Елена Кочергина - Князьки мира сего
Поджечь кучу холстов удаётся только с одиннадцатой спички, но всё же удаётся. Гений забирается на кровать. Холсты не вспыхивают, а тлеют, но химическая реакция всё-таки потихоньку подбирается к простыне. Тут некстати появляется сиделка, унюхавшая дым.
Художник кидает в неё стаканом, затем какой-то книгой, затем кистью — женщина ловко увёртывается: привыкла. Сначала она пытается затушить холсты, потом берёт гения подмышки и тащит к двери. Художник изворачивается и изо всех старческих сил цапает её за предплечье.
Ощутив во рту вкус крови, Иваненко пытается проснуться, но не тут-то было. Сиделка всё тащит его к двери, удушливый дым от горящих холстов лезет в нос, он кашляет, но продолжает кусаться, а на стене продолжается выставка его оживших картин. Вот идёт тайная вечеря, и лохматые апостолы беззвучно матерят своего живописца. Вот — вселенский собор, где на переднем плане летает какая-то развратная женщина. Из её нечеловеческих глаз выстреливают молнии в сторону больного художника. А вот пошла фрейдистско-фаллическая тема, и становится совсем худо. А сиделка всё тащит и тащит его дряблое тело к двери…
* * *Накануне того дня, когда в жизни Иваненко произошли критические изменения, он успел ещё побывать во сне Артюром Рембо.
Это было незабываемое впечатление. Он вместе со своим старшим коллегой и любовником Полем Верленом ехал на поезде в Брюссель. Верлен обманул и бросил на пограничной станции свою жену и тёщу, чем был очень доволен: веселился, шутил, строил рожи и поставил Артюру пару синяков своей тростью. Потом Поль хорошенько хлебнул абсента, и его потянуло на философский разговор.
— Друг мой нежный! — говорил старший поэт. — Поэзия должна взывать не к человечеству, а ко Творцу!
— Творец оставил этот мир! — кричал его молодой собрат. — Он позорно бежал от людей в свой золочёный чертог и упивается там своей праведностью и непогрешимостью! Он весь прогнил, от него воняет, как от выгребной ямы! Нет, к такому Богу я взывать не намерен! Пусть ему поют гимны тупицы и ханжи! Для меня бог — тот, кто посмел бросить вызов гнусному владычеству вашего кроткого Боженьки! Кто посмел страдать, бунтовать и жить! Кто вкусил свободу и любовь!
— Дорогой мой! О какой свободе ты говоришь? О какой любви? О свободе не мыться или о любви к вину? — И Поль плеснул себе в стакан ещё немного изумрудной жидкости.
— Как жаль мне видеть всех вас, — не обращая внимания на его слова, взывал Рембо, — привязанных верёвками своей глупости ко кресту! Чем этот нагорный плакальщик обольстил вас? Тем, что обещал простить ваши грехи и взять к себе на небо? Болваны! Вы не нужны Ему там, как не нужны здесь!
— Крест даёт нам крылья, мой маленький глупец, воспарить над этой призрачной реальностью, над пустыми страстишками, над своей убогостью, в конце концов. Свобода же для меня одна — свобода умереть у ног моего милого Бога, а там пусть я попаду в ад, который заслужил!
— Как я устал от твоей деланной религиозности, Поль! — Артюр брезгливо поморщился. — Не надоело строить из себя святошу? Ты мятежник, такой же, как и я, признай это наконец!
— Ну уж дудки! — тряхнул головой Верлен. — Я величайший грешник, и я это признаю, но я не бунтарь! Я мразь, я слизь, я плесень, но я Божий сын! Мне не хватает воли скинуть с себя ярмо греха, я вновь и вновь, как пёс, возвращаюсь на свою блевотину, но я предпочту любую пытку отречению от Христа! Моя никчёмная жизнь принадлежит Ему одному!
— Это слова раба, Поль! Но ты же поэт, Поль, ты же должен любить свободу! Давай вместе умчимся на пьяном корабле свободы к запретным землям желаний!
— Какой ты ещё мальчишка, малыш Артюр! Ты пытаешься убежать от Бога, как много раз убегал от матери. Ну и что дала тебе твоя свобода? Нужду, голод и израненные в кровь ноги! Кроме Бога мы никому не нужны, даже себе самим! Твоя свобода — жрать рожки со свиньями! Именно этим мы с тобой сейчас и занимаемся. Возвращайся-ка, друг мой, домой, пока ещё не поздно, Отец уж, поди, заждался тебя!
— Никогда! — вскричал Иваненко-Рембо. — Я предпочту краткий миг свободы, проведённый в калу и блевотине, вечному сытому рабству!
