Кир Булычев - Глубокоуважаемый микроб (сборник)
Далеко, в недрах тюрьмы, послышались шаги палачей.
— Ну вот, — вздохнул Удалов. — Придется, видно, погибать.
— Нет, погибать нельзя, — решительно заявил карлик. — Не могу я этого допустить. Профессиональная гордость не позволяет.
— Ну при чем тут твоя профессиональная гордость, когда тебе со дня на день помирать пора?
— Не обо мне речь. Я предсказал, что ты прославишься на съезде большими делами? Я предсказал, что от тебя будет страшная угроза микробам? Если тебя замучают, мое предсказание не сбудется. Это позор, который будет преследовать меня и после смерти. Пошли. Будем тебя спасать.
— Как? — спросил Удалов, прислушиваясь к шагам палачей.
— Лезь в дыру, через которую я сюда проник. Давай я подсажу тебя, а ты потом мне руку дашь.
Так они и сделали. И вовремя. В тот момент, когда ноги карлика скрывались в дыре, дверь в камеру Удалова открылась и вошли палачи в водолазных костюмах.
Глава шестнадцатая,
в которой рассказывается о событиях, вызванных исчезновением Удалова
Удалов, переползавший, обдирая колени, в соседнюю камеру подземной тюрьмы на планете Кэ, и не подозревал, что его исчезновение уже вызвало цепную реакцию значительных событий в разных местах Галактики.
На самом СОС, когда Удалов не появился на вечернем заседании, его отсутствие было замечено. Все-таки не последний человек на съезде.
Послали в гостиницу. В гостинице Удалова тоже не обнаружили.
Начали всех опрашивать, а так как делалось это организованно, в масштабе всей планеты, то поговорили и с уборщицей из Атлантиды. Уборщица рассказала, что Удалов сгорает от любви к ее пропавшей дочери и вполне мог отправиться на поиски своей возлюбленной. Заглянули в кино и увидели там фильмы из юношеских воспоминаний Корнелия Ивановича, принялись искать кузнечика. А кузнечик тоже пропал. Поиски продолжались до вечера, а вечером на планете Сапур обнаружили покинутый корабль, в котором туда прилетели Удалов с кузнечиком. В корабле еще сохранились микроследы пропавших и следы неизвестного третьего лица, которое в материалах следствия именовалось «X», хотя на самом деле это был могильщик.
Загадка исчезновения Удалова встревожила весь съезд. Специальные группы обыскивали планету Сапур, другая группа улетела на Альдебаран, чтобы искать там следы красавицы Тулии, остальные следователи и добровольцы из делегатов разыскивали Удалова на планете, где проходил съезд. Оргкомитет съезда подал в отставку, которая не была принята. Под сомнение встал один из основных принципов съезда — безопасность его участников.
Ночью руководство съезда в качестве последней меры связалось с Землей. Телефонный звонок поднял с постели Николая Белосельского.
— Нет, — сказал он твердо, когда выслушал тревожное сообщение из космоса, — Удалов домой не возвращался, да и не мог он возвратиться за один день. Для того чтобы долететь от центра Галактики до Земли, надо потратить как минимум двое суток. Вы это знаете лучше меня.
— Но мы решили не упускать никаких шансов.
— Правильно, — согласился Белосельский. — Тем не менее чудес не бывает. Ищите Удалова в вашем районе. Желаю успеха.
Руководители СОС заверили Николая Белосельского, что будут приняты все возможные меры, и повесили трубку.
— Чепуха какая-то, — сказал сам себе Белосельский, спуская ноги с кровати и закуривая. Спать, естественно, расхотелось. — Все беды происходят от друзей детства. Как бы я хотел работать в Петропавловске-Камчатском.
Но рассуждения рассуждениями, а Белосельский был человеком действия. И хотя шансов найти Удалова в Гусляре практически не было, он докурил сигарету, оделся и пошел на Пушкинскую улицу, к дому № 16, в котором раньше жил Удалов.
Город спал, нежась в объятиях летней ночи. Звезды, мигавшие сквозь темную листву, казались декоративными украшениями. Во дворе двухэтажного дома Белосельский остановился и поглядел на знакомое по детским годам окно. Его вдруг посетила странная надежда, что все, чему он был свидетелем в последние дни, — дурной сон. И Удалов сейчас мирно спит или читает, не подозревая ни о каких СОС. К сожалению, Белосельский вынужден был отогнать эту эфемерную надежду. Он знал, что чудес не бывает. Он знал, что, к сожалению, действительность сурова и обыденна: Удалов улетел на съезд в другой сектор Галактики и пропал там без вести.
