Вецель Евгений - Социальная сеть "Ковчег"
— Слушай, а ты давно куришь «травку»? — спросил я.
— Первый раз я попробовал два года назад, — улыбнулся Мартин. — Но я делю это редко, только иногда с друзьями. Ты не дрейфь, она зависимости не вызывает.
— А где вы её берёте? — спросил я.
— Ну, если тебе надо, я могу попросить у Диего, — сказал Мартин, — я всегда беру только у него. А то знаешь, могут «химку» подсунуть. Её, говорят, делают на растворителе, а он выпаривается не полностью, поэтому может быть тяжёлый отходняк. Ты «химку» узнаешь сразу, она дерёт горло, а не лёгкие. Ещё один признак — пепел от неё не белый, а серый. В общем, если хочешь интоксикацию организма, обращайся к обычным барыгам, а у меня свой проверенный канал.
— Ты хочешь сказать, что уже не первый раз покупаешь эту дурь? — удивился я.
— Тихо! — прошипел Мартин. — Не обязательно так кричать. Тебе хорошо говорить, у тебя нормальная семья. А мне иногда нужно расслабляться.
— А что не так с твоей семьёй? — удивился я. — Они платят за твою учёбу в престижной школе. Мне кажется, это о многом говорит.
— Знал бы ты, чего это стоило моему отцу, — смутился Мартин. — Знаешь, вам, белым, не понять, как тяжело выбиться из этой трясины, в которой живёт моя семья и наши предки. Нас постоянно угнетают. Нам не дают нормальной работы.
— Не говори ерунды, — махнул рукой я.
— Ты что, не замечаешь? — спросил Мартин, глядя мне в глаза. — В Америке большой разрыв между богатыми и бедными. Такие, как ты, родители которого владеют огромной фермой, учатся в престижных школах, а потом поступают в Йель или Стэнфорд. А такие семьи, как моя, не смогут платить за такой трамплин.
— Трамплин? — уточнил я.
— Ну, вот смотри, — активно начал Мартин, — твоя семья зарабатывает прилично, поэтому имеет хорошую кредитную историю. Они могут получить кредит на твоё образование. Ты выучишься в престижном университете, и потом тебя с радостью возьмут на хорошую работу, где ты сможешь строить карьеру.
— А что мешает тебе? — спросил я.
— Не перебивай, — продолжил Мартин, — работая на хорошей работе, ты сможешь найти жену из хорошей богатой семьи. Вы родите ребёнка и сможете ему дать хорошее образование, когда он вырастет.
— Ну и сделай то же самое, — нетерпеливо сказал я.
— Тебе легко говорить, — повысив свой голос, сказал Мартин, — я не спрашивал своего отца, где он взял деньги на эту грёбаную католическую школу, но я точно знаю, что на нормальный колледж он заработать не сможет. Да и кредитная история у него испорченна с тех пор, как он брал огромный «Кадиллак» и не смог за него выплатить. Отец иногда пропадает на несколько дней, а потом я вижу в почтовом ящике повестки в суд. Чувствую, что эта школа станет для меня последней.
— И ты думаешь, курение травки может тебе помочь? — спросил я, не зная чем помочь своему другу.
— Знаешь, когда я покурю, я на несколько дней перестаю бояться своего будущего, — улыбнулся Мартин. — Похоже, я до старости буду работать на какой-нибудь бензоколонке. Могу же я насладиться сейчас своей молодостью? И это в моём будущем не самое печальное.
— А что? — спросил я.
— Не имея образования и нормальной работы, — продолжил Мартин, — я не смогу дать своим детям трамплин, чтобы они вышли из этого порочного круга. В общем, для нашей семьи всё решено этим чёртовыми белыми, которые не дают нам шанса подняться.
— Мартин, первый раз вижу, чтобы ты был таким пессимистом, — сказал я и похлопал его по плечу. — Хочешь, расскажу тебе анекдот на тему пессимистов?
— Давай, — ответил Мартин и, глядя на меня исподлобья, стал пить колу через трубочку.
Я сделал положенную паузу перед рассказом и начал:
— Сидит недовольный мужчина в своей машине и рассуждает: «Жена — стерва; друзья — предатели; жизнь — дерьмо». Сидит, расстраивается и почти плачет. На заднем сидении сидит его ангел-хранитель и записывает в блокнотик: «Жена — стерва; друзья — предатели; жизнь — дерьмо». После того, как записал, говорит: «Странные у него всегда желания и, главное, одни и те же каждый раз. Ну, раз хочет, придётся исполнять».
— Прикольно, первый раз слышу такой анекдот, — сказал Мартин, когда закончил смеяться. — Надо будет Диего рассказать, ему понравится.
— А тебе не кажется, что этот твой Диего, торгующий наркотой — опасный тип? — спросил я.
