Сергей Арсеньев - Студентка, комсомолка, спортсменка
Про само моё выступление говорить особенно нечего. Я в парадной школьной форме и с красным галстуком на шее ходил по сцене, менял на голове обручи с именами персонажей и читал сказку, почти не подглядывая в текст. Наизусть выучил, пока записывал. Страха перед зрителями у меня вовсе не было. Чего их боятся, что они мне сделают? Я ведь не девчонка восьмилетняя, хотя внешне именно так и выгляжу. Да и далеко не первое это у меня было выступление, я ведь читал уже раньше со сцены не один десяток раз.
Пока я читал, то думал, что новая сказка людям, похоже, понравилась. Слушали внимательно, ржали почти непрерывно. Оказалось, я ошибался. Не понравилась. Не понравилась, а привела в восторг. Я сразу догадался об этом, когда после окончания чтения мне начали аплодировать. Стоя. Впрочем, тут это обычная практика. Достаточно посмотреть записи заседаний любого съезда КПСС. Аплодисменты стоя — широко распространённое явление в текущий исторический момент. Хотя, справедливости ради следует признать, что восьмилетним девчонкам даже и тут стоя обычно не аплодируют.
А ещё мне подарили цветы. Два букета. Какие-то мальчишки. Одного я немного знаю, он из нашей школы. Кажется, 6-А. А второй и вовсе не знаю кто, хотя лицо немного знакомо. Вроде бы, он уже раньше приходил меня слушать. Это что, у меня уже поклонники появляются?
Самое же интересное в этот день произошло уже после моего выступления. Сашка в раздевалке помогала мне собирать вещи, и тут раздался стук в дверь и к нам вошёл директор дворца пионеров. А с ним ещё какой-то мужик средних лет. Первый раз вижу его. Хотя нет, сейчас припоминаю, он был в зале во время моего выступления. На втором ряду сидел и иногда что-то в блокнот записывал. Так вот, это незнакомый мне мужик поздоровался, улыбнулся и сказал:
— Наташа, я хочу сделать тебе одно неожиданное предложение.
— Надеюсь, не руки и сердца? — отвечаю я.
— Что? О, нет, нет. Я уже женат. Наташа, не хотела бы ты сниматься в кино?..
Глава 24
А ведь я в прошлой жизни этот фильм видел не один раз. Он мне не очень нравился, но и плохим я его назвать не мог. На мой взгляд, вполне достойный фильм. Называется «Приключения жёлтого чемоданчика». Только теперь, в данном варианте истории, роль девочки-плаксы дали мне.
Согласие на съёмку в кино я дал сразу, как только узнал, что это будет за фильм. Очень удачно мне этот дядечка подвернулся. Попадание на большой экран по моему Плану не проходило, но вполне вписывалось в него. У меня как раз сейчас был перерыв в несколько лет, и я мог посвятить его съёмкам в кино.
Сложнее всего было пристроить близнецов. Папа-то работал, и отпуска на лето у него не планировалось. Опять меня выручила Сашка (что бы я делал без неё?). На всё время моего отсутствия она полностью переселялась к нам и пыталась меня заменить. Сашка и раньше неоднократно у меня ночевала и была уже почти сестрой. Ухаживать за мальчишками Сашка умела, да они уже были и не такими уж беспомощными — полтора года им скоро. Во всяком случае, проситься на горшок ребята уже научились. Вот только Стёпка по ночам сам не просыпался, а так и дул в штаны.
Большая часть фильма должна была сниматься в Таллине (я так и не понял, почему там, а не в Москве). Как бы то ни было, но спустя пару недель после первого моего чтения сказки про Федота, я с другими актёрами и съёмочной группой отбыл на поезде в столицу советской Эстонии. Вместе со мной в купе ехал и Андрюшка Громов, исполнитель роли труса. А также ещё двое мальчишек чуть постарше, которые в фильме будут хулиганами.
Ничего, нормальные ребята. На остановках бегали в буфет за мороженым для меня. А я читал им свою сказку. Кстати, взрослым тоже сказка понравилась. В наше купе во время чтения набивалось человек по шесть-семь, и в коридоре ещё примерно столько же стояли. Наш же режиссёр, Илья Абрамович Фрэз, выпросил у меня рукопись, прочёл её и загорелся идеей снять по Филатовской сказке фильм. И ещё он сказал, что эту вещь следует непременно издать на бумаге. У него есть связи и, если я не против, то он может поспособствовать.
Для меня съёмки фильма проходили по большей части в первой половине дня. Да и не так уж и много эпизодов было с моим участием, так что я особенно не перетруждался. Жили мы все одной гостинице. Конкретно я жил в одном двухместном номере с девушкой Надей, ассистентом оператора.
