KnigaRead.com/

Александр Житинский - Голоса

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александр Житинский, "Голоса" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Вы Чижова? — каким-то не своим, более грубым голосом спросил Митя.

Девушка открыла глаза, оказавшиеся удивительно голубыми, и посмотрела снизу на Митю.

— А что? — спросила она.

— Вам телеграммы, — как можно более хмуро сказал Митя.

Он достал телеграммы и вручил их Чижовой подчеркнуто бесстрастно, будто не знал их содержания. Девушка села и начала читать с последней, быстро пробежала ее, потом вторую, первую, снова последнюю, точно искала еще какую-то, четвертую, где сообщалось бы, что все уже в порядке. Она вскочила на ноги и закричала:

— Вы что?!. Ну вообще!.. Где вы были раньше?

— Распишитесь в получении, — вдруг неожиданно для себя сказал Митя, успев с изумлением отметить, что роль, принятая человеком, диктует ему слова.

— Где?.. Что?.. — растерянно проговорила девушка, а по лицу ее уже текли сами собою слезы.

Она смотрела Мите на руки, ища бланк квитанции, карандаш или что там еще, чтобы расписаться.

— Я на вас жаловаться буду, — всхлипывая, сказала она.

Митя порылся в карманах и нашел там сложенный вдвое листок, на одной стороне которого были написаны формулы. Это был черновик с первым наброском его теории, сделанный еще тогда, в березовой роще.

Митя протянул листок вместе с карандашом девушке. Она послушно взяла бумагу, непонимающе взглянула на формулы и, перевернув листок, написала: «Телеграммы получила». Все еще плача, она расписалась, неловко водя карандашом по листку, который держала на ладони. Она еще раз взглянула на формулы, какое-то понимание зашевелилось в ней, что-то такое мелькнуло во взгляде, но для полного понимания не было времени.

— Собирайтесь, — сказал Митя. — Я вам помогу.

Она так же послушно, вытирая тыльной стороной ладони слезы, подняла с песка полотенце, книгу, повернулась и пошла к палаткам. Спина у нее была облеплена песком. На кончиках волос тоже налипли песчинки.

В душной полутемной палатке Митя разглядел несколько коек, заправленных по-девичьи аккуратно, букетик полевых цветов, рюкзаки, спортивные тапочки и портрет неизвестного ему молодого человека, вырванный из иллюстрированного журнала и пришпиленный к брезентовой стенке палатки. На одной из коек спала, лежа на животе, девушка в синих джинсах.

Чижова принялась в растерянности собираться. Она заталкивала в рюкзак какие-то тряпки, потом вынимала, складывала на дно рюкзака туфли и тапочки, снова заталкивала тряпки, тратя много ненужных движений.

— А если уже поздно… — вдруг сказала она и села на койку.

— Собирайтесь! — в ярости выкрикнул Митя. — Нельзя терять времени, вы понимаете?

Девушка в джинсах перевернулась на спину и заморгала глазами.

— Светка, ты куда? — спросила она.

— Ой, Тань, маме плохо… Я уезжаю… Скажи Игорьванычу, — ответила Светлана и уже гораздо быстрее и более осмысленно продолжала собираться. Через минуту сборы были закончены.

Митя шагнул к ней, молча взял рюкзак и навесил его на плечо, упершись рукою в лямку.

— Пошли, — приказал он. И направился куда-то решительно, не оборачиваясь, чувствуя, что она идет за ним.

Они вышли на дорогу, по которой пришел Митя, но повернули не к лесу, а к деревне. Прошли деревню все так же в молчании, потом Митя остановился и спросил:

— Как вы собираетесь ехать?

— На автобусе… — сказала она.

— Где остановка?

— На шоссе.

— Далеко?

— Там… — Она махнула рукой. — Три километра.

Митя пошел дальше. Она все так же шла за ним, почти бежала. Прошли поле, потом еще одно. Вдалеке, почти у горизонта, Митя увидел черные точки машин, проезжающих по шоссе. Солнце уже прошло зенит и медленно скатывалось вбок, к Коржину.

— А вы ведь не здешний… Не почтальон, — сказала Светлана сзади. — Почему вы сразу не сказали?

— Я почтальон, только в другом смысле, — сказал Митя.

— Ну да… — недоверчиво протянула она.

Они пришли к автобусной остановке. На обочине шоссе стояла выкрашенная в белый цвет бетонная будка со сломанной скамейкой внутри. Сверху была укреплена желтая дощечка с расписанием рейсов. Следующий автобус должен был прийти через два часа.

Вся внутренняя поверхность будки была сплошь покрыта рисунками и надписями известного сорта, поэтому Митя и Светлана на скамейку не сели, а устроились за канавой, на траве.

— Вы идите, — сказала она. — Я сама подожду.

