Дмитрий Колодан - Другая сторона
Кудрявая девушка-официантка поставила перед ними по тарелке с ломтиками вишневого торта – идеальное дополнение к кофе. Девушку звали Сандра; Наткету не понадобилось читать табличку на нагрудном кармане рубашки, чтобы вспомнить имя, – они учились вместе. Сандра же, если и узнала Наткета, то вида не подала. Интересно, стоит ли ей напомнить? И насколько глупо он будет выглядеть со своим наигранным «Привет, Сандра!»? В школе они практически не общались. Ну, может, недели две, вряд ли больше, Наткет был в нее влюблен.
Рэнди все не решалась попробовать кофе. Несколько раз подносила чашку к губам, но глотка так и не сделала. Наткет смотрел на нее с возрастающим интересом. Было бы с кем, можно заключать ставки: рискнет или нет? Вот она – власть стереотипов.
– Так как найти почту? – Рэнди отщипнула ложечкой крошечный кусочек торта. Дегустация прошла успешно, и девушка решилась повторить.
– Здесь все просто, – сказал Наткет. – Спектр – город маленький, заблудиться невозможно. Два квартала вниз по этой улице, потом направо. Узнаете сразу – голубой Дом, перед входом стоянка для велосипедов и деревянный индеец-почтальон. Такой толстый, с меня ростом и щеки надуты… Ему больше ста лет.
– Да ну?!
– В Спектре много таких реликвий. Маленький город, и время течет совсем иначе. Не медленнее, просто по-другому. Сюда оно приходит и остается погостить…
Рэнди понимающе кивнула и попробовала кофе. Или зазевалась, а рефлексы сделали свое дело. Она сделала глоток и уставилась на чашку с видом человека, который пускал по воде блинчики и вдруг заметил, что в руке не камешки, а золотые самородки. Незаметно усмехаясь, Наткет развалился на стуле, перекинув руку через спинку.
– Здесь что ни дом, то антикварная лавка. Вы когда-нибудь видели деревянный «ситроен»? Если выйти на пристань, там есть колесный пароход… А еще здесь росло самое старое и толстое дерево в мире. В тридцать четвертом его спилили, но пень остался – теперь на нем танцплощадка… А еще самое большое на побережье огородное пугало…
Наткет осекся, заметив, что расписывает родной город, будто Рэнди была очередной доверчивой туристкой. Осталось рассказать про кладбище китов на дальних пляжах, где среди костей лежит немецкая подводная лодка. А ведь деревянный индеец, пугало, да и пень – те еще достопримечательности. Эти роли им достались только потому, что не нашлось ничего другого. Был бы в Спектре старинный замок с привидениями, стал бы кто хвастаться пнем да пугалом? Разве что отец…
– И это все в таком маленьком городе?
По тону Наткет так и не понял, издевается она или же серьезна. Потому и не решил, стоит ли обижаться. Он осмелился еще на одну попытку.
– Если интересно, я могу провести экскурсию…
– Сегодня я хотела заняться делом, – отрезала Рэнди.
Наткет кивнул.
– Ну, сегодня я и сам занят. – Он проверил письмо в кармане. – А завтра? Может, созвонимся?
Он достал телефон и выжидающе посмотрел на Рэнди, готовясь записать номер.
– У меня нет мобильника. – Рэнди покачала головой. – Вы оставьте свой номер. Я обязательно перезвоню.
Наткет кисло улыбнулся. Ну-ну… Он достал визитку и протянул Рэнди.
– Как освободитесь…
– Укротитель аллигаторов?
Наткет развел руками.
– Вы сами видели.
Рэнди еще раз перечитала картонный прямоугольник – внимательно, точно учила его содержимое наизусть.
– Хорошо. – Она убрала визитку в карман. – Мне, наверное, пора… Я перезвоню.
– Нам по пути. – Наткет выпрямился на стуле, готовый вскочить в любой момент. Девушка мотнула головой и одним глотком осушила свою чашку.
– Я перезвоню, – повторила она, вставая.
– Да, конечно…
Краем глаза он заметил, как Сандра отвернулась и принялась яростно тереть тряпкой дальний столик. Рэнди помахала на прощание – то ли ему, то ли фламинго – и быстрым шагом вышла из кафе. Наткет смотрел ей вслед, вернее, на то, как раскачивается дверь. Интересно, каковы реальные шансы, что она перезвонит? Один к ста?
Он заглянул в чашку. На дне кофейная гуща мешалась с нерастворившимися кристалликами сахара и шоколадной стружкой. Еще на полглотка, но уже слишком сладко, чтобы допивать. Вздохнув, он положил на стол десятку – считай, стопроцентные чаевые, но кофе того стоил, – и вышел вслед за Рэнди.
