Стеллa Странник - Живые тени ваянг
Хрупкий подвижный юноша, со стороны — совсем подросток, пугливо отпрыгнул от края плато, на котором стоял рядом с Бимой. Команг был намного младше всех молодых оформителей, приехавших наряжать храм, и потому над ним легко было подшутить. Ко всему прочему, он был еще и особенно суеверным. Конечно же, его сверстники тоже отлично знали всех богов и делали им ежедневные приношения, тоже любили выступать на церемониях, когда можно наряжаться в костюмы мифических героев и демонов. Но у Команга вера в богов порой доходила до исступления.
— Испугался? Да ты вниз посмотри! Там — змея! — Бима осторожно взял за руку своего нового друга и подошел поближе к краю плато.
Внизу простирался пейзаж, который не смог бы вместиться ни в одно художественное полотно. У подножия горы ярко-зеленые луга с высокой сочной травой перемежались с участками вечнозеленого девственного леса, а прямо под плато устремлялись в небо высокие ступы храмов, как ступеньки в небо. Издалека они походили на конусные детские пирамидки: самой нижней была большая ступа, а самой верхней — маленькая, и венчалась она резным закругленным набалдашником, словно храм, чтобы блеснуть изяществом, надел миниатюрную шапочку. Рядом с высокими храмами со ступами твердо стояли на ногах другие строения, они поддерживали небеса плоскими красными крышами с кокетливо загнутыми четырьмя углами и остроконечной верхушкой. И весь этот храмовый комплекс утопал в зеленом царстве из вековых деревьев с широкой кроной и густыми ветвями. А на этих деревьях всегда шелестят листья — именно они нашептывают людям древние легенды о богах.
«Эх, быть бы великаном, — подумал Бима, — можно было бы побегать по этим ступам…»
Совсем внизу, правее, сиял, словно голубое блюдце под солнцем, бассейн с геотермальной водой. Вот где нужно обязательно искупаться, чтобы очистить душу от грязи! И здесь же тянулась вверх, по-змеиному изогнувшись, дорога, по которой ехали машины. Все они направлялись к Пура Бесаких, видимо, везли статуи и декорации, маски и костюмы для церемоний, и конечно же — еду, ведь всем гостям нужно будет что-то есть и пить.
— Это — змея? — надулся Команг. — А я думал — настоящая…
— Эй, Бима, Команг, идемте, учитель зовет, здесь привезли куклы! — несколько ребят махали руками в сторону одного из храмов, возле которого только что остановился маленький грузовик с кузовом, затянутым тентом.
Когда они подошли к машине, трое ребят — Тирто, Юда и Сламет[91] — выгружали из нее длинные плоские короба из тонких бамбуковых прутьев. В них лежали куклы, специально сделанные для церемонии Эка Даса Рудра, точнее, для представления, которое обязательно будет, и не одно, на этом празднике.
— Смотрите внимательно, короба с готовыми куклами нужно занести в храм, а те, что с заготовками — отставить в сторону. Будете доделывать! — учитель Кетут Райендра[92] был строг, как всегда.
— А здесь — моя кукла! — похвастал перед Комангом Бима. — Вот эта!
На самом верху короба лежала плоская кукла длиной примерно семьдесят сантиметров, присоединенная к бамбуковому стержню. Этим стержнем можно было управлять, и тогда голова ее и торс двигались, как пожелает кукловод. К рукам были прикреплены легкие палочки-чемпурины, которыми тоже можно двигать, и тогда кукла поднимет одну или обе руки, может взмахнуть ею, и не обязательно всей рукой — на локте также находится крепление.
— Ух ты, красивая! — Команга только что приняли в коллектив молодых художников вроде подмастерья-подсобника, и он уже с первого дня начал проявлять к куклам необычайный интерес.
— Все туловище — золотое, а на саронге — тоже золотые узоры! И сколько дырочек! Ты что, каждую вырезал?
— Конечно! — Бима нежно погладил ажурный саронг куклы.
— Видишь, какой узор мелкий? И каждую деталь нужно закрашивать отдельно… А лицо? Здесь есть и нос, и губы… А это — уши!
Плоская голова куклы была действительно искусно вырезана, а лицо имело благородное, немного женственное, выражение, правда, чуть надменное. Тонкая работа даже создавала видимость объема.
— Ты из картона ее сделал? — не унимался Команг.
— Что ты! Кукла — из кожи буйвола… Да, ты, наверное, подумал, что это девушка?
— А разве нет? У нее длинные волосы уложены в высокую прическу…
— А грудь? Видишь, здесь только маленькие пилочки… Это парень, и зовут его Самиаджи[93].
