Виталий Фролов - Цивилизация страуса
Огромный плазменный телевизор занимал всю стену перед толстяком. Рядом с креслом стоял ноутбук на специальной подставке. Вдоль другой стены тянулись промышленные стеллажи, заставленные одинаковыми коробками без эмблем, логотипов и прочих знаков различия. Видимо, часть своего товара Макс хранил прямо здесь.
Если это все нелегально, то парень явный псих, подумал Гусев.
— Привет, — сказал Макс.
— Привет, — сказал Гусев.
— Вон там стул, — сказал Макс. — Садись.
Гусев нашел стул и сел.
— Стас сказал, что ты нормальный парень, — сказал Макс.
— Тебя он рекомендовал так же.
— Что он еще тебе успел сообщить?
— Что ты торгуешь разными штуками.
— Он не забыл упомянуть, что большинство этих штук нелегально?
— Не забыл.
— И тебе, значит, нужна какая-то нелегальная штука?
— Скорее, услуга.
— Нелегальные услуги порою стоят куда больше, чем нелегальные штуки, — сказал Макс. — Впрочем, порою и нет. Это все ситуативно.
— Понимаю.
— Люблю понимающих людей, — сказал Макс. — Значит, это тебя они достали из морозильника?
— Да, — сомнительная слава свежеразмороженного уже успела порядком Гусеву надоесть.
— И как тебе у нас?
— Если одним словом, то странно.
— А если не одним?
— Очень странно.
— Будущее оказалось не таким, каким вы его себе рисовали?
— Летающие машины так и не появились, — высказал Гусев свою главную претензию к неоправдавшему надежд будущему.
— А кому они, нахрен, нужны?
— Для антуража.
— Бессмысленное украшательство, — сказал Макс. — Мы уперлись в технологический потолок, знаешь ли. Не потому, что мы больше ничего не можем, а потому, что нам больше ничего не надо.
— Космос так и не покорен.
— А кому он сдался, этот космос? — вопросил Макс. — Там темно, холодно, большие расстояния и всякие злобные пришельцы с бластерами. К тому же, покорять его слишком дорого.
— Значит, не можем, — сказал Гусев.
— Да нет, — сказал Макс. — В принципе можем, только никому это нафиг не надо. Вот ты хочешь в космос?
— В детстве хотел.
— В детстве все хотели. А теперь?
— Теперь я слишком стар для всего этого.
— Ну, вот примерно так все и рассуждают. Человечество вошло в зону комфорта, и фиг ты его теперь из этой зоны выпнешь. Некоторых от этого мутит, некоторые чувствуют себя вполне уверенно и считают, что мы не в тупике, а на пороге эволюционного прорыва, но большинству, как ты понимаешь, просто начхать.
— А, — сказал Гусев. — Понимаю. Ложки взглядом гнуть не пробовал?
— Пробовал. Ни черта не выходит.
— Сочувствую.
— Врешь. Ни хрена ты не сочувствуешь.
— Вру, — согласился Гусев. — Можем мы перейти ближе к делу?
— Можем, — сказал Макс. — Итак, чем я могу тебе помочь, славный предок?
— Мне нужна моя история болезни из «Второй жизни», — сказал Гусев, надеясь, что Макс таки не относится к числу его прямых потомков.
— И всего-то?
— Да. Это возможно?
— Эту скучно, — сказал Макс. — На кой она тебе сдалась?
— Хочу выяснить причину смерти.
— А они тебе там не сказали?
— Сказали. Инфаркт.
— И что тебя не устроило?
— Есть мнение, что они врут.
— И чье это мнение?
— А тебе обязательно это знать?
— Нет, — сказал Макс. — Но мне любопытно.
— Любопытство убило кошку.
— Фигня, — сказал Макс. — У кошки девять жизней.
— Так ты можешь достать файл?
— Конечно, могу.
— И во что это мне обойдется?
— Пять сотен. Скину тебе файл в почтовый ящик завтра утром. Ну, как проснусь, так и скину, — видимо, на лице Гусева что-то отразилось, потому что Макс сразу поинтересовался. — Что-то не так?
— Нет, все нормально, — сказал Гусев.
— О, — сказал Макс. — Кажется, я все понял. Видимо, ты думал, что это будет очень долго и потому очень дорого. Что я попрошу у тебя три чемодана денег, убить моего конкурента и левую почку впридачу, а потом восемь хакеров будут сутки напролет сидеть перед своими компами, пить кофе, курить сигареты и пытаться обойти защитных ботов, охраняющих темные секреты могущественных корпораций?
— Что-то вроде того, — сказал Гусев.