— Ничего он не торгует! — обиделся Мартин. — Думаешь, если он мексиканец, значит, торгует наркотой? Вы, белые, все одинаковые.
— Вся школа у него тарится, — спокойно ответил я. — Но если я ошибаюсь, то извини. Не хотел наезжать на твоих друзей.
— Да уж, пожалуйста! — ответил Мартин. — Если ещё раз захочешь залезть в мою личную жизнь, сначала разберись со своей.
— А что не так с моей? — спросил я.
— Ты, кажется, участвуешь в общественной жизни школы, — начал Мартин, — но нормальные ученики не считают тебя своим. Ты бы послушал, что про тебя говорит народ.
— И что они говорят? — спросил я.
— Они считают, — ответил заведённый Мартин, — что ты слишком стараешься казаться умным. Ты выскочка. Ты вечно лезешь вперёд. Пытаешься получить максимальную оценку и подлизываешься к преподавателям. В вечеринках и тусовках не участвуешь. С девчонками не мутишь. Многим вообще кажется, что ты гей.
— Тебе тоже так кажется? — удивлённо спросил я.
— А откуда я знаю? — ехидно спросил Мартин. — Если хочешь доказать обратное, давай закажем девочек. Деньги-то у тебя всегда есть.
— Я никому ничего не собираюсь доказывать, — ответил я.
— Ну, тогда и тусуйся с геями, — тихо сказал Мартин, взял свой поднос и пересел за другой столик.
Интересный поворот событий. Я думал, только в России не любят выскочек. Мне всегда казалось, что американцы более терпимо относятся к людям, которые стараются хорошо учиться, чтобы достичь большего в жизни. Как хорошо сказал Мартин, чтобы взобраться на трамплин.
По его теории трамплинов получается, что тем, кто уже был на верхнем социальном слое общества, легче оставить своих детей на втором этаже. А тем, кто внизу, нужно очень постараться, чтобы попасть на трамплин, который сможет их доставить выше.
Но Мартин сейчас ведёт себя неправильно: он видит, как я тружусь, чтобы забраться на свой трамплин для прыжка высоко вверх и лишает меня поддержки. Разве он не понимает, что, находясь вверху, я смог бы и ему помочь подняться? Наверное, зависть — самое разрушительное чувство в человеке.
Я нисколько не изменил свою линию поведения и продолжал учиться в прежнем духе. Я не стал никому доказывать, что я не гей. Я знал, что оправдываются только виноватые. Впоследствии я ещё пытался общаться с Мартином, но он стал меня избегать и больше времени проводил с Диего.
Диего действительно торговал наркотиками в школе. Это можно было определить по ходившим слухам и тому, как он одевался. У него были самые дорогие телефон и часы в школе. Он приезжал в школу на большом пикапе. Часто менял девочек. И, как грамотный наркодилер, он не употреблял сам. Это было видно сразу.
Не могу сказать, что в нашей школе многие курили наркотики. Я умел определять человека под кайфом, меня научила Тринити. Это несложно: нужно было просто внимательно наблюдать за людьми. Если они вели себя неестественно, это сразу вызывало подозрение.
Но главные признаки я мог наблюдать часто: сильно суженные или сильно расширенные зрачки, не реагирующие на свет; блеск глаз; изменение двигательной активности; изменение речи; беспричинное веселье, смешливость, болтливость, злобность, агрессивность, явно не соответствующие ситуации.
В той компании, в которой я общался, наркоманов не было. Все были отличниками и активистами. Я бы не назвали их идеальными людьми, так как с ними зачастую было скучно. Особенно от их занудства. Казалось, что эти «ботаники» созданы для того, чтобы их слушали. Сами они могли слушать, только постоянно перебивая. Они были уверены, что их собственные мысли гораздо важнее для собеседника, чем его.
Прошёл год, я учился в последнем классе и уже рассылал запросы в лучшие колледжи. Наблюдая со стороны за Мартином, я видел, что он зачастую находится под кайфом. И, судя по тому, что он ведёт себя каждый раз по-разному, я сделал вывод, что он употребляет не только марихуану. Нельзя бросать друзей в беде, поэтому я решил выяснить, чем он балуется. Я знал лёгкий способ.
Однажды я поймал его в школе, подошёл к нему и, давая ему свой телефон, сказал:
— Мартин, тут с тобой хотят поговорить.
Лечение
Мартин поднёс телефон к уху, поёжился и уже через несколько секунд отдал мне телефон обратно.
— Там короткие гудки, — обиженно сказал Мартин. — Билл, что за шутки?
Я забрал телефон, извинился и ушёл, понимая, что нужный мне дамп снят. В этот же вечер Тринити обнаружила в крови дампа Мартина следы морфина. Покопавшись в его памяти, Тринити сказала:
