Ксения Таргулян - Корабль уродов
— Да какие к черту розыгрыши!
Джек повис в непроглядном недоумении. Это другие люди? Какой ребенок? Какой — к черту — мертвый? Жена? Он говорил, что она его жена? Свадьбы, беременные жены, неудачные роды — это… из какого-то другого мира!
— Давно уже, — говорил между тем Артур, скривившись лицом. — Больше года назад. Это проклятье… ну ты понимаешь. Разве у нас могут быть нормальные дети?
«Что?.. А, кажется, это уже что-то знакомое».
— Опять ты за свое?
— А что!.. — начал было он взвинченно, но внезапно поморщился и сгорбился, опуская взгляд к полу. — Ай… Какая разница? Она говорит… — он озлобленно вскинул голову, — говорит, это был «живой мертвец». Синий и кричащий. Врачи вообще заявили, что младенец был живой-здоровый, а она, видите ли, сама его задушила. Ублюдки! Итог — ей тоже назначили принудительное лечение. Чуть не запрятали в психушку — вовремя увез ее. Поэтому мы здесь. Прячемся, да. Теперь уже оба. Оба… Что же я с ней сделал?..
— Ты о чём?
— Ну, — он горько усмехнулся. — Была милая студентка-медсестричка Таня… Теперь — огненная ведьма Мекс!.. просто сумасшедшая…
— Так ты признаёшь?..
— Заткнись. Теперь-то что? Может, если б раньше…
За дверью послышались шаги, и они замолчали.
Вошла Мекс — такая же прекрасная, такая же самодовольная и беспечная. Вместо халата легкое платье, в руках — поднос с тремя чашками кофе.
Кофе в четвертом часу ночи — конечно, самое то. Шесть лет назад никто бы не удивился… но вряд ли хоть что-то будет теперь так же, как шесть лет назад.
II— Ну, рассказывай.
Мы с Артуром только-только начали партию в бильярд, и тусклые от времени шары лениво раскатывались по такому же тусклому слегка хромому столу.
Я прицелился, ударил и с удивлением проследил, как красный шар врезался в стенку возле угловой лунки, немного погарцевал вокруг нее и рухнул вниз.
— Неплохо, — усмехнулся Артур.
— Мастерство не пропьешь.
— Мастерство, ага.
Он примерил кий к паре шаров и ловко отправил один из них в дальнюю лунку.
— В общем, давай, начинай, — кивнул он мне, слегка усмехнувшись своей маленькой победе. — Что было в жизни, пока мы не виделись?
Я бездумно стукнул в белый шар, и он пролетел, не задев ни одного собрата, что дало Артуру лишний ход.
— Что ж, ладно. Пока мы не виделись, я всего лишь женился и разорвал Договор.
— Брачный контракт что ли?
— Нет. Договор. С большой буквы, — очередь бить снова была моя, и я внимательно вглядывался в стол.
— Что?
— Ну, знаешь… Небольшое семейное торжество. Все приняли на грудь, танцуют-пируют, всё такое…
И я рассказал ему про тот сумасшедший маскарад, который сам практически не помню, потому что был под ЛСД или еще под чем-то, теперь уже трудно сказать. Помню четко одно: я обнаружил у себя в руках автомат, а перед собой — скопище кораблистов — таких уродливых, таких умных, пропитанных ненавистью ко мне и моему роду. Они замерли без дела, и их белесые глаза источали презрение и решимость терпеть, дабы однажды отомстить.
Никто не знает на самом деле, почему кораблисты так ненавидят людей, ведь их поработили уже после войны. Явившись в наш мир, они жаждали одного — убивать людей. Наверное, это у них в генах. Но об этом редко задумываются. Какая разница, как (и тем более почему) к тебе относится твоя вещь? Нет, ну они не вещи, конечно. Скорее крысы или тараканы.
В общем, я никогда прежде не замечал какого-либо выражения на их физиономиях или в глазах… Вполне возможно мне это и примерещилось. Правда, с тех пор я вижу прямо таки горящую ненависть во взгляде любого мутноокого миньона (и движении каждого безглазого).
И вот стою я, руки оттягивает тяжесть автомата с патронташем, сотни глаз жаждут раскрошить меня и поглумиться над каждой частицей, и я понимаю, как легко мне сейчас придушить в них это стремление! Смести к чертям эту свинцовую веру, что однажды они возьмут реванш и победа будет за ними.
И я открыл огонь.
Отдача ударила в плечо, поток снарядов метнулся в сторону, обращая в хаос блистательно накрытый стол и оставляя череду черных дыр в стене, но я с силой выровнял его, утопая в сокрушительном ощущении собственной мощи.
Кораблисты встречали пули грудью, не шелохнувшись — у них нет чувства самосохранения. И это значительно умерило мой пыл.