Папе и Сашке я через день писал письма, рассказывал как тут у меня дела. А они писали мне. Вернее, писала Сашка, просто она иногда вставляла в письма что-то и от папы. Да, в школе Сашка тоже меня замещала. Библиотека моя на каникулы не закрывалась, только сеансы чтения полностью прекратились. Вернее, они не прекратились, а перенеслись в Таллин. Я так привык читать вслух, что продолжил делать это и здесь.
Читал я по вечерам в нашей гостинице. Там на каждом этаже было сделано по небольшому загончику, где стояло несколько кожаных диванов и росли фикусы в горшках. Вот в таком загончике на втором этаже, где был наш с Надей номер, я и читал. Несколько раз послушать меня забредал и режиссёр Фрэз. Он пророчил мне большое будущее на сцене и говорил, что я — прирождённый актёр. Не стал с ним спорить. Возможно, он и прав. Вот только, актёром-то я становиться вовсе не планировал. Это пока у меня есть время. А так у меня совсем иные планы на собственную жизнь…
— Наташа, мы тут!
— Сашка!! Привет! Привет, пап! Ой, Хрюша, осторожнее. Какая ты стала большая! Осторожнее! Ай! Ой! Да прекрати ты лизать меня!! Фу, всё лицо мне обслюнявила. А платье? Ты зачем меня истоптала ногами, а? Смотри, на кого я теперь стала похожа!
— Она просто очень рада. Представляешь, Наташ, как ты уехала, первые два дня есть отказывалась. Насилу уговорили её. И ещё она к себе на коврик твои тапочки утащила и спала всё время, уткнувшись в тапочки носом.
— Она их хоть не сжевала?
— Нет, не сжевала. Только слюней внутрь напускала.
— Нда? Ну, спасибо тебе, Хрюша.
— Не ругайся на неё. Она скучала.
— Я тоже скучала. Ну, пошли?
— Пошли. Давай свой чемоданчик, я понесу.
— Ох. Чемоданчик. Не напоминай. Мне чемоданчики теперь сниться будут.
— Почему?
— Да всё кино это. Про чемоданчики.
— А, понятно. Ты как, ещё сниматься будешь?
— Через три дня следующая съёмка. Да уже немного осталось. Цирк, автобус и аэропорт. Остальное всё сняли. К сентябрю я должна освободиться.
— Понравилось сниматься?
— Не особенно. Сначала интересно, а потом уже не очень. Работа как работа. Не лучше других. Нужно просто вести себя естественно, вот и всё.
— Понятно. Девчата, а давайте на такси домой поедем?!
— А с собакой в такси пустят?
— Эээ… Не знаю. Давайте попробуем…
Глава 25
С началом нового учебного года Людочка ввела меня в совет дружины школы. Я, правда, и раньше там вроде как числился, но без права голоса. А теперь стал вполне полноправным членом, не хуже других. У нас одна девчонка из совета дружины весной вступила в комсомол, вот место в совете и освободилось. А в моём 3-А классе, по-прежнему, не было ни одного пионера, кроме меня.
На очередном заседании совета пионерской дружины школы Людочка повесила на меня задание с весьма расплывчатой формулировкой: «Способствовать дальнейшему повышению успеваемости в школе». Я так понимаю, она не знала, чем меня нагрузить и дала такое задание, которое можно вовсе не выполнять. За повышение успеваемости все и так боролись, как умели. И если я ещё буду где-то там рядом «способствовать», то хуже не будет. Лучше, впрочем, тоже.
Действительно, как ещё можно повышать успеваемость? Я подозревал, что, возможно, введение порки розгами на уроках наиболее нерадивых учеников может несколько улучшить ситуацию. Но это не наш метод, такое моё предложение наверняка не пройдёт. А что ещё можно сделать? Всякие там соревнования по успеваемости с награждением лучших переходящими флажками и так регулярно проводились. Графики успеваемости рисовали и развешивали. Что ещё можно тут было придумать?
Думал я над этим день, думал другой, а на третий придумал! Игра! Соревнование! Дети же любят играть! В футбол вон после уроков гоняют до темноты, хотя никаких материальных наград победители не получают. Только моральное удовлетворение от победы над противником. А как можно играть в учёбу? Меряться оценками? Это не то, это и без меня пытались сделать, результат был близок к нулю. А что тогда?
Вспомнил покраску забора Томом Сойером. Получается, учёба в школе — это работа, то есть то, что человек делать обязан. Соответственно, нужно перевести эту обязанность в игру, то есть в то, что человек делать не обязан. Футбол после уроков, например, это игра. Играть в неё никто не обязан, но недостатка желающих не наблюдается. А какую игру тут можно придумать?
И я придумал. Опять же, из моей прошлой жизни. Одно время была такая популярная телевизионная игра «Что? Где? Когда?». Это потом уже, в 90-е годы, когда там стали играть на деньги, она выродилась в чёрт знает что. А поначалу была достаточно приятной и интересной. Я сам смотрел с удовольствием. Когда эта игра впервые появилась на телевидении я не помнил, но сейчас, в сентябре 1969 года, её ещё точно не было.