До дома Наткет, как себе и обещал, пошел пешком. Дорогу он помнил прекрасно, вернее, шел не задумываясь. Город почти не изменился. Наткет механически подмечал мелкие детали – здесь подстригли изгородь, там забетонировали подъездную дорожку и поставили новый гараж, тут спилили дерево. Но с тем же успехом он мог уезжать всего на пару месяцев. Наткет рассеянно думал о том, что, может, в маленьких городках на самом деле время течет по-другому. Вдруг за двенадцать лет жизни в Сан-Бернардо здесь не прошло и года? Что бы на это сказал Эйнштейн? Есть ли в теории относительности хоть слово о том, что время зависит от места?
Впереди на клен опустилась тощая ворона. Ветка качнулась, хватая воздух листьями-пальцами. Птица, склонив голову, посмотрела на Наткета и пронзительно каркнула. Наткет приветственно взмахнул рукой, но ворона вспорхнула и, причитая, полетела вверх по улице.
Нет, все же изменилось, и изменилось непоправимо. Когда он подойдет к дому, то не увидит отца, сидящего на ступеньках крыльца. И не услышит насмешливого «Привет, Нат! Не поверишь, что я сегодня видел!». Вдруг Наткета встретят только выбитые окна, заколоченные двери да просевший фундамент? А то и вовсе пепелище.
Чтобы не гадать, он прибавил шагу. Чувства были противоречивыми. Радость возвращения мешалась с тоской и вновь накатившими сомнениями. Может, действительно нужно было опустить письмо в почтовый ящик? Уехал так уехал, мосты сжег. Так нет же – по обгорелым доскам прибежал обратно. И все же Наткет обрадовался, когда из-за деревьев выглянула башенка над чердачным окном и сверкнул жестью флюгер-дронт. Затаив дыхание, Наткет свернул на свою улицу.
И резко остановился.
Дом, вопреки всем ожиданиям, никак нельзя было назвать заброшенным. Наткет был готов к тому, что увидит обитель призраков, а вместо этого взгляду предстал ухоженный двухэтажный коттедж, не чета тому, из которого он уезжал. И это был жилой дом. Мало того, что стены покрасили не более года назад, окна сверкали чистотой, а за стеклами виднелись беленькие занавески, – так еще и перед домом кто-то разбил цветник. Раньше лужайка была запущенной, густо заросшей сорняками. Сейчас на ней извивались клумбы с оранжевыми и синими цветами.
Мелькнула дикая мысль, что он ошибся адресом, но дронт на крыше свидетельствовал об обратном. Наткет с опаской ступил на гравийную дорожку – еще одна роскошь, которую они с отцом себе не позволяли. Дорожка петляла между клумбами по сложной траектории – раньше до крыльца было всего десяток метров по прямой, сейчас же расстояние минимум утроилось. Среди цветов прятались керамические фигурки: садовые гномы, белочки, ежики и жабы. Где-то на середине пути Наткет остановился и воткнул в клумбу фламинго. Пусть передохнет после долгого пути.
Взбежав на крыльцо, он остановился перед дверью. Надо постучать? Мысль показалась ему глупой. Это же его дом! Наткет ничего не имел против белочек и ежиков, но всему есть предел. Он платит налоги отнюдь не из благотворительности!
Наткет повернул ручку – дверь оказалась не заперта – и проскользнул в дом. Ступать он старался как можно тише, хотя сам не до конца понимал причины. Он же не взломщик и не грабитель, просто вернулся в собственный дом.
Обои переклеили, и, как отметил Наткет, выбор был не самым удачным. Пышные викторианские розочки светлых пастельных тонов. Отец скорее бы отгрыз себе руку, чем решился на такие обои: он любил яркие картинки со звездолетами, смешными инопланетянами или с забавными зверями – все то, что уместно только в детской.
Комната сверкала чистотой. Порядок был идеальным, что настораживало. Словно тот, кто поселился в его доме, тратил время исключительно на вытирание пыли, мытье полов и окон или полировку мебели.
Наткет осторожно, по стенке, пробрался на кухню. Та же безупречная стерильность: поблескивает металлическая мойка, в раковине ни капли, на столе белоснежная скатерть и ваза со свежими цветами… Наткет поежился. Единственным предметом, который не выглядел искусственно, оказался холодильник – из-за магнитных игрушек, облепивших дверцу и стенки. Наткет невольно шагнул в его сторону – может, из-за притяжения, создаваемого магнитным полем, а скорее из любопытства. Веселые зверушки, радостные фрукты и овощи, довольный жизнью окорок, головка сыра и бутылка молока… В большинстве своем – непримечательные китайские поделки из яркого пластика. Большая часть магнитов повторялась. Одних сиреневых бегемотиков Наткет насчитал семь штук.
Он долго рассматривал композицию. Кто бы ни обклеивал холодильник, двигали им исключительно жажда собирательства и ненависть к пустому пространству. Польза была только от большеглазой картофелины – магнит Удерживал на дверце листок со списком покупок. Первой строчкой шла форель.