Белосельский вздохнул, посмотрел на часы, которые показывали уже первый час, и, стараясь не скрипеть ступеньками, поднялся на второй этаж, к квартире школьного друга.
Ксения открыла почти сразу. Она не спала. Ее круглое, чем-то схожее с удаловским лицо было сковано тревогой.
— Коля! — воскликнула она громким шепотом. — Ты!
Колю Белосельского она знала по школе, а также по пионерскому лагерю. Тогда она была тонкой смешливой девчонкой с косичками, как крысиные хвостики, а Коля был высоким тонким подростком, который проводил все свободное время с книгой в руках, хотя при этом неплохо играл в гандбол, отлично катался на лыжах и исключительно бегал стометровку.
— Коля, — сказала Ксения, — заходи. Дети спят. Что случилось с Корнелием?
Она так уверенно произнесла эти слова, что Белосельский понял, что он совершил ошибку, придя к Удаловым домой.
Лгать подруге детства он не сможет.
— Удалов пропал, — сказал Белосельский.
— Я так и знала, — прошептала Ксения. — Не надо было нам его отпускать.
Ксения первой вошла в комнату и без сил опустилась на диван. У нее хватило духу лишь протянуть руку к буфету и показать Белосельскому, где стоит валерьянка.
Накапав лекарства, Белосельский сел на стул и подождал, пока Ксения окончательно возьмет себя в руки. Все в этой комнате возбуждало в нем детские воспоминания. Сколько проказ было задумано здесь, сколько шпаргалок написано, сколько томов энциклопедии прочитано!
— Извини, Коля, — сказала Ксения. — Но пойми меня правильно.
— Я все понимаю, Ксения.
— Он бросает меня одну с двумя детьми, уматывает неизвестно куда, ради сомнительной космической дружбы. А теперь вот это! Он себе новую бабу нашел! — произнесла вдруг Ксения громко и ударилась в слезы. — Стонет мое раненое сердце.
— Ну погоди, при чем тут баба? — возразил Белосельский.
— Твой муж уехал делегатом на съезд, прошло всего четыре дня, а пропал он только сегодня утром.
— Что, мало ему времени? Достаточно. И не утешай. Не утешай. Если не баба, значит, он погиб!
— У тебя всё крайности, — сказал Белосельский. — Я-то подумал, что он по дому стосковался, уже вернулся. Иначе бы и не стал тебя так поздно тревожить.
Но Ксения не слушала утешений Белосельского. Она решительно поднялась, распахнула дверцы шкафа, достала оттуда выходное платье, бросила на диван и приказала Белосельскому:
— Отвернись.
— Ты чего задумала? — спросил Белосельский.
— Лечу туда. Без меня им не обойтись. Если уж я его не найду, никто его не найдет. Окрутит она его, как пить дать.
— Но как же так, ночью, без договоренности.
— Вот ты сейчас и договорись. Гуманист ты, в конце концов, или нет?
— Гуманист, — согласился нехотя Белосельский.
— Тогда звони им, чтобы присылали транспорт. Без замедления. Не смогли моего мужа сберечь, будут со мной сотрудничать.
— Ксюша, Ксюша. — пытался урезонить ее Белосельский, но Ксюша уже повернулась к другу детства округлой спиной и приказала:
— Застегни «молнию». Надо бы мне поменьше мучного есть.
И, застегнув «молнию», Белосельский пошел к телефону. Он знал, что с разъяренной Ксенией Удаловой ему не справиться.
Глава семнадцатая,
в которой предсказатель ведет Удалова к иным мирам
— Я не зря провел две недели в подземелье и выдержал пытки этих мерзавцев, — сказал карлик, когда они оказались в его камере. — В камере нашлась лопата, которую забыли унести после ремонтных работ. Я выкопал подземный ход и совершенно случайно попал прямо в подвал лаборатории знаменитого профессора.
— А где профессор? — спросил Удалов, прислушиваясь к тому, как взволнованно переговариваются за стеной палачи.
Через минуту они обязательно увидят дырку под потолком.
— Профессор не выдержал в себе микроба и умер от стыда и унижения. К счастью, его лаборатория была закрыта на ключ, и микробы не догадались ею воспользоваться. Я полезу первым, я потоньше тебя, а если будешь застревать, я тебя буду тянуть. Но тебе придется раздеться.
— А если там холодно?
— В одежде ты застрянешь. Я сам копал, точно знаю.
Удалов колебался. Ему было неловко остаться без верхней одежды в чужом мире. Но в голосе карлика звучала такая уверенность, что Удалов подчинился, сбросил пиджак, рубашку, начал снимать брюки и замер, услышав прямо над головой торжествующий крик:
