Нил Шустерман - Нераздельные
Однако в следующую секунду надежду затмевают силуэты еще двух юнокопов, блокирующих ему выход из проулка. Он в ловушке! Оглядывается: преследователи замыкают круг. С ним покончено — ну разве что отрастить крылья и улететь…
И в этот миг из темного дверного проема рядом слышится:
— Эй ты! Давай сюда!
Кто-то хватает его за руку и затаскивает в открытую дверь как раз в тот момент, когда мимо свистит залп транк-дротиков.
Таинственный спаситель захлопывает дверь. Впрочем, что с того? Сидеть в окруженном доме ничуть не лучше, чем в блокированном проулке.
— Сюда! — говорит незнакомец. — Вниз.
Он ведет его по расшатанным ступенькам в сырой подвал. В тусклом свете беглец пытается рассмотреть своего спасителя. Тот, похоже, года на три-четыре старше него — восемнадцать, ну, может, двадцать лет. Бледный, тощий, с сальными волосами и жиденькими бачками, мечтающими стать бородой, но явно не способными срастись посередине.
— Да не бойся ты, — бурчит парень. — Я тоже беглый расплет.
Вообще-то, не похоже — он уже вышел из возраста. Хотя с другой стороны, ребята, которые скрываются от закона год или больше, выглядят старше своих лет. Для них время бежит раза в два быстрее, чем для прочих.
В подвале обнаруживается открытый ржавый канализационный люк и зловонная черная дыра не больше фута диаметром.
— Давай вниз! — командует Сальный с бодростью Санты, собирающегося спуститься в дымоход.
— Издеваешься?
Сверху слышен грохот выломанной двери, и внезапно вонючая дырка уже не кажется такой уж непривлекательной. Беглец протискивается в люк, извиваясь всем телом. Чувство такое, будто лезешь в глотку удава. Сальный следует за ним и закрывает люк; металл скрежещет о бетон, отрезая погоню. Беглецы исчезают без следа.
— Нас здесь никогда не найдут, — говорит непонятный спаситель с такой уверенностью, что беглец верит ему. Парень включает карманный фонарь и освещает цилиндрическую канализационную трубу шести футов в поперечнике; здесь мокро, потому что сюда сливается вода бушующего наверху потопа, но в остальном не похоже, чтобы магистралью пользовались по назначению. Все равно вонища здесь ого-го, хоть и не такая убийственная, как казалось снаружи.
— Ну, чо скажешь? — говорит Сальный. — Побег, достойный Коннора Ласситера, а?
— Ну да, так тебе Беглец из Акрона и полез в говенную трубу!
Парень хмыкает и ведет спасенного туда, где труба соединяется с другими системами коммуникаций. Ребята проникают в главную магистраль; с потолка здесь свисают провода, а вдоль стен тянутся исходящие паром трубы с горячей водой, отчего воздух здесь еще более спертый.
— Так ты кто? — спрашивает беглец своего спасителя.
— Меня зовут Арджент. Как в слове «серебро». — Парень протягивает беглецу руку для пожатия, затем разворачивается и ведет его дальше по душному, узкому проходу. — Сюда, тут уже недалеко.
— Недалеко докуда?
— Я тут свил себе уютное гнездышко. Горячая еда и удобная постель.
— Уж больно заманчиво, чтобы быть правдой.
— Да уж, еще бы! — Арджент выдает усмешку, почти столь же сальную, как и его патлы.
— А расскажи, что с тобой случилось? Вот почему ты вдруг решил рискнуть своей задницей ради меня?
Арджент пожимает плечами.
— Риск не так уж велик, когда знаешь, что обставил их по всем статьям. И вообще, я считаю, это мой гражданский долг. Я однажды удрал от орган-пирата и теперь помогаю тем, кому не так повезло. Причем я не от какого-то там замухрышки сдернул. Это был тот самый юнокоп, которого транкировал Коннор Ласситер из его собственного пистолета. Копа вышибли из Инспекции, и теперь он сам по себе — ловит ребятню и продает на черном рынке.
Беглец, покопавшись в памяти, выуживает оттуда имя:
— А, Нильсон, что ли?
— Нельсон, — поправляет Арджент, — Джаспер Т. Нельсон. Кстати, с Коннором Ласситером я тоже знаком.
— Как же, — с сомнением говорит расплет.
— А вот так же. Ну, скажу тебе, подарочек! Сволочь еще та. Я его принял, как родного — ну вот совсем как тебя, и смотри, что он сделал с моим лицом!
Только сейчас беглец замечает, что левая половина физиономии Арджента располосована, и раны еще не зажили.
— Так я и поверил, что это сделал Беглец из Акрона!
Арджент кивает:
— Представь себе. Когда гостил в моем штормовом подвале.
— Ладно. — Ясное дело, парень все это выдумал, но беглец решает не продолжать спор. Не кусай руку дающего.
— Уже совсем рядом, — сообщает Арджент. — Как ты насчет стейка?
— Только подавай.
Арджент показывает на брешь в бетонной стене, из которой внутрь прорывается прохладный воздух, пахнущий скорее свежей плесенью, чем старой гнилью.
— Только после вас, сэр.
Беглец протискивается в отверстие и оказывается в каком-то подвале. Здесь есть и другие ребята, но вот странно: они один из них не шевелится. Проходит пара секунд, прежде чем до Беглеца доходит, что он, собственно видит: троих подростков, лежащих рядком на полу с кляпами во рту и связанных, точно свиньи перед забоем.
— Э-эй, это что та…
Но он не успевает даже мысль додумать — Арджент заходит ему за спину, и через секунду горло беглеца сдавлено в жестоком удушающем захвате, не только пережимающим трахею, но и не дающем крови поступать в мозг. Мальчик отключается, и напоследок к нему приходит тоскливое осознание: удав все-таки заглотил его.
2 • Арджент
Он на вершине мира. На пике игры. Дела идут — лучше и быть не может. Арджент Скиннер — ученик орган-пирата, перенимающий секреты мастерства у Джаспера Т. Нельсона, лучшего в своей отрасли.
Обстоятельства, при которых Арджент стал подмастерьем Нельсона, нельзя назвать благоприятными, но новоявленный орган-пират использовал их наилучшим образом. Он сумел так хорошо доказать свою ценность, что Нельсону ничего не оставалось, кроме как смириться. Очередное подтверждение этой ценности сидит сейчас в мини-фургоне за спиной Арджента.
Фургончик фирмы «Утиль на колесах» пришел на смену арендованной машине, которую они бросили на парковке у пригородного Уолмарта. Арджент не беспокоится, что их могут выследить за эту мелкую кражу: его хозяин много лет был юнокопом, отлично изучил все ходы и выходы и умеет без сучка и задоринки проскользнуть между пальцев так называемого закона.
Нельсон — новый кумир Арджента. Коннор Ласситер, предыдущий объект его поклонения, оказался сплошным разочарованием. И теперь оба — и Арджент, и Нельсон объединились в своей ненависти к Беглецу из Акрона; а узы ненависти бывают столь же прочными, как и узы любви.
Арджент в очередной раз оглядывается на ребят в фургоне: их четверо, связаны по рукам и ногам, с кляпами во рту — упакованные, словно подарок, разве что бантика не хватает. Добыча в полном сознании и шевелится. Кое-кто плачет, но тихонечко, себе под нос, потому как не желает навлечь на себя гнев Арджента, уже не раз угрожавшего им расправой. Конечно, все это только блеф — Нельсон не позволит ему испортить товар.
— Синяки и ссадины уменьшают их рыночную стоимость, — внушал Ардженту хозяин. — Дюван не любит подпорченных фруктов. Он и так будет рвать и метать, что я подсовываю ему утешительную премию вместо гран-при.
Гран-при — это, само собой, Коннор Ласситер.
Можно было бы транкировать пленников, чтобы те заткнулись, но Нельсон отказывается.
— Экономить надо, — говорит он. — Транк — штука дорогая.
Ну да, дорогая, только, похоже, не тогда, когда дело касается его подмастерья. Арджент как-то попытался подкрутить радио в машине погромче и тут же получил заряд транка. Кстати, то был не первый раз. Хозяину, видно, доставляет огромное удовольствие вырубать ученика. «Все равно что долбануть обезьяну током, чтобы отучить воровать бананы», — сказал он. И тут же из автомобильных динамиков раздалось: «Долбани обезьяну»[2]. Арджент уверен: Нельсон — провидец.
Сейчас радио, настроенное на волну довоенной поп-классики, играет как раз с той громкостью, которая устраивает Нельсона, то есть едва слышно. Арджент еле удерживается, чтобы не добавить звука — тихая музыка его жутко раздражает.
Он оглядывается на пленников и встречается взглядом с одним из них. У мальчишки грубое лицо и неожиданно мягкие глаза янтарного цвета — очень странное сочетание. Глаза о чем-то умоляют, но о чем? Отпустить? Сжалиться? Объяснить, почему жизнь такая несправедливая штука?
— Чего уставился? — прикрикивает Арджент. — Все равно ничего не получишь.
— А-ффать, — мычит пацан сквозь кляп.
— Поссать? — рычит Арджент. — Обойдешься! Терпи до остановки. И кончай пялиться на меня своими щенячьими зенками! Разве что хочешь украсить их парочкой фонарей.
