода понимал, что они говорят. Они видели Веду и знают, где она. Так же жестами они спросили, сколько он заплатит, если ее приведут. Дронов показал два пальца. Парни посовещались и показали четыре. Дронов кивнул, и тогда один протянул руку за деньгами. Алексий отрицательно покачал головой, показывая, что расплатится, когда увидит Веду. Парни поняли, что получить деньги так просто не удастся, кивнули и растворились в темноте.
На этот раз пришлось ждать долго. Дронов уже начал беспокоиться — может, парни надеялись взять деньги и исчезнуть? Внезапно из темноты вышел высокий лысый мужчина в длинном, не по — летнему теплом пальто и некогда белых туфлях. В руке он держал винтовку с обрезанным стволом, а на проволочном поводке рядом с ним ковыляла Веда. За спиной лысого шли те два парня, а еще дальше он заметил и длинноволосого мальчишку.
Веду трудно было узнать в мешковатой мужской одежде не по размеру. Алексию показалось, что девушка похудела еще больше. Ее нос был сильно разбит, и один глаз, кажется, тоже.
Дронов думал было выскочить из машины — его рука с пистолетом рефлекторно дернулась, ему захотелось быстро и справедливо решить судьбу местных рабовладельцев, но он понимал, что малейшая оплошность приведет к смерти, и потому решил не рисковать.
Тем временем, лысый с двустволкой и Веда подошли, девушка увидела Дронова и, похоже, узнала. Он заметил, как раскрылся ее здоровый глаз, — второй совсем заплыл. Лысый стоял с оружием на изготовку и оценивающим взглядом рассматривал Дронова. Алексий слегка опустил стекло, вначале продемонстрировал деньги, потом указал на Веду и на заднее сиденье автомобиля. Лысый кивнул — его устраивал вариант обмена. Дронов поднял кнопку, блокирующую заднюю дверь. Мужчина медленно подвел девушку ближе, и Алексий показал жестом, чтобы ее отвязали. Лысый помахал Дронову пятью пальцами — он решил увеличить стоимость пленницы, очевидно, оценив платежеспособность клиента.
Дронову начал надоедать рабовладельческий торг. Он, в свою очередь, показал, что это последняя цена и, если лысый не согласен, он уезжает. Лысый нехотя кивнул и развязал девушку, держа теперь за руку. Дронов протянул ему через опущенное стекло две бумажки, и мужчина разрешил Веде открыть заднюю дверь.
— Садись, быстрее! — крикнул Дронов и одновременно кинул остальные деньги подальше на дорогу.
Лысый и двое парней, отпрянув, от неожиданности, бросились их подбирать. Веда стремительно нырнула на заднее сиденье. Лысый, что-то начал кричать парням, и Алексий увидел, как один достает оружие, готовясь стрелять.
— Ложись на сиденье! — Он рванул машину, одновременно стреляя в сторону парней.
В тот же момент раздались выстрелы и с другой стороны, но было поздно. Дронов уже летел обратно, в сторону светящейся огнями, столицы, подальше от этого гиблого места.
18. Идол. Замок
Вольный не хотел, что бы кто-то узнал про посещение им замка Воскресенского, и потому окружным путем добирался до резиденции князя. Еще издали, с другой стороны реки, он увидел великолепные темные готические башни, летнее солнце щедро поливало светом грандиозное строение.
Пока Вольный добирался до замка, он обратил внимание на заметные изменения в губернии после того, как здесь обосновалась семья Воскресенских. Прекрасные дороги, заново отстроенные поселки из домов новой «стеклянной» архитектуры — необычных волнистых форм. За очередным поселком он увидел указатель на лыжный курорт, а вскоре появилась и сама гора на краю озера, опоясанная многочисленными постоялыми дворами. Водная гладь пестрела парусами маленьких и больших белоснежных яхт.
Вольный, посещавший эти места лет двадцать назад, еще до Разделения, был поражен невиданным размахом произошедших, здесь позитивных перемен. Он понимал теперь, почему население так держится за князя.
