Джеймс Дашнер (Дэшнер) - Бегущий в Лабиринте (Трилогия)
Красный тем временем пнул сидящего на скамейке в ногу, и тот очнулся. Двое мужчин о чем-то заговорили, однако из-за шума и суеты в кофейне Томас их не слышал. Недавно расслабленный и умиротворенный, незнакомец внезапно со страхом взглянул на патрульного.
– Пора выметаться отсюда, – сказала Бренда. – Немедленно.
– Зачем? – Воздух в помещении как будто сгустился. Томасу не терпелось увидеть развязку.
– Идем! – Бренда встала из-за стола и быстро зашагала к выходу. Томас собирался последовать за ней, как вдруг патрульный достал пистолет и прицелился в наркомана. Хотел протестировать его, но наркоман кинулся на Красного. Выбил и прибор, и пистолет – оружие скользнуло куда-то под стойку. Двое сцепились и, опрокинув стол, упали на пол.
Красный заорал. Его голос, проходя сквозь металлический респиратор, казался механическим, как у робота.
– У нас зараженный! Всем покинуть помещение!
В зале воцарилась паника, и люди скопом побежали к единственному выходу.
Глава тридцатая
Зря Томас медлил: надо было бежать следом за Брендой сразу. Несколько человек загородили проход, пытаясь протиснуться в него одновременно. Теперь и Бренде не вернуться обратно в кофейню. Томас, застыв у стола в нерешительности, следил за борьбой Красного и его жертвы.
Впрочем, бежать смысла нет – Томас иммунный; единственное – ему стоит опасаться испуганной толпы. В непосредственной близости от шиза народ обезумел. Неудивительно – есть риск, что хотя бы один да заразился. Надо лишь держаться от людей подальше, следить, как бы не затоптали.
Томас обернулся на стук в витрину: Бренда, стоявшая вместе с Минхо и Хорхе на тротуаре, отчаянно махала ему рукой, звала наружу. Но Томас хотел досмотреть, чем все закончится.
Красный тем временем поборол шиза и прижал к полу.
– Все кончено! Я вызвал подкрепление, – предупредил он жутким металлическим голосом.
Обмякнув, зараженный ударился в слезы. Только сейчас Томас сообразил, что, кроме него и Красного с шизом, в кофейне больше никого не осталось. Повисла зловещая тишина.
Красный взглянул на Томаса.
– Чего встал, парень? Смерти хочешь? – Не давая Томасу ответить, патрульный велел: – Раз уж ты здесь, окажи услугу: подай пистолет.
Он снова обратил все внимание на плененного шиза.
Происходящее казалось Томасу сном. Много он повидал насилия, но чтобы с людьми обращались вот так… Томас побрел к стойке, под которую скользнул пистолет.
– Я… иммунен, – запинаясь, произнес он, опустился на колени и кое-как вытащил из-под нее пистолет. Вернулся с оружием к патрульному.
Красный, даже не поблагодарив Томаса, забрал пистолет и, вскочив на ноги, прицелился шизу прямо в лоб.
– Паршиво, ой как паршиво. Все чаще и чаще случается. Сразу вижу тех, кто кайфом закидывается.
– Так он принимал кайф, – пробормотал Томас.
– Ты видел? – спросил Красный.
– Когда я вошел в кофейню, он уже сидел тут такой… странный.
– И ты никого не предупредил? – Лицо, не прикрытое респиратором, приобрело тот же оттенок, что и рубашка. – С ума сошел?
Чего это Красный так взъелся?
– П-простите… я не понял, в чем дело. Честно.
Зараженный лежал, скорчившись на полу, и всхлипывал.
Красный наконец отошел от него и пристально посмотрел на Томаса.
– Как это не понял? Что за… Откуда ты?
Черт, ну и влип.
– Я… просто Томас. Я никто, так… – Что сказать? Какое оправдание придумать? – Я не местный, сэр.
Красный прицелился уже в Томаса.
– А ну сел, быстро! – Он мотнул пистолетом в сторону ближайшего стула.
– Стойте! Клянусь, у меня иммунитет! – Сердце колотилось в груди. – Я только поэтому…
– Опусти зад на стул! Живо!
Колени подогнулись, и Томас плюхнулся на указанное место. Сердце вдруг пропустило удар, когда Томас увидел в дверях Минхо, а за ним – Хорхе и Бренду. Их нельзя втягивать, нельзя подвергать риску. Томас замотал головой, давая друзьям понять, чтобы держались от него подальше.
Стоящих в проходе Красный проигнорировал, все внимание сосредоточив на Томасе.
– Если ты так уверен, что у тебя иммунитет, значит, против теста не возражаешь?
– Нет, – облегченно ответил Томас. Может, патрульный проверит его и сразу отвяжется? – Валяйте тестируйте.
Убрав оружие в кобуру, Красный достал тестер и поднес прибор к лицу Томаса.
– Глаза не закрывать, смотреть в окуляры, – велел он. – Пара секунд – и готово.
Желая поскорее разобраться с недоразумением, Томас выполнил приказ. Вновь он увидел цветные вспышки, вновь по лицу слегка ударило сжатым воздухом и кольнуло в шею – все как тогда, у городских ворот.
Убрав прибор и прочтя показания на небольшом экране, патрульный произнес:
– Нет, вы только посмотрите! Ты, черт возьми, иммунен. Теперь потрудись объяснить, как ты попал в Денвер и почему не знаешь закона о нелегальном употреблении кайфа. Как это ты не распознал наркомана?
– Я работаю на ПОРОК. – Слова вырвались сами собой, Томас даже сообразить не успел. Ему не терпелось поскорее отделаться от назойливого патрульного.
– Я верю тебе не больше, чем этому шизу. Он врет, будто Вспышки у него нет. Будто он принимает кайф просто так. Пока сиди смирно и не рыпайся, не то палить начну.
Томас сглотнул: он не столько испугался, сколько разозлился на себя – за глупость. Повезло же вляпаться в такую нелепую историю!
– Понял, – ответил он.
Патрульный его уже не слышал – прибыла «кавалерия»: четверо в защитных комбинезонах зеленого цвета, больших очках и пресловутых металлических респираторах. Перед мысленным взором замелькали образы: точно такую защиту носили те, кто спас Томаса от инфекции, занесенной ржавой пулей.
– Что стряслось? – механическим голосом спросил один из карантинщиков. – У тебя двое задержанных?
– Не совсем, – ответил патрульный. – Вон тот на стуле – иммуняк. Хотел, как в цирке, на задержание поглазеть.
– Иммуняк? – недоверчиво переспросил второй карантинщик.
– Правильно, иммуняк. Все ломанулись на выход, а он остался. Говорит: хотел посмотреть, что дальше. И это еще полбеды. Он сознательно не выдал шиза, который прямо здесь закидывался кайфом. Видел зараженного и пил себе спокойно кофе.
Все разом посмотрели на Томаса. Тот – не зная, что сказать, – просто пожал плечами.
Шиз тихонько всхлипывал, свернувшись калачиком. Патрульный отступил в сторону, давая дорогу четырем карантинщикам. Один из них сжимал в руках плотный синий предмет. У этой штуковины имелась трубка наподобие ствола, и карантинщик направил ее на больного словно оружие. Томас попытался вспомнить, для чего нужен этот угрожающего вида предмет, – не получилось.
– Вытяните, пожалуйста, ноги, сэр, – попросил карантинщик. – Лежите смирно, не шевелитесь. Постарайтесь расслабиться.
– Я не знал! – взвыл шиз. – Откуда мне было знать!
– Все ты отлично знал! – прикрикнул на него Красный. – Просто так для удовольствия кайф не принимают.
– Мне нравится, как он действует! – жалобным голосом оправдывался задержанный.
– В городе полно дешевых наркотиков. Хватит орать, замолчи. – Красный махнул рукой, словно прогоняя назойливую муху. – Всем плевать на тебя. Пакуйте этого слизня, ребята.
Зараженный свернулся на полу, руками подтянув колени к груди.
– Так нельзя. Я не знал! Просто выгоните меня из города. Обещаю, я не вернусь. Честное слово! – Он разразился новой порцией всхлипов.
– О, не волнуйся, из города тебя выпнут, – пообещал Красный и зачем-то глянул на Томаса. Он словно улыбался под маской. Глаза патрульного блестели азартом. – Смотри, смотри, иммуняк. Тебе понравится.
Ну и сволочь этот патрульный! Томас отвел взгляд и проследил, как четверо в зеленом осторожно приближаются к шизу.
– Вытяните ноги! – повторил один из карантинщиков. – Или вам будет очень больно. Вытяните ноги. Быстро!
– Не хочу! Дайте мне просто уйти!
Оттолкнув карантинщика, патрульный встал над больным и поднес к его голове пистолет.
– Вытяни ноги, или я пущу тебе пулю в мозг. Так всем будет проще. Ну, вытягивай, быстро!
Томас смотрел на патрульного и не верил глазам. Разве может человек совершенно не испытывать сострадания?!
Хныча и дрожа от страха, мужчина все-таки вытянул ноги. Красный, вверив его заботам карантинщиков, отошел в сторону и убрал пистолет в кобуру.
Карантинщик с синим предметом тут же встал над шизом и приставил ему к затылку трубку.
– Постарайтесь не двигаться, – посоветовал он… то есть она. Это была женщина, и ее голос, искаженный респиратором, прозвучал даже неприятнее, чем у ее коллег-мужчин. – Не то лишитесь какой-нибудь части тела.
