Мария Перцева - Сказочка
В человеческом обличье принцы становились довольно милыми парнями. Если не считать, что все они были одинаковыми, как варежки. «Инкубаторские», — ляпнула Анфиса, увидев братьев первый раз. Но те не обиделись. Благо по натуре своей они владели удивительной человеческой добродетелью — старой доброй флегматичностью, являющейся годкам к девяноста, когда из всех существующих развлечений больше всего забавляют макание домашней кошки в унитаз и бездарность собственных внуков.
Чтобы понять, как выглядели принцы, достаточно описать любого из них. Это был высокий стройный молодой человек с русыми волосами и полным отсутствием каких-либо эмоций на узком лице. В целом такую внешность обычно называют ангельской (только немного похудевшей): румяное личико, голубые глазки, изящные ручки и все такое прочее. Если прибавить ко всему этому безразличный вид и королевское воспитание, то сразу хотелось привязать себя к хвосту дикой лошади и поехать кататься. Потому что выдержать такое общество может только отшельник — ему не привыкать. Мало того, что весь день они летали непонятно где, так и вернувшись вечером на остров умели настолько замаскировать свое присутствие, что у Анфисы создавалось впечатление, будто живет она на кладбище — народу много, а поговорить не с кем. Приготовив ужин, братья вежливо осведомлялись у сестры о ее здоровье и, молча выслушав все, что им полагается, удалялись на покой, чтобы с рассветом, сделав почетный круг над островом, опять улететь. Порой Анфисе казалось, что это не принцев превратили в лебедей, а лебедей заставляют каждую ночь превращаться в людей и мучиться этим до утра. Как к этому относились сами принцы, понять было трудно. Принцесса догадывалась, что никак. Им было все равно.
Анфиса приучила здесь себя вставать рано утром. Во-первых, ей нравилось встречать рассвет. А во-вторых, она жутко любила наблюдать за братьями, когда те, превратившись в лебедей, выплывают друг за другом на озеро, сверкая в рассветных лучах золотыми коронами. Все это происходило в полной тишине и напоминало магический ритуал. Дождавшись, когда рассеется туман, они, хлопая громадными крыльями по воде, друг за другом взмывали в воздух. И тотчас в лесу раздавались голоса птиц, словно боявшихся петь в присутствии своих истинных прекрасных повелителей, увы, не одаренных голосом. Да, как это ни странно, лебеди совсем не умеют петь. Видимо, природа решила по справедливости обделить их хоть чем-нибудь.
Проводив взглядом улетающую стаю, Анфиса встала и пошла к чуму. Так она называла свою сплетенную из веточек хибару, которую построили для нее братья. Кстати, достаточно клевая вещь. Внутри всегда было сухо и пахло какими-то травками. Не надо обольщаться, что принцесса спала на жестких циновках и кушала исключительно баланду. Жила она здесь ничуть не хуже, чем у отца. Братья устроили ее со всеми удобствами. И еда, и постель были королевскими. Как Анфиса ни старалась, ей никак не удавалось побыть «наедине с природой», испытав все прелести подобного существования. Но принцесса боролась за свою необустроенность. Правда, первые лишения она хотела повесить на братьев. И, как истинным патриотам, для начала предложила им надергать из себя перьев для сестричкиной постельки. Те, не оценив плюху по достоинству, достали для нее несколько пуховых перин и предложили удовлетвориться этим. Но Анфиса не успокоилась. Ей хотелось настоящих трудностей. Несмотря на присутствие многочисленной фарфоровой посуды, она пыталась лепить глиняные миски, которые имели скверную привычку разваливаться, когда в них наливали кипяток; училась есть палочками, игнорируя серебряные столовые приборы, и выпаривала соль из морской воды, которую приносили для нее братья. Это была чудесная игра в жизнь дикаря. Какой простор для фантазии! Анфиса носилась по острову, роя замаскированные ямы на звериных тропах, устраивая хитроумные ловушки в любимых местах отдыха принцев и натравливая на братьев диких кроликов. Не надо думать, что принцесса делала все это из-за лютой ненависти к братцам. Просто жизнь на острове была настолько стерилизована, что там отсутствовало даже элементарное — дикие звери. А прикинь, дружок, как можно словить кайф, не убив ни одного буйвола? Выход был один. Диких зверей Анфисе подсознательно заменили братья. Ну а тем оставалось только удивляться, как внезапно обросла опасностями жизнь на острове. Парочке из них уже посчастливилось провалиться в одну из звериных ям и провести там чудесную ночь, пока их не нашли. Еще троих покусали дикие кролики. Двое обварились кипятком из развалившейся миски, а пятеро объелись глиной из вышеупомянутой необожженной посуды. Когда же старшему из братьев раздолбало голову внезапно упавшим кокосом, Анфиса просто пришла в ярость. В ответ на молчаливые укоры братьев она заявила, что только пернатый идиот может столь глупо усесться прямо на ее любимую катапульту, раздавить ее всю и после этого плаксиво жаловаться, демонстрируя какую-то царапину.