Я остановил автоматную очередь и замер, тяжело дыша. Горячий воздух отражался от огромной маски и облеплял лицо влажной пеленой.
Кстати, я был одет в Деда Мороза, и именно его бородатую добродушную физиономию изображала моя маска.
Разорванные жилистые тела со шлепками оседали на паркет. Затихший грохот выстрелов сменился звенящей тишиной. Я спиной чувствовал, что все, кто был в этом зале, изумленно смотрят на меня.
Сперва меня охватил страх, но он скрылся, затушеванный мыслью, что сотней большей, сотней меньше — тьфу, кораблистов никто не считает.
Эти трусы за моей спиной дрожат под гнетом Договора. Дурачье! Мы можем делать, что хотим! Я всю жизнь делаю, что хочу, и не потерял ни грамма своей власти. Так что — можете брать пример, разрешаю!
С этими мыслями я развернулся на каблуках и отвесил театральный поклон. И, засмеявшись их нелепым рожам, прошествовал мимо них к дверям.
К сожалению, мне ненадолго удалось остаться инкогнито. Уже через день (а я всё еще гостил в Морской Короне) за мной прислали четверку крепких кораблистов, которые сопроводили меня к Ммороку.
На тот момент я был уже вполне трезв, и мне хватило ума не продолжать своих кровавых буйств. Это ведь, в конце концов, попросту бессмысленно. Кораблисты неистребимы. Они не занимаются глупостями вроде самовоспроизведения — новые особи просто отпочковываются от Замка. Это довольно сложно с логической точки зрения и более чем странно — с биологической, но тем не менее. Все наши Замки — они же Корабли — это некая матка, порождающая новых и новых детенышей. В каждом Замке есть особое подвальное помещение, заполненное хрустальными сталагнатами, обросшими яйцами кораблистов. Эти яйца покрыты не скорлупой, а плотной полупрозрачной кожицей, наподобие икры, и они довольно быстро растут, прикрепленные к своему сталагнату. Они отваливаются от него в виде скользкого аморфного мяча, заполненного жидкостью с питательными веществами, и дальше развиваются самостоятельно. Зародыш кораблиста внутри яйца поглощает питательные вещества из своей жидкости, растет, постепенно растягивая кожицу, и, наконец, разрывает ее и выбирается наружу, готовый служить мне.
Такая вот небольшая лекция по эмбриологии кораблистов.
Но меня вели к Ммороку. И мне явно не хватало позавчерашнего задора.
Старик ждал в своем просторном кабинете, развалившись в кресле за столом.
У нас с ним есть один забавный казус. Он мне и тесть, и зять. Вот так. А я ему — зять и шурин. Я не очень щепетилен в вопросах инцеста, но всё же хорошо, что мы с Алитой никаким боком не брат с сестрой. Моя мать — цыганка, отец Алиты — бесследно пропавший путешественник. Зато мой отец и ее мамаша, то есть наши с ней официальные родители — оба Вентедели, и приходятся друг другу тетей и племянником. Прямо как мы с Вренной, только наоборот.
— Постарайся объясниться, — без прелюдий начал Мморок.
— Я был не в себе, — я пожал плечами. — Алкоголь, ЛСД.
— Предлагаешь мне следить за вредными привычками Вентеделей, чтобы вы лучше блюли Договор?
Я промолчал. Дверь за моей спиной была плотно закрыта, а перед нею выстроились в ряд те же четверо кораблистов. Я опять чувствовал их ненависть. Мне вспомнилось, с какой легкостью они отрывают людям конечности, и я судорожно принялся искать в кабинете что-нибудь интересное, чтобы зацепиться взглядом и отвлечься.
— Это ведь не первое твое нарушение, — продолжил тесть. — Ты много времени проводишь вне Замков, спишь с кем попало и не заботишься чистить за собой. К тому же ты женат уже второй год, и у тебя до сих пор нет ребенка.
Я вскинул брови.
— Внучков захотелось, папаш?
Он и бровью не повел.
— Это часть Договора. Или ты его запамятовал?
— На этот счет можете не беспокоиться. Детей я как-нибудь устрою.
— Да что ты? А мне вот кажется, ты кое-что упускаешь.
Мне почему-то представилось, как он домогается Вренны. А ведь он ее отец, и вроде бы настоящий.
— За нарушение Договора следует наказание.
А, вот о чём он. Пожалуй… это не лучше. Непосредственный контроль за мной должна осуществлять Алита, как моя старшая сестра — якобы. Она меня терпеть не может, но у меня есть парочка рычагов воздействия. Другое дело, что следующая за ней инстанция — это собственно Мморок, ведь он ее муж. И вот он меня точно не пощадит. Потому что он тоже меня терпеть не может.
Может, лучше пренебречь рычагами воздействия? Итог один, а иметь дело с Алитой приятнее, ведь она красивая женщина.
