Бодхи - Твердые реки, мраморный ветер
– Ты, извини, неправ, – из-за спины Андрея раздался женский голос. Это была Алена, водившая тесную дружбу со Стрижовой. – Она прекрасная мать и заботится о своих детях так, как может.
– Это не забота, а удушающий прием, – парировал под смех Андрей. – Но я не хотел бы останавливаться на частностях. Давайте согласимся, что обычное, среднестатистическое воспитание ребенка состоит в том, что родители стараются, во-первых, как можно более дистанцироваться от него, во-вторых загрузить его чем-то таким, что вызывает позитивное отношение со стороны родительского же сообщества и по-максимуму отнимает у ребенка его свободное время – всевозможные музыкальные школы, кружки, или хотя бы работа по дому. И не надо думать, что это развивает ребенка. Развивают ребенка интересы. Его собственные, замечу, интересы. Если насильно водить несчастного ребенка в музыкальную школу, ничего кроме ненависти к музыке вы в нем не воспитаете. Если насильно заставлять учить уроки по всем многочисленным предметам, преподаваемым в школе, ничего кроме ненависти к этим самым наукам вы не получите. Чтобы проверить это – попробуйте объяснить ребенку, что он может не ходить в музыкальную школу, может приносить двойки и тройки из школы, и никто его не будет наказывать, и вы увидите результат – музыкальные школы опустеют, тройка и двойка станут самыми популярными оценками.
Динозавр было открыл рот и попытался что-то вякнуть, но Андрей, чувствуя в этой теме полную поддержку аудитории, не дал себя прервать.
– Нет уж подождите, я закончу. Невежественным и обдолбанным деревенщинам вы еще можете внушать благоглупости о высокой пользе музыкального образования, шахматных кружков, факультативов и прочей хрени. Они, в жизни не испытывавшие над собой такого вопиющего насилия, могут благоговейно внимать сладкоголосым проповедям, но суньте его реально мордой в это все, и вы увидите результат. Мы здесь – вот тут, в институте, находимся не благодаря, а вопреки тому беззастенчивому насилию, которое оказывается над детьми, вопреки последовательному умерщвлению их интересов в угоду собственному довольству и хорошей аттестации в Родительском Совете, которая дает и прибавку к премиальным и прочие зловонные преимущества. И здесь, кстати, находим ли мы то, к чему стремились? Здесь на нас обрушивается все та же школа, не зря ее называют "высшей школой" – тот же конгломерат бессмысленных знаний, в которых не нужно разбираться, а нужно "сдавать". Здесь среди нас, "харакиревцев", есть немало тех, кто уже на четвертом и пятом курсах, соврать не дадут – так вот разве не растет степень циничности отношения к обучению, презрения к наукам, лени, вялости и полного и пожизненного отвращения к любому знанию вообще пропорционально продвижению от младших курсов к старшим?
Андрей сделал паузу, но никто его не перебивал.
– Вернемся к старикам. Вот вы говорили, что они родили нас и подняли на ноги. Ну тогда естественно, все мы должны непременно испытывать к ним благодарность. Я, например, испытываю благодарность к нескольким людям, которых считаю сделавшими мне добро. А к родителям, или уж тем более к бабушкам и дедушкам, ни хрена благодарности не испытываю. Это что – может я какой-то выродок? Может вот он или она или она или вот он, – Андрей произвольно тыкал пальцем нарочито неопределенно и в разных направлениях, – может они испытывают благодарность к родителям и родственникам? Да нет, ничего подобного. Только не путайте официальные, так сказать, признания в благодарности, и естественное, искреннее отношение. Мнение девочек-сикушек, которые рады одобрить и поддержать любое насилие над собой, – Андрей не удержался и посмотрел на Вику, от чего она вжала голову в плечи и, казалось, вморозилась в стул, – тоже всерьез принимать не будем. И как же вы думаете, как взрослые объясняют такую неблагодарность? Именно как "неблагодарность"! То есть им даже в голову…
– Простите, молодой человек, – личность в сером поднялась со стула и оказалась довольно-таки высоким и худым человеком с неглупым еврейским лицом.
Обычно представители КОВа выступают по совместительству, видимо, из соображений экономии, и блюстителями "Кодекса 278" и надзирателями за антисектантской чистотой, вызывая в случае необходимости соответствующих специалистов.
