Владимир Портнов - Мезалийцы
«Стоит ли доказывать прогрессивность второго пути по отношению к первому? Если уже сегодня хиронцы беспрепятственно контактируют со своими небесными хранителями, с душами предков, умеют перемещаться в параллельные миры, жить в гармонии с природой, и дальше их духовный рост обещает быть только больше. Впереди овладение сверхспособностями, повелевание стихиями. И зачем далеко ходить за примерами, когда у вас самих, у земного человечества сохранились предания о великих духовных учителях, творящих чудеса, исцеляющих души и тела людей, несущих в мир весть о праведной жизни. Именно такими по планам духовного мира каждой разумной планеты во Вселенной, должны стать абсолютно все её люди — достигнуть богоподобного уровня.
Вы должны отказаться от попыток оцивилизовывания хиронцев, и предоставить им право свободно развиваться в своём мире. Не думать за них, а обратить взор на себя. Ведь именно духовный мир землян пребывает в бедственном положении, требует внимания от своих подопечных.
И не важно, что вы совершили большой технический прорыв: построили корабли, бороздящие межзвёздное пространство, преодолели силу гравитации. Но в итоге ваше развитие безбожно отстало от тех же аборигенов-хиронцев, как вы их зовёте. И в походе к хранилищу „Рохор“ вы сами могли убедиться в ненадёжности оборудования, в не универсальности мезалийской сыворотки, на которую до сих пор беззаветно полагались. Хиронцы же, к примеру, гораздо органичнее сжились с природой, поддерживая связь с духовным миром, и оттого черпая напрямую из Вселенского источника мудрости.
Земное человечество должно знать и всегда помнить о своей ошибке: как когда-то много тысячелетий назад сбилось с естественного пути и пошло по пути машин и внешнего прогресса. И это было ещё задолго до появления мезалийской сыворотки — это было вначале становления первых цивилизаций. Тогда к людям тоже прилетали боги из „звёздного Дуата“, обучая своим наукам и технологиям. Однако магия духовного мира и земной природы с тех пор стала забываться людьми, а противоречия и разрушительные устремления напротив всё более усугублялись. Нет, один материальный технократический путь, не подкреплённый духовным развитием — это заблуждение исторического масштаба, способное привести к гибели самой планеты.
И постоянно помня о своей ошибке, вы не смеете сбивать с верного курса другое юное, подающее надежды, прекрасное крылатое человечество».
Всё это время моё внимание было приковано к речи высшего существа. Но в тот момент, когда «слово» взял Зевс, связь с их диалогом прервалась, и моё внимание переключилось на чей-то сильный зов. Я откликнулся на него, и, оглянувшись, сам оказался лицом к лицу с другим высшим шестикрылым и многоруким духом. Очи его светились, как неоновое солнце двумя измерениями ранее, и в то же время очи его были глубоки и бездонны, словно океаны мудрости. В них я увидел себя со стороны. Присмотревшись к деталям, понял, что нахожусь у себя дома на Земле. При этой мысли моё сердце затрепетало от радости.
Далее я увидел, как взял некий предмет, в котором позже узнал модернизированный антигравитационный элемент. А затем, водрузив его на пьедестал, стал молиться, после чего видение прекратилось. Зато от моего духовного вестника последовала новая цепь мыслеобразов:
— Недаром ты, Галлий, наречён жрецами Хирона «Огроогохо». Тебе действительно суждено стать проводником в мир духов. Вдалеке от дома ты узнал много важного, и открыл новое свойство земного изобретения, но самое главное, на своей планете ты, наконец, дашь толчок духовной революции, указав всему миру путь гармонии и просветления…
Откровение из пламенных уст ангела завершилось также внезапно, как и началось. Оказавшись в отправном пространстве бескрайнего эфира, разлинованного космическими струнами , я повстречался со всеми товарищами. Возвращение сознания в тело прошло без особого труда, словно в одно мгновение кем-то строго отведённое для бестелесного путешествия время истекло, и я, открыв глаза, опять стал самим собой. Но ещё предстояло выйти из сумрачного слоя хранилища «Рохор». Гу показал нам, как нужно молиться, чтобы попасть назад в более плотное пространство-время. Всего лишь потребовалось развернуться спинами к обелиску, и читать те же самые молитвы. И вот мы вначале очутились в слое, где неоново-зелёное солнце поджидало наше скорейшее возвращение, будто зная, что надолго мы не задержимся в восходящих мирах. А после короткой передышки, проведя соответствующий ритуал, мы уже могли радоваться привычному: жёлто-коричневому миру, где касаясь горизонта, рдело предзакатное солнце.
Как только мы оказались в исходном измерении, заработала сохранившаяся на нас с Зевсом электроника. Мы, наконец, смогли воспользоваться подпространственными кладовыми, и взять всё необходимое: питьё, еду, сменную одежду и запасённые приборы. И конечно, как только возобновилась связь с центром, мы не преминули вызвать спасательную группу, и уже через несколько часов с хиронцами на борту пролетали над их поселением близ Олимпа.
Возле реки мы высадили Гу и его собрата, имя которого я так и не спросил, ещё раз поздравили их с посвящением в жрецы, а сами отправились на олимпийскую базу. Там нас встретили радостно, с облегчёнными вздохами, со встревоженными и усталыми лицами. Скорей всего факт нашей пропажи, в течение всего дня заставлял команду выполнять поручения отданные Зевсом на крайний случай. Но и при нашем возвращении чрезвычайное положение какое-то время продолжалось. Однако очень скоро Зевс вернул контроль над базой в свои руки, и жизнь на Олимпе стала приобретать свой привычный ход.
Когда шумиха и волнения вокруг таинственных обстоятельств экспедиции улеглись, Зевс собрал Совет. На нём босс и я в подробных деталях расписали остальным членам Совета всё случившееся с нами во время похода к хранилищу «Рохор», ответив на различные вопросы. В итоге Зевс выдвинул предложение свернуть проект оцивилизовывания хиронцев, активного освоения недр их планеты, и прочих агрессивно направленных действий.
В течение месяца по большей части все из предложенных ограничительных мер были реализованы. И отныне мезалийское взаимодействие с хиронцами сводилось к наблюдению за их жизнью. Мы прекратили обучать аборигенов наукам, которые могли бы помешать их естественному развитию, и напротив стали больше изучать культуру, религию, традиции и быт этого крылатого народа, оказавшегося куда более продвинутым и мудрым, чем мы предполагали.
XXII
Спустя два месяца после нашумевшей экспедиции, я получил возможность вернуться домой на Землю к своей семье, с которой не виделся два года. По возвращении домой, я на несколько недель погрузился в счастье общения с родными и близкими, с друзьями, с которыми не виделся уже целую вечность. И все они, конечно, расспрашивали меня о Хироне, о странствиях по космосу. В результате в первые недели отпуска у меня совершенно не оставалось времени на задуманные ещё на Хироне духовные практики.
Но однажды мне приснился сон, который в самую пору назвать вещим. В нём я как будто наяву увидел высокого духа, некогда говорившего со мной в тонком плане Хирона. После пробуждения это яркое сновидение не забылось, а напротив послужило толчком к действию. Сразу же я заказал специальный антигравитационный элемент нового образца. А пока ждал посылку, стал думать, как устроить капище, подобное мегалитам хиронцев. И в голову не пришло ничего более умного, чем нанять строителя, чтобы тот возвёл усечённую пирамиду высотой 2 метра. Работа вскоре была завершена, и во дворе моего дома отныне красовалась настоящая пирамида из гранитного кирпича.
Когда я осуществил все приготовления, в тот же день совершил первый ритуал около пирамиды, на усечённую вершину которой поместил антигравитационный элемент. Во время ритуала я читал молитвы собственного сочинения на тему того, как связаться с духовным миром Земли. Первый мой эксперимент длился час, но оказался безуспешным и никаких феноменов в виде искажения реальности не принёс. Зато я сделал несколько важных выводов: поскольку в ритуалах на Хироне я участвовал не один, а вместе с другими посвящёнными, и нужный резонанс там был вызван совместными усилиями, то и на Земле мне следовало найти помощников. Иначе могло потребоваться значительное увеличение длительности ритуала. Ну и, конечно, немаловажным мог оказаться сам текст молитв, над которым предстояло ещё поработать.
Однако никаких правил в сочинительстве молитв я не знал, а то, что в своё время повторял за жрецом-старейшиной, успел забыть. Сохранился в памяти только общий смысл «огроогохающих» призывов. Так что я сочинял в совершенно свободной форме. Но как не экспериментировал с текстом, пока что без особых успехов в этом направлении.
