Арно Шмидт - Респубика ученых
А теперь мне следовало бы действовать поосторожнее, так сказать, шествовать легкою стопой: «Могу ли я узнать, сколько гениев проживает по правому борту?» — Не глядя на меня, уткнувшись в карточку, он ответил: «Справа триста девяносто два ныне здравствующих гения». / Шутливый вопрос (для разрядки ситуации): «А сколько покойных?» (и улыбаясь: необходимо поддерживать в нем хорошее расположение духа). Он широко раскрыл рот; кивнул; на удивление долго оценивал мое лукавство; и наконец ответил: «Ну, конечно, здесь мы делаем кое-какие различия.» / может быть, «раскол» затронул даже сферу похоронного обслуживания; а я, сам не зная этого, коснулся еще одного больного места? Эта тема явно причиняла ему страдания. — Тогда быстренько перейдем к чему-нибудь другому, не столь щекотливому!:
«Официальные языки?»: Индийский, китайский; американский, русский; арабский, испанский:/ А ново-мертвые языки?: есть один француз из Абиджана; один поляк-эмигрант: «Из коренных немцев никого не осталось; самое большее, чем мы располагаем — это те, кто находился в зарубежных поездках: еще несколько лет назад у нас работал переводчиком в библиотеке немец из маленькой, постоянно уменьшавшейся аргентинской колонии. — Зато у нас в изобилии имеются магнитофонные записи всех бывших малых европейских языков. / Да, совершенно верно: ядро составлял преподавательский состав «Института образования», своевременно перебравшегося в Чубут, м-да-с.»
Относительно премии ИРАС: «Так, значит, разрешение на стипендию и длительное пребывание на острове дает специальное жюри?» Он задумчиво потер свою толстую, как у Будды, мочку уха; «М-да», произнес он в нерешительности: «Это — э-э — непростой вопрос. Связанный с немалыми трудностями. И осложнениями. Процедура эта, в частности, такова:»/ Каждой стране были первоначально выделены, согласно теперешней квоте 1:5 000 000, вакансии. И она предлагала свои кандидатуры. — «Но! (и даже он, обходительно-беспристрастный, строго поднял брови): «не меньше трех четвертей из них приемная комиссия, исходя из своего опыта, отклонила! Это же настоящая трагедия: в странах, откуда приехали эти люди, порой даже политические партии, движимые чувством мести, не дают развиваться неудобным для них гениям. Или бывает, что герой романа случайно носит имя личного врага главного критика — этого достаточно, чтобы человека отвергли! Все это необходимо знать и нейтрализовать: что очень трудно.» (Однажды, правда, одна страна — «Я не хочу никого называть» — включила в заявку на свою квоту, на все 53 вакансии, всех оппозиционных писателей, вплоть до самых малозначительных. Не без коварной задней мысли: а) избавиться от них (насчет чего народ еще немало шумел: «Спасают, мол, писателишки свою шкуру!»); и б) уже через два года они будут не в состоянии описать всякого рода сложные и тонкие явления и процессы: ведь они уже не держат «руку на пульсе нации»; между прочим, эту причину все отвергнутые комиссией охотно упоминали в беседах с журналистами: художник, сознающий свою ответственность, должен, дескать, делить радости & горести со «своим» народом!).
«Так Вы, значит, в качестве последней инстанции держите здешнюю «приемную комиссию» в руках? Да. / Все они, сплошь специалисты и даже Great Old Men,[107] были очень осторожны; ведь тут ничего не стоит оскандалиться, покрыв себя на веки вечные позором! Для всех достаточным предупреждением послужил случай, когда фанатик-американец отклонил роман русского писателя «Спички»,[108] за что и был осмеян всем цивилизованным миром. / Островная комиссия могла со своей стороны вносить предложения, неся за них полную ответственность: важно для великих непризнанных; и в случае неоспоримого перепроизводства в той или иной стране выступала с заявлением: «В конце концов цель, стоящая перед островом, все же достигнута: объективный выбор; и неуклонное споспешествование развитию великих художников! Не говоря уж о сохранности крупных произведений искусства.»/ Прошло немало времени, пока он выговорил свое «М-да-с».
«Стареющие или вышедшие в тираж гении?»: русские настояли на принятии условия, согласно которому тот, кто в течение двух лет не предъявит значительного произведения (или подготовительных материалов, позволяющих надеяться на его создание), может быть вновь лишен островного гражданства. / Да, и еще один вопрос: «Бывает так, что художники добровольно покидают остров?»: «Дело обстоит следующим образом: достигшие преклонного возраста или утратившие способность или желание работать гении теоретически могут перейти в систему управления. В жюри. Для таких в хартии острова предусмотрено зачисление на должности учителя, библиотекаря» («и так далее?»: нет, на этот раз последовало): «и тому подобное».