Поезд всё ехал и ехал куда-то вдаль, а два поэта, связанные такими тесными физическими узами, продолжали что-то восклицать и доказывать, причём каждый доказывал нечто самому себе, не замечая собеседника…
Глава 2
Шестипалая конечность
Иваненко втайне стал надеяться попасть в шкуру какого-нибудь великого композитора, например, Петра Ильича Чайковского, своего тёски. Но не привелось.
В тот день он проснулся абсолютно здоровым. В алюминиевой миске была вкусная еда, а под ней записка: «Не спать!» А потом, просочившись сквозь стену камеры, к нему в гости заглянула баньши. Милиционер понял, что час его кончины близок. Он знал, что хорошее физическое состояние, как у него сейчас, часто наступает у больных незадолго до смерти.
Полупрозрачная старуха уселась рядом с ним на нары. Пётр ожидал, что баньши начнёт стенать и рыдать, оповещая его о грядущей кончине. Но ведьма подняла руку, на которой было надето что-то вроде электронных часов, нажала на этом устройстве несколько кнопок и превратилась в абсолютно плотного непрозрачного пришельца.
Всё было на месте: и зеленоватый, вытянутый перпендикулярно телу череп без волос; и четыре шестипалые конечности с длинными когтями на концах (нижние были хватательными, как у обезьяны, и не обутыми); и необычная серебристая туника. Но инопланетянин был не мёртвым, а живым! Длинный узкий язык то и дело облизывал сероватые губы. «Да это же Старший Посол!» — догадался Иваненко.
— Да, это я! — шипящим голосом произнесло существо. — Вы оказали цивилизации Рака большую услугу. Мы не оставляем такое рвение без награды. Мы намерены оказать услугу вам.
— Вы намерены убить меня и избавить от мучений? — спросил Пётр.
— Ни в коем случае! Мы поможем вам спастись!
— А зачем вы явились в виде баньши?
— Для маскировки. Никого не удивляет появление баньши в этом мрачном месте.
— Я полагал, что для маскировки вы становитесь невидимыми…
— Тут кое-кто видит, — неопределённо махнул лапой посол.
— А почему вы не пришли спасать меня раньше? Я уже начал сходить с ума.
— Вы были не готовы. Но теперь мы вызволим вас, хотя и не можем гарантировать, что безбожные власти не будут вас преследовать. Но взамен вы должны дать нам одно обещание — регулярно посещать храм, вполне конкретный храм.
Посол назвал адрес храма и попросил Иваненко несколько раз повторить его, чтобы запомнить наизусть.
Какое-то время они молча сидели на нарах: человек сидел вполоборота к пришельцу, а пришелец смотрел прямо перед собой, болтая в воздухе когтистыми задними лапами.
— Я хочу от вас кое-каких разъяснений, — помявшись, сказал Пётр. — Как получилось, что Темнолесова не слышала, как я звонил в дверь конспиративки? Почему скрытая камера не зафиксировала мой приход? Почему майор считает, что я ему не звонил? Всё это похоже на чудо…
— Извините, не хотелось бы вас разочаровывать, но я вынужден сообщить вам, что чудес не бывает. Те вещи, которые кажутся чудесами, в действительности имеют под собой материалистическую основу. Одна из таких вещей — ментальное поле, создаваемое мощным разумом и ещё почти не исследованное человечеством. Данное поле может воздействовать на пространственно-временной континуум и помещать объект в некую временну́ю капсулу, вследствие чего разрушается корреляция между определёнными физическими событиями в мире.
— То есть… то, что я не смог связаться с начальством, — ваших рук дело?..
— Да, по поводу рук, — перебил Иваненко Посол. — Вы имели желание пожать мою конечность. Предоставляю вам такую уникальную возможность!
Когда рука Иваненко коснулась руки пришельца, по всему его телу, нет, по всей его душе пробежал необычный ток. Он почувствовал, что коснулся чего-то древнего, может быть, того, что древне́е не только человечества, но и всего материального мира. Это дре́внее было окутано мраком, но внутри у него, где-то глубоко-глубоко был запрятан изначальный свет. Этот свет был базовой структурой, нет, скорее, природой данного существа, он был неуничтожим никаким злом, и в то же время никак не мог проявить себя.
— Ты абсолютно прав, человек! — сказал инопланетянин, переходя на «ты». — Ты всё верно увидел: по природе мы — светлые существа. Это наша древность окутала нас туманом. Быть может, ты рискнул подумать, что мы вторгаемся в твоё личное пространство, в твои сны. Быть может, ты пришёл к выводу, что мы принудили тебя ликвидировать убийцу по имени Алексей. Но если бы ты мог встать по ту сторону жизни и смерти, ты, человек, увидел бы истину. В действительности всё не так, как вам, людям, кажется. С Алексеем всё в порядке, он попал туда, куда ему было предписано. И ты выполнил и продолжаешь выполнять своё предназначение. Всё идёт правильно. Всё под нашим контролем. Мы мудры, и это оправдывает всё, в том числе и ваше человеческое несовершенство.
