Дмитрий Бочарник - Звёзда II
Через неделю плавания по каналу и притокам семья Ивановых вернулась в Московск, а ещё через три дня комфортабельный экспресс принял её в один из своих вагонов.
Сверкающий чистотой вокзал Московска встретил новых пассажиров сдержанным гулом работающих двигателей поездов и множества разноязыких голосов. Широченные шестнадцатиполосные эскалаторные пандусы делали невозможными людские пробки на любом из пяти подземных и семи наземных уровней огромного вокзального комплекса, яркие напольные и настенные указатели «разруливали» людские потоки, чёткая организация не позволяла смешивать британскую левостороннюю и среднеевропейскую правостороннюю систему организации движения. Всё это россияне отмечали механически, как норматив, на фоне которого любой негатив смотрелся просто кричащим пятном.
Главы семьи расположились в отдельном купе «люкс», предоставив молодёжи право самим разбираться кто с кем едет в остальных пяти заказанных ещё во время плавания купе попроще. Братья и сёстры быстро разместились, заняв одно купе под багаж, чтобы не загромождать проходы в остальных купе. В назначенное расписанием время экспресс дал короткий сигнал и плавно набрал скорость.
Проводники быстро разнесли традиционный чай с печеньем и пассажиры приступили к обустройству своих временных обиталищ. Наконец приборка была окончена. Девчата вместе с мамой пошли в вагон-ресторан, планируя по пути заглянуть в вагон-супермаркет, а юноши посетили вагон-тренажёрный зал и вернулись в свои купе к полудню, когда экспресс уже разогнался до проектной скорости в восемьдесят пять километров в час. Лёгкое шуршание заменило хорошо знакомый перестук колес, к нему привыкли быстро, тем более, что и плавность хода возросла многократно.
Приняв душ, братья занялись кто чем хотел, Александр вышел в просторный коридор и приоткрыл окно — в летнее время никто не включал в транспорте кондиционеры без особой необходимости. Взгляд молодого человека упёрся в переливающуюся стену зелёной лесополосы, тянущейся вдоль пути, по которому следовал экспресс.
— Ты великий домосед, Саша… — задумчиво сказал подошедший Борис, держась за поручень у соседнего полуоткрытого окна коридора вагона. — непросто было тебя уломать поехать после канала в Нижний…
— Ты не прав, Боря. Я не домосед. Просто впервые столкнулся на практике с такой тяжёлой ситуацией. Ты всё знаешь сам, поэтому детали раскрывать вслух повторно не буду. — Александр, прикрыв глаза, подставил лицо свежему ветру, дувшему из открытого окна. — Мне сейчас очень тяжело, я как в другое измерение попал, потому не удивляйся, по закону подобия мне в ближайшие два года будет очень тяжело. Как учёба в академии?
— Ничего, уже на втором курсе, но первый курс оказался и мне тяжеловат. Сейчас-то я втянулся, но раньше бывало, зубами скрипел, чтобы захотеть, а точнее — просто принудить себя идти дальше. Служба есть служба, а для нас, курсантов Малой Академии Службы Безопасности России, она никогда и не была лёгкой. Да и потом не будет. Слава богу, у нас уже давным давно нет особой барской разницы между офицером и курсантом: оба должны одинаково много и качественно вкалывать. Но всё равно, я тебя очень хорошо понимаю… Ничего, я тебе всегда помогу в любом достойном деле. — Борис положил руку на плечо Александру. — В этом можешь не сомневаться.
— Я и не сомневался в тебе, Боря, никогда. — Александр благодарно посмотрел в глаза старшего брата.
— Только уговор — не отшивай девчат своим видом как ударом инфразвука — они тоже должны чувствовать удовлетворение от выполнения своей собственной глубоко заложенной программы. Да и ты — не последняя личность в своей школе. Такое дело провернуть…
— Обычное дело, Боря. Всего-то лишь забот — в очередной раз дать девчатам то, что они должны иметь постоянно. Так сказать, восьмое марта круглый год. Не более того.
— Ценю твою трезвость суждений, но не принижай своих заслуг. А то Валентина стала звать тебя Командором. Не делайся статуей, давай девчатам почувствовать богатство спектра твоих эмоций, им это необходимо.
— Для сестёр — всегда и везде, для всех остальных — только после экспертизы…
— А ты жесток, Александр… — скучным голосом произнёс Борис.
— Нет, просто я пытаюсь преодолеть полосу неудачи, пережить в себе то, что пришлось бы намного острее переживать, сойдись я с Леной глубже…. - ответил Александр.
— Но ведь и она тебя не отшила, хотя, ясное дело, стала намного холоднее.
— И мне от этого только легче. Я не специалист в красноречивых объяснениях.
— Женщинам и не нужны слова, хотя они и любят ушами, им, сегодняшним, нашим россиянкам, нужны прежде всего дела и твои дела многое пояснили Лене. Она потому и не преследует тебя, как Эльвира…
— А, Пономаренко, которая не так давно захотела со мной встречаться… Не люблю я, когда женщина навязывается мужчине, неестественно это. Потому я её жёстко, но отшил.
— Может, ты и прав, но может, ты совершил ошибку. — повторил Борис фразу из хрестоматийно известного романа Дюма. — Твоя сущность только раскрывается. Не души её.
— Не буду, Боря.
— Ну и хорошо. Двое суток ехать не спеша — это дело. Этот экспресс может дать двести километров в час — я узнавал, трасса позволяет, но хорошо, что скоростить не будем. А раз так — у нас предостаточно времени. Так что пойдём, посмотрим, что там дают поесть.
— Пойдём. — ответил Александр, отмечая, что младшие братья вышли из своих купе и присоединяясь вместе с Борисом к ним. Сёстры, вернувшиеся из ресторана и супермаркета, пока остались с матерью: они любили, перебирая обновки, посекретничать.
Борис Иванов. Первое боевое задание. Столкновение с сектантством
Стремление Бориса Иванова делать всё быстро и качественно, не гнушаясь никакой черновой работой, было быстро замечено. В один из мартовских дней в пятнадцать ноль ноль его, читавшего в специальной библиотеке Малой Академии Безопасности очередные материалы по организованной преступности, нашёл вестовой Академии и вручил пакет. Распечатав его, Борис кивнул вестовому, вскочил и почти бегом направился в кабинет начальника академии.
— Курсант Иванов по вашему приказанию прибыл. — вскинул Борис ладонь к виску.
— Садитесь, Борис Александрович. Есть для вас задание.
— Мне…
— Понимаю, не в традициях Академии привлекать младшекурсников к подобным вещам, но здесь случай исключительный и без вас мы его решить не сможем.
— Я готов.
— Илона Рашкова вам знакома?
— Да. Она моя дальняя знакомая. — Борис потупился. Маршал понял, что упоминание о ней не доставляет курсанту удовольствия или спокойствия.
— Вы с ней давно не встречались и не хотите поддерживать отношения. Вас что-то в ней настораживает. — даже не вопросительно, а полуутвердительно, словно зная наперёд ответ спросил маршал, поворачиваясь в кресле к сидевшему на противоположном конце недлинного стола Борису.
— Да. — Борис все ещё не мог понять, куда клонит маршал АПБ.
— И то, что вас в ней настораживает, насторожило теперь и Российскую Академию Планетной Безопасности. Вы давно окончили изучать курс «Религии мира. Специальные аспекты»?
— Два месяца назад, маршал.
— Хорошо. Что вы скажете о сектантах?
— Третья степень социальной опасности по шкале Мевиса. Если по закону Триады, то при определённых, ныне чётко просчитанных или заранее непросчитываемых и почти непрогнозируемых спонтанных условиях возможно весьма негативное низкоуровневое влияние на слабых членов нашего общества. Пи эр шесть или что-то близкое к этому. Подлежит жесточайшему контролю и многоуровневому полному чистовому пресечению. — отчеканил Борис.
— Согласен. — маршал не стал впадать в педагогическую крайность и хвалить курсанта за дословное воспроизведение учебника. — Но с Илоной Рашковой вы не виделись уже шесть лет. Так? — спросил хозяин кабинета.
— Да. С семи лет я её не видел. Ей тогда было всего пять. — по лицу Бориса было видно, что кое-что он уже начинает понимать и это понимание не доставляло ему никакого удовлетворения.
— Вот материалы. — маршал подал папку. — садитесь и изучайте. Обратите внимание на список членов секты.
— Есть, маршал. — Борис присел на краешек стула и впился взглядом в убористые строчки пластиковых листов, зашелестевших в его быстрых пальцах. Через две минуты он поднял вопросительный взгляд на маршала. — Илона тоже у них? Я не знал.
— Неудивительно. Её родители и более дальние родственники практически не контролируют её. Она растёт в режиме «дитя природы». — Маршал задумчиво пролистал свою папку, не стремясь держать курсанта под своим внимательным, всё замечающим взглядом.
— Мне об этом говорили. — сказал Борис. — да я и сам немало видел и понимал. Но чтобы за шесть лет…