«Часто такое случается»?: я имею в виду переход в систему управления; а также добровольное оставление острова? — Он проглотил ком, вставший в горле; покрутил головой — зрелище довольно жалкое.; в смущении вынул какую-то карточку (незаполненную: естественно!). Пробормотал: «Точных цифр — в настоящий момент — у меня нет —: э-э — Два!». (Я не хотел причинять затруднений милому старику и с безмятежным видом записал названную им цифру (хотя и не знал, к чему она относится: к числу добровольно покинувших остров — тогда, значит, я по чистой случайности засек в «Золотой Книге» обоих «козлов отпущения»?! Вот это повезло!: Ну, да журналисту и должно везти! — или к тем, кто перешел в систему управления? Ну, может, позже это выяснится. Как-нибудь.)).
Шесть еженевно сменяющихся президентов острова (меня из соображений куртуазности принимал президент- американец), по числу существующих ныне великих держав: один русский, один китаец, один индиец, один араб (на всю Черную Африку), один испанец (Южная Америка); и мой Калистус Мунбар собственной персоной. (Для принятия всех решений необходимо большинство в две трети голосов: американцы, к их искреннему удивлению, почти всегда оказывались в меньшинстве!)
Контроль за так называемыми «половинами» взяли на себя две крупнейшие державы: правый борт под эгидой североамериканцев; левый — русских (они же взяли на себя ответственность также за двигатели и т. д.: ведь «остров» представлял собой своего рода «двухвинтовой пароход», с двумя независимыми друг от друга, расположенными по обеим сторонам двигателями.)
Бывают ли конфликты?: Увы!: и он взял лежавшие на столе бумаги: «Вот самый свежий из конфликтов такого рода: левая сторона сочла колокольный звон двух крошечных западных часовенок «нарушающим покой шумом», который якобы мешал ее обитателям заниматься серьезной работой — церковный служка, без всякого злого умысла звонивший в колокола, был назван «убийцей мыслей»; «гонителем идей», «коварным истребителем творческих озарений» — и потребовала немедленного прекращения звонов: «имеют ли право 25 % населения Земли — имеются в виду христиане — устанавливать свою тиранию над остальными 75 процентами?!» / «Да, и что же дальше?» Он осторожно вытянул губы трубочкой, раздумывая: «Я полагаю, вынес он свой вердикт, «что в будущем звоны, записанные на магнитофон, будут передаваться в квартиры заинтересованных лиц: в часовнях точно так же могут быть установлены репродукторы, чтобы наружу не проникал практически ни один звук. — Ведь иногда это действительно мешало.» доверительно сообщил он мне. (Ну, да, он был индиец).
А посетители?: он прочел мне соответствующий параграф островной хартии:/ Время от времени разрешение на такие визиты дает в случае необходимости президиум — на остров могут прибыть сроком на 50 часов и другие посетители, прежде всего представители духовной культуры. Ни в коем случае не допускаются политические деятели; профессиональные военные, кинозвезды, чемпионы по боксу (во всех весовых категориях); издатели, рецензенты; священнослужители какой-либо религии… / Затем беседа о внесенных дополнительно точных определениях терминов. Например, выражение «профессиональные военные» было дополнено: «или вспомогательные организации; безразлично, находящиеся на службе или вышедшие в отставку.» — и вот тогда-то и начался настоящий спор вокруг понятия «вспомогательные организации»! / Рядом с упоминанием о боксерах на полях было написано «и кетчмены». / Богатым зевакам, очень богатым, к сожалению, порой необходимо было давать разрешение на въезд; правда, они обязаны были предварительно уплачивать колоссальные суммы в «фонд развития»; (да и то при этом им разрешалось осматривать далеко не все.)
«Что Вы имеете в виду?!: Во времена, когда грозит опасность войны; когда мультимиллиардеры делают отчаянные попытки проникнуть контрабандой в наше священное, уважаемое всеми противоборствующими сторонами, убежище: кое-кому уже удалось перебраться, замаскировавшись под статуи!» (Когда сняли верхнюю часть статуи Купера, а сделали это в целях более удобной транспортировки — возможность, предоставившаяся благодаря чистой случайности; место соединения двух половин было необычайно ловко скрыто широким поясом, обвивавшим бедра статуи — внутри обнаружили усыпленную вдову американского газетного короля Хорсмиксера!). /Ему просто на глазах становилось не по себе. Вот почему я и поспешил откланяться/: «Я бы хотел сегодня — в полном соответствии с планом — ограничиться знакомством с Нейтральной полосой. Ту половину, которая выходит к корме, я осмотрю позже, так сказать автоматически, по дороге к себе в гостиницу: я хотел бы узнать, можно ли мне сейчас совершить небольшую поездку в сторону носа, к обсерватории?». - (Ну, разумеется, это было можно/. Кроме шофера, со мной ехали — еще один индиец и прежний араб, тот самый, с набережной: так и не пополневший.)[109]