– Я вынужден прервать Ваш несомненно интересный монолог, – мягким, почти вкрадчивым тоном говорила личность, – так как законов никто у нас не отменял, а Вы, дорогой мой, перешли допустимые границы и допустили неприемлемые высказывания по теме "Родители заслуживают безоговорочного уважения". Кроме того, ранее Вы использовали термин "харакиревцы", а согласно закону о сектах это является совершенно неприемлемым. Хочу напомнить Вам, уважаемый юноша, что один из признаков секты – использование слов, которые были бы непонятны без специального разъяснения и не внесены в "Сводный словарь Великого русского языка под редакцией Аарона Гольденблата", и если Вы не хотите, чтобы я связался…
– Нет, нет, послушайте, – вмешался Антон, пятикурсник и один из старейших активистов клуба. – Андрей просто немного увлекся, ну Вы же видите, горячий парень! – Он заискивающе улыбнулся, словно приглашая улыбнуться и эту личность.
Ситуация, на самом деле, была неприятной, и Андрей мысленно выругал себя за такую невнимательность. Несанкционированное использование такого термина как "харакиревец" было грубой ошибкой и вполне могло привести к серьезным санкциям – с сектами боролись безжалостно, как и с педофилами, и попасть можно было очень круто. Испытывая раскаяние за такую оплошность, он неожиданно испытал резкий всплеск почти неконтролируемого бешенства. "Хорошо, сука", возникла мысль, "я тебе покажу соблюдение законов".
– Примите мои глубочайшие извинения, уважаемый, – подняв руку, сказал Андрей, обратившись к надзирателю. Я в самом деле допустил неприемлемые высказывания и очень благодарен Вам за то, что Вы, будучи ответственным лицом и на страже законов нашей свободной страны, были так любезны, что в столь дружественном и, я бы сказал, дружеском ключе указали мне на мою глупость.
Личность была, кажется, удовлетворена, и можно было продолжать.
– Итак, о стариках. Рождение и воспитание поставить им в заслугу необходимо, спасибо им большое, а еще я скажу им спасибо за следующее. Старики – как правило это самая консервативная, самая ненавидящая часть человечества. Посмотрите на этих уважаемых стариков и старух, сидящих на скамейках у подъездов, у них в голове нет ни единой мысли. Они если и знали когда-то – что такое "рассуждать", в чем я крайне сомневаюсь, то забыли это прочно и окончательно. Скажите мне, из присутствующих здесь, включая уважаемого гостя и прочих товарищей, обращался ли кто-то из вас в сознательном возрасте к старикам как к собеседникам, в общении с которыми он рассчитывал найти развитие своим мыслям или разумную оппозицию им? А если он по какой либо причине сделал это, то получил ли желаемый результат?
Андрей сделал короткую паузу.
– Никто. И было бы удивительно, если бы это было не так. Может быть кто-то из присутствующих обращался к старикам, будь то собственные бабушки и дедушки или соседские, с целью поделиться чем-то сокровенным, своими переживаниями, с целью получить какую-то эмоциональную реакцию? И если он сделал это, получил ли он желаемое? Я даже паузу делать не буду, ясно и так.
– Я хочу заметить, – серая личность снова поднялась со стула, – что я снова фиксирую уничижительное и непочтительное…
– Вы, дорогой мой, снова о статье "Кодекса" насчет родителей? – Довольно резко перебил его Антон, чувствуя растущее сладострастное удовольствие мести. – Ну так сядьте, уважаемый, и не мешайте мне говорить, так как я веду свою речь не о родителях, коих чту безмерно, что Вы уже могли понять из моих слов, а о бабушках и дедушках, а такой статьи в Кодексе нет!
Народ стал веселиться.
– Поймите, молодой человек, что бабушка есть мать Вашей матери…
– Ну так вот идите и послушайте – говорит ли моя мать уничижительно о своей матери, а я тут не при чем, так как бабушка – не моя мать, стало быть когда я говорю о бабушке, я не говорю о матери, а если Вы настаиваете, будто это одно и то же, то не смейте в будущем высказываться уничижительно насчет вообще любого человека, так как каждый является отцом или матерью хотя бы в потенции, например вчера мой презик, о котором я уже имел счастье упоминать, мог оказаться дырявым, и в данный момент моя подруга, возможно, уже является матерью, а я – отцом. И если Вы считаете, что мое толкование закона недопустимо узко, что ж, мне в общем наплевать, я физик, а не юрист, так что хрен кто поставит мне в вину неспособность слишком глубоко толковать юридические нормы, я человек прямолинейный, написано про мать, а не про бабушек, я так и делаю, так что… уважаемый…
Андрей сделал странный жест рукой, который каждый мог интерпретировать в меру его испорченности. Вопреки ожиданиям, аудитория поддержала его демарш сдержанными смешками, и озадаченная личность, сделав неопределенно-трагическое выражение лица, в самом деле уселась обратно.
