Генри Каттнер - Привет от автора
Однако с этим уже ничего не поделаешь, а перебирать все это в памяти было наихудшим из возможных занятий. Лучше всего просто забыть об этом. Черт побери, когда-то в Чикаго убийство не представляло из себя ничего особенного. Так почему сейчас должно быть по-другому?
И все-таки ему было не по себе. Трейси всегда старался сохранить руки чистыми. Благодаря природной флегматичности, он давно оправдал для себя свое ремесло шантажиста. В этом мире награду выигрывал самый быстрый. Медлительная лошадь проигрывала, разве что получала допинг. И если кто-то бывал достаточно хитер, чтобы использовать искусственный стимулятор, это вовсе не значило, что он мерзавец. Разве что по искусственным нормам, на которые Трейси привык не обращать внимания.
Если ты достаточно хитер, чтобы наложить лапу на левые деньги, это хорошо. И лучше, гораздо лучше, чем жить на одну зарплату журналиста.
И все-таки Трейси был потрясен.
- Самооборона, - буркнул он себе под нос и закурил, что строго запрещалось на этих пожароопасных землях. Впрочем, он тут же затушил сигарету, чтобы не нарываться на неприятности.
В свете фар внезапно появился великан, узловатый, страшный, и Трейси в панике крутанул руль. Это был просто дуб, но впечатление было жуткое.
На мгновение перед глазами мелькнуло огромное лицо ведьмы, шевелящиеся отвислые губы, горящие зеленые глаза.
Видение исчезло, но он по-прежнему чувствовал на губах горький привкус страха. Трейси свернул на боковую дорогу и остановился, вглядываясь в темноту. Плохо дело. Он никак не мог позволить себе сейчас ударяться в истерику.
Глотнув виски, он встряхнулся и вытер губы тыльной стороной ладони. Усевшись поудобнее, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Через минуту все будет в порядке. Дорога по каньону была извилиста и крута, и Трейси решил не рисковать, пока не перестанут дрожать руки.
Ему вдруг вспомнился дневник Гвинна, лежавший рядом на сиденье коричневый томик, чуть меньше in octavo. Трейси взял его в руки и зажег плафон.
Странно, но теперь на обложке золотыми буквами было написано: "Сэмюэль Трейси".
Трейси долго смотрел на надпись, потом осторожно коснулся пальцем белого овала - он был гладкий и стеклянистый, возможно, пергаментный. Потом открыл книгу. Номер страницы -17- был отпечатан в правом верхнем углу большими цифрами, а под ним находилась всего одна фраза, написанная неровно, видимо, от руки. Она гласила:
"Оборотни не взбираются на дубы".
Трейси перечитал ее еще и еще - фраза не изменилась. Нахмурившись, он перевернул несколько страниц.
"Он блефует".
И это все. Два слова. Мягко говоря, таинственно. Это явно не было дневником Гвинна. Книга, скорее, напоминала "Finnegan's Wake" ["Finnegan's Wake" - "Поминки по Финнегану", роман великого ирландского писателя Джеймса Джойса, родоначальника так называемой "литературы потока создания"].
Трейси листал дальше. Страница 25 предлагала:
"Попробуй через ветровое стекло".
А страница 26:
"Говори правду и никого не бойся".
Через несколько страниц Трейси нашел прямо противоположную фразу: "Все отрицай".
Были и другие непонятные указания: "Не тревожься о плохих сборах", "Целься ему в глаз", "Ничего не говори, пока не вернешься на Землю" и "Попытайся еще раз". Для сборника афоризмов книга была куда как загадочна. Трейси испытывал смутное ощущение, что оказался на краю тайны... и очень важной. Вот только не мог понять ее смысла.
К черту все это. Гвинн просто спятил, а книга ничего не значила. Или...
Холодало. Трейси скривился, бросил томик на сиденье и завел двигатель. Единственным невыясненным вопросом оставалась его фамилия на обложке. Раньше там была фамилия Гвинна... или все-таки нет? Теперь Трейси уже не был уверен, так ли это. И это успокаивало.
Он вновь выбрался на дорогу и двинулся вдоль каньона, спеша выбраться на основное шоссе. Как обычно, движение было весьма оживленным, поскольку трасса напрямую соединяла Голливуд и Долину.
Катастрофа не явилась совершенно неожиданной. Слева от шоссе тянулся ров, справа росло дерево. Внезапно фары высветили во мраке нечто абсолютно иное. Второй раз за ночь Трейси увидел серое, сморщенное, перекошенное лицо ведьмы, приоткрывшийся в улыбке беззубый рот, лохматую голову, словно кивающую ему. Он был уверен, что видел чудовищную фигуру женщины, каким-то образом вплетенную в ствол и ветви. Дерево обрело человеческий облик, изогнулось, раздвинуло широкие плечи, а потом наклонилось к дороге...