— Надо было тебе цену повыше зарядить, — сказал Макс. — Впрочем, я так не работаю. Этот бизнес держится на доверии. Куда мы придем, если нелегальные торговцы начнут кидать своих клиентов?
— Обратно в капитализм? — предположил Гусев.
— А сейчас у нас, по-твоему, что?
— Ерунда какая-то, — сказал Гусев.
— Дивный новый мир оказался не таким уж дивным?
— Он и особо новым-то не кажется.
— Это ты зря, — сказал Макс. — Мир изменился. Будущее таки наступило.
— Кому-то оно наступило на ногу.
— Очень многим, — согласился Макс. — Но тебе-то грех жаловаться.
— О да, у меня все замечательно, — сказал Гусев.
— Но ты жив только благодаря появлению новых технологий. Ну, и еще потому что отдела маркетинга «Второй жизни» срочно требовалось предъявить публике хотя бы одного удачно размороженного клиента.
— Ты и об этом знаешь?
— Я знаю обо всем, что представляет интерес, — сказал Макс. — Крионика мне интересна.
Гусев подумал, что лучше бы Макс интересовался фитнесом. Для того, чтобы заморозить такую тушу, понадобится очень большой холодильник.
— Сервис, прямо скажем, так себе, — заметил Гусев.
— Ты не рад, что тебя разморозили? Предпочел бы умереть навсегда?
— Я предпочел бы дожить свой срок в своем времени.
— И чего там было хорошего, в этом твоем времени?
— А тут чего хорошего?
— Можно стрелять в людей, например.
— Мне не нравится стрелять в людей.
— Ты просто не вошел во вкус.
— Много ты сам настрелял?
— Я? Нет. Сам посмотри, какой их меня дуэлянт? Слишком удобная мишень, даже целиться особо не надо. Но сам факт, что в людей можно стрелять, открывает перед предприимчивым человеком интересные возможности.
— Наверное, — сказал Гусев. Ему было все равно.
— Ты вот в прошлой жизни кем работал?
— Маркетологом.
— О, — оживился Макс. — Ну вот и скажи мне, как профи, что в этом мире продается лучше всего?
— Любая фигня, в продвижение которой вкладывается больше бабок.
— Циничный ответ профессионала.
— Ты хотел знать мое мнение, так вот оно.
— А я-то думал, ты начнешь заливать мне стандартную чушь про секс.
— Секс утомителен, — сказал Гусев.
— Особенно если тебе семьдесят, — хмыкнул Макс.
— Мне не семьдесят.
— Это как посмотреть. Ну так вот, возвращаясь к сексу…
— А можно, мы не будем возвращаться к сексу?
— Почему? Ты настолько стеснителен, что не желаешь обсуждать эту тему с посторонними? У тебя какие-то комплексы? Табу?
— Мне просто неинтересно.
— Ты не думал о том, чтобы вернуться на работу?
— Думал, но без особого энтузиазма.
— А чем жить собираешься?
— Не знаю, — сказал Гусев. — Но маркетингом я сыт по горло.
— Но владеешь ли ты какими-то полезными навыками в другой области?
— Я могу подметать улицы.
— И делать этот мир чище, ага. Не слишком ли ты стар для неквалифицированного физического труда?
— Это как посмотреть.
— Тебе не дадут подметать улицы, — сказал Макс. — Это будет очень плохая реклама для твоих мороженщиков.
— Чихать я хотел.
— У крионики есть свои противники, и они раскрутят эту историю, как пример невозможности социализации клиента «Второй жизни» в новом для него обществе.
— Опять же, чихать я хотел.
— Так ты на самом деле собираешься податься в дворники?
— Можно еще в сторожа, — сказал Гусев.
— Ты не похож ни на сторожа, ни на дворника.
— Я не думаю, что при приеме на такую работу нужно будет проходить фейс-контроль.
— Это все несерьезно.
— Мне тридцать три года, — сказал Гусев. — Ну, или семьдесят, это как посмотреть. Но в любом случае я понятия не имею, чего я хочу от этой жизни. Но вот чего я точно не хочу, так это возвращаться в офис и заново выстраивать эту чертову карьеру. И вообще, почему мы говорим об этом? Ты решил подработать консультантом по трудоустройству?
— Вроде того, — сказал Макс. — У меня есть для тебя работа.
— Например?
— Ты же понимаешь, что такой бизнес, как у меня, невозможен без прикрытия больших ребят?
— Я еще не совсем разобрался, как тут у вас что работает.
— Это нормально, — сказал Макс, почесывая свой объемный живот. — В общем, у меня есть выход на больших ребят. По-настоящему больших ребят, связанных с настоящей политикой. Когда Стас рассказал мне о твоей проблеме, я связался с этими большими ребятами и проявили интерес.