— Ничего, — сказал Митя, понимая, что в общем-то следует уйти — миссия его выполнена, даже перевыполнена, но не двинулся с места.

Они сидели на траве, а между ними лежал пухлый коричневый рюкзак.

— Мама у меня, знаете… — тихо сказала Светлана, поджав колени к груди и обхватив их руками. — У нее три мужа было, и все умерли. То есть они погибли… Она ужасно невезучая. У меня брат и сестра сводные. От каждого мужа по ребенку осталось, и фамилии у нас разные… Я младшая.

Может быть, поэтому и не ушел Митя, что почувствовал, узнал каким-то образом, предугадал ее исповедь, которую она и не ему вовсе говорила, а траве, дороге с проскакивающими мимо редкими машинами, небу, облакам, самой себе, может быть, — но нужен был и человек рядом, иначе вряд ли она стала бы рассказывать.

И он слушал нехитрую, в общем, историю, но такую, какой не придумаешь. И опять же сбоку, побочным мышлением, удивлялся тому, как незаметно в его жизнь, в его поле, входили молодой лейтенант, убитый на втором году войны где-то на Дону, женщина с маленьким сыном в эвакуации, военный летчик-инструктор, второй ее муж, разбившийся у нее на глазах (а война вот-вот кончится), еще одна маленькая девочка, сестра Светланы, ее отец шофер, который утонул совсем недавно, два года назад, на рыбалке (а женщине уже много лет, и сердце у нее плохое), и бабушка, мать того летчика, оставшаяся с женщиной с войны, — все судьбы, связанные вместе протянувшимся во времени узелком, к которому и он сейчас пристал, пристегнулся хоть и тоненькой, но ощутимой связью.

«Вот оно, поле», — думал Митя, представляя всех людей, все человечество сразу, в виде маленьких многочисленных фигурок, связанных нитями разной толщины: толстыми, потоньше и совсем тонкими, невидимыми почти, и оказывалось, что связи эти густы и разнообразны — если дернуть в одном месте, отзовется вся сеть, — разнообразней даже, чем представляется на первый взгляд, потому что Митя не мог знать, что разбившийся инструктор служил еще до войны в одной части с его, Митиным, отцом, и Митя никогда об этом не узнает, но ниточка есть, она никуда не делась, она задолго до рождения связала Митю с голубоглазой девушкой Светланой точно так же, как другие нити связали и связывают его со множеством других людей. «Вот оно, мое поле, — думал Митя, — и вряд ли можно описать его свойства, но я попытаюсь…»

Вдали, на шоссе, показался автобус. Его хорошо было видно, солнце уже спустилось низко, и его лучи скользили по шоссе, зажигая блики в стеклах автобуса.

Митя вдруг вытащил тот же клочок бумаги, поспешно нацарапал на нем свой адрес и, когда автобус уже притормаживал, сунул листок Светлане.

— Вы знаете, напишите мне, пожалуйста, как там… ваша мама… — сказал он.

По ее лицу он увидел, что она на какое-то мгновенье поняла его неправильно, недоуменно вскинула брови, но сразу же все прошло, она взяла бумажку и сказала:

— Спасибо вам… До свидания.

И она уехала со своей распиской, адресом Мити и начальным наброском теории, которые соединились на одном листке как будто случайно.

Обратный путь был легок. Митя шел по сумеречному лесу, смотрел на освещенные солнцем верхушки деревьев и думал сразу обо всем. Он любил минуты, когда мысль не управлялась и не направлялась его волей, а свободно и прихотливо перескакивала с предмета на предмет, следуя своему собственному желанию.

Всплывали слова телеграммы, голоса, Люськина кофта, трагические в своем непонимании глаза курицы, последний полет инструктора, его гибель, которую он видел мысленно, Малыш в небе, подброшенный им высоко и парящий с раскинутыми руками в тот момент, когда время остановилось, чтобы Митя его разглядел, льняное поле под луной, мелькающие снопики льна и пирамидки на поле… — и вдруг возникли те слова, с которыми он ехал сюда, не смея произнести: названая родина. И первое слово показалось лишним.

«Так ли это?» — осторожно подумал Митя.

Где-то на полпути, в густом сумраке леса, он встретил деда Василия, победителя времени. Они вгляделись друг в друга, поздоровались и разошлись в разные стороны.

Уже в полной темноте Митя вышел к клеверному полю в деревне Коржино.

Так же полз над полем туман. Вдоль изгороди бежала корова Малюта, а за нею несся на мотороллере с зажженной фарой Витька, отчаянно матерясь. Он увидел Митю и что-то крикнул ему, но что именно — Митя не разобрал в шуме мотора. Он подошел к избе. Мотороллер стоял у крыльца, грохоча и подрагивая, а Витька сидел на нем.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*