И на этот раз принцы простили сестре ее экстремистские замашки.
А Анфисе скоро надоело пакостить. Она придумала новую игру, «в Тарзана». Теперь она целыми днями училась прыгать с дерева на дерево, расшибая лоб и пугая обезьян.
Для братьев ее новая забава вылилась в подножный корм. Периодически они находили у себя в тарелках всякие корешки и веточки. Впрочем, попадались и червячки, и вареные пчелки. Сама же Анфиса, вопреки свежей затее, предпочитала нормальную пищу. Во время ужина, уплетая за обе щеки, она смотрела на кислые физиономии братьев и, сияя разбитым лицом, вещала о полезных свойствах жареных опарышей.
Но, как бы то ни было, следовало признать, что Анфисин задор заразил даже братьев. Вскоре подобно ей они с улюлюканьем носились по лесам, ныряли с обрыва в омут и танцевали вокруг ритуальных костров. Делали они все это, естественно, ночью — когда были людьми. А днем по-прежнему пропадали где-то за морем и возвращались лишь вечером. Так что первую половину суток принцесса была целиком предоставлена себе. И проводила она ее не особенно плодотворно. В частности, плавала, загорала и спала.
Ей снились удивительные сны. Обычно это был сам Господь Бог. Он любил сидеть за живой изгородью и показывать ей оттуда язык. Превредный, надо сказать, старикашка. Постоянно поучал: «Не убий, не укради, не суди». А сам только и делал, что пакостил. То выреза́л египетских первенцев, то совращал целый город, проливая на него затем дождем серу и огонь, то отсиживался в ковчеге завета, устраивая по ночам заварухи с Дагоном. И после этого бахвально рассылал о себе благие вести по всему свету. Презабавный парень был этот Господь. Постоянно придумывал что-нибудь новенькое. Одно слово — Бог.
Анфиса набирала полную пригоршню гальки и, ориентируясь на плавающее блюдечко нимба, зашвыривала назойливого Господа. Но тот в долгу не оставался. В Анфису летел ответный град камней и проклятий. Порой из-за изгороди доносились пронзительные визги. Ожиревшие херувимы, разучившись летать, еле уворачивались от Божьей кары. А Господь бил их Библией по головам и распевал молитвы.
В последний раз Бог с Анфисой вконец разодрались. В ответ на то, что Бог сжег ее Таксиля, принцесса обозвала его пустым местом, на что тот обиделся и, прокляв Анфису еще раз, ушел. Поэтому сегодня его не было, и принцесса со скучающей миной сидела под деревом и мастерила рогатку.
В кустах что-то зашуршало.
«А-а, пришел все-таки!» — решила Анфиса и, нащупав под рукой бульник, стала прицеливаться.
— Подождите! — раздался торопливый крик, и прячущийся в кустах встал.
Это был не Бог. Это была королева.
— Вы? — удивилась Анфиса. — Какими судьбами?
— Да так, — замялась королева, поправляя призрачное одеяние, — шла мимо — дай, думаю, загляну… на огонек.
— Очень мило с вашей стороны. А что это за наряд? У вас новая роль?
— Да. Теперь меня зовут Фата-Моргана. Я добрая фея.
— Не сомневаюсь, — ухмыльнулась принцесса. — Добрее не бывает.
— Зря вы так, — нахмурилась королева.
— Конечно, зря, — согласилась великодушно падчерица. — Кто старое помянет…
— Тому глаз вон! — радостно закончила фея.
— А кто забудет, тому оба.
— Ну вот, опять вы! — обиделась королева.
— Не опять, а снова. У меня память, к сожалению, не девичья.
— Оно и видно. Однако с тех пор многое переменилось, милочка.
— Заметно. Вот, например, я стала «милочкой».
— И не только. Вы в этой глуши многого не знаете. Предсказание Книги сбылось!
— И вас вышибли из королевства.
— Это не главное. Ведь Приморье действительно набирает небывалую силу. Ярослав VI оправдывает наши надежды.
— Однако делает он это там, а вы сейчас здесь. Несмотря на надежды. Вас просто выперли.
— Ну и что? — вяло возразила фея. — Ведь он король и должен повелевать.