— Эй, Команг, ты уснул? Помогай выгружать машину! — недовольный Юда прервал их разговор.
Несколько часов ушло на то, чтобы разобрать весь реквизит, а для представления нужны не только куклы, но и декорации, а также предметы, без которых не обойтись: ширмы, различные подставки и приспособления. Среди них, например, есть нечто вроде пестика — его кукловод держит между пальцами правой ноги и ударяет им по стальной пластине, чтобы создавать шумовые эффекты или дать знать музыкантам, когда приступать к игре. Но особенно нравилась Биме лампа-бленчонг [94] на кокосовом масле. Она горит в ночи таким трепещущим, необычайным светом… Светильник сделан в виде волшебной птицы Гаруды, той самой птицы, на которой путешествует Бог Вишну, и которая уносит на вершину Гунунг Агунга уходящих в мир иной праведников. Когда еще не было электричества, такие лампы зажигали для того, чтобы освещать помещения, а сейчас же для спецэффекта — для создания таинственной и волнующей атмосферы.
В церемонии Эка Даса Рудра предполагалось участие нескольких тысяч кукол: в каждом спектакле — не меньше двухсот. Так что у приехавших из Денпасара ребят работы было предостаточно. Здесь же находились другие группы оформителей: одни очищали от сухих листьев территорию и натирали до блеска мраморные изделия, а также статуи из белого и черного камня, другие — устанавливали новые скульптуры, привезенные на таких же мини-грузовичках.
Бима перекладывал плоские куклы и любовался ими. Любой, даже тот, кто не разбирается в них, легко бы определил, что это за персонаж: положительный или отрицательный. Любимых героев выдавал их «алус»[95]. У кукол был вытянутый силуэт, тонкая талия, легкий наклон головы с прямым профилем лба и носа, выразительные глаза, закрытый рот. На голове — волосы, уложенные в красивую прическу или изящный головной убор. Его кукла Самиаджи как раз и относилась к такому типу.
Отрицательные герои были сделаны по типу «касар»[96]. Они имели более приземистую фигуру, растопыренные или же сложенные в виде фаллоса, пальцы, выпученные круглые глаза, оскаленный рот с выпирающими клыками или же с желтыми некрасивыми зубами, толстый мясистый нос.
А вот объединяло их то, что все эти куклы были вырезаны с необычайным мастерством: тончайшая ажурная резьба рисунка костюма и головного убора создавали изысканные по своей узорности тени. Иначе и быть не могло: кукол готовили для театрального представления специально к церемонии Эка Даса Рудра.
Когда на храмовый комплекс Пура Бесаких начали ложиться сумерки, пришлось прекратить работу. Лучше продолжить с утра, на рассвете. И юные оформители устроились на бамбуковых плетеных ковриках, где можно, наконец, и расслабиться, вытянув ноги. А ноги гудели еще как: и не оттого, что много протопали, а от неудобной позы, в которой приходилось мастерить.
Бима снял саронг и укрылся им, как покрывалом, от комаров и мошек. Спать совершенно не хотелось: новая обстановка и наплыв информации действовали возбуждающе, будоражили воображение. Некоторые ребята тоже еще не сомкнули глаз, слышно было, как они потихоньку перешептываются. И вдруг на фоне этого тихого говора, звона цикад и редких приглушенных вскриков ночных птиц Бима услышал те самые звуки, которые были в Денпасаре на Дне рождения дедушки. Мерный гул на одной ноте — «До» не прекращался.
— Это ракшасы завывают, — горячо зашептал ему в правое ухо Команд — они всегда по вечерам пляшут вокруг дома и пугают людей. Они все могут: кричать по-обезьяньи, шелестеть крыльями как летучие мыши, и даже превращаться в птиц…
Как бы в подтверждение версии Команга, где-то резко вскрикнула сова. Через несколько минут крик повторился, еще громче и тревожнее. Потом послышался совсем рядом, за окном, шум крыльев. Кто это был? Ведь совы летают бесшумно.
— Команд не нагоняй страха, мы не в школьном лагере.
— Точно говорю, это — ракшасы, — не унимался тот. — Они поедают людей… А могут вселиться в них, а потом терзать их изнутри… Пока люди не сойдут с ума…
— Прекрати! Я уже вышел из того возраста, чтобы пугать меня такими сказками, — Бима уже не знал, как остановить своего друга.
— А прогнать их может только восходящее солнце…
После этой фразы Команд наконец, замолчал, и Бима услышал его мерное посапывание.