... и рухнуло. Трейси затаил дыхание и вдавил акселератор, одновременно выкручивая руль влево. Холодный двигатель укоризненно закашлял, не давая дополнительной мощности. Это и решило дело. Дерево повалилось, толстый сук оказался под колесами. С неприятным звуком лопнули покрышки, слабость парализовала репортера, а его "купе" перевалил через край рва, перевернулся через крышу, соскользнул вниз и замер на боку.
У Трейси гудело в голове, словно он оказался внутри колокола, тело пронзали острые вспышки боли. Он оказался зажат рулевым колесом, которое к счастью, не расплющило ему грудную клетку. На ощупь потянулся он к стартеру, чтобы выключить зажигание, но искра сказала ему, что уже слишком поздно.
Машина горела.
Трейси с трудом попытался выпрямиться. Закаленные стекла не разбились, поэтому он потянулся к дверям. Они были заблокированы. Репортер видел звезды и частично закрывающий их столб дыма. Красные язычки становились все настойчивее. Когда огонь доберется до бензобака...
Издалека доносились крики: это шла помощь, но она наверняка опоздает. С тихим стоном он вновь навалился на дверь. Бесполезно - он не мог даже шевельнуть ее. Если бы удалось выбить стекло...
Трейси взглядом поискал что-нибудь тяжелое, но не заметил ничего. Бардачок заклинило, а в своем неудобном положении он не мог даже снять башмак. Резкий запах бензина становился все сильнее.
Что-то острое впилось ему в бок, и Трейси потянулся рукой, надеясь, что сумеет оторвать какой-нибудь кусок металла. Это оказалась книга. Белый овал на обложке сиял, в нем чернели две арабские цифры: 25.
Инстинкт самосохранения обострил его чувства. Память подсказала фразу, прочитанную на двадцать пятой странице. Тайна книги внезапно раскрылась.
"Попробуй через ветровое стекло".
Трейси толкнул ладонью стеклянную плиту, стекло вывалилось, и он почувствовал дуновение холодного воздуха на потном лице. Треск пламени стал громче.
Крепко сжимая книгу, он выбрался через отверстие, сдирая кожу с голеней. Потом, тяжело дыша, побежал по дну рва, пока отблеск огня не исчез из виду. С грохотом взорвался бензобак, и только тогда Трейси почувствовал, что силы покидают его. Он сел и уставился на книгу - она была сейчас лишь тенью, едва видимой в слабом свете луны.
- О Боже! - сказал он.
Потом он сунул книгу в карман разорванного плаща и вышел на дорогу. У обочины стояли машины, бегали люди с фонарями. Трейси направился к ним.
Он испытывал раздражение при мысли о близящейся сцене. Единственное, чего он сейчас хотел, это полистать книгу где-нибудь в укромном месте. Скептицизм его исчерпал себя. Правда, он повидал достаточно всякого, чтобы избавиться и от легковерия. Вся эта история могла быть случайностью, хотя вряд ли...
Началась обычная в таких случаях суматоха: расспросы, громкие бестолковые разговоры и заверения самого Трейси, что он не ранен. Наконец, сопровождаемый полицейским, он дошел до ближайшего дома и позвонил в свою страховую компанию. Тем временем вызвали такси.
Трейси попросил водителя остановиться у небольшого бара, и выпил несколько рюмок виски, прежде чем коснулся лежавшей в кармане книги. Лучше не доставать ее здесь. Впрочем, свет был не очень хорошим - видимо, здесь считали, что человек, когда напьется, выглядит не лучшим образом.
Подкрепившись и чувствуя, как внутри нарастает возбуждение, Трейси добрался наконец до своей квартиры в Уилдшире. Закрыв за собой дверь, он включил свет и чуть постоял, поглядывая по сторонам. Потом подошел к дивану, зажег лампу и вынул книгу из кармана.
Белый овал был пуст, на матовой коричневой обложке сверкала вытесненная золотыми буквами его фамилия. Трейси открыл книгу на странице 25. Там по-прежнему значилось: "Попробуй через ветровое стекло".
Он закрыл книгу и открыл ее на форзаце; тот был чист. Зато следующая страница оказалась весьма интересной. Ему вновь бросилась в глаза собственная фамилия, написанная уже знакомым почерком.
"Дорогой мистер Трейси.
Возможно, вы уже обнаружили необычайные свойства grimoire [grimoir (фр.) - колдовская книга]. Его возможности ограничены, и каждый владелец имеет право воспользоваться указаниями, содержащимися на десяти страницах. Используйте их экономно. Привет от автора".
Таинственно, но красноречиво. Трейси попытался найти в словаре, что это такое за grimoire, но такого слова не оказалось. Впрочем, он смутно припоминал, что оно означало магическую книгу, сборник заклинаний. Призадумавшись, еще раз пролистнул страницы. Заклинания? Нет, скорее уж, советы. И совет относительно ветрового стекла подоспел вовремя.
