Роберт Хайнлайн - Дорога Славы
— Слушайте, — сказал я, — можно обойтись и без словесных выкрутас. Я частенько смотрел “Зону сумерек”.[43] Вы имеете в виду другое измерение. Так я это усек.
Она казалась озабоченной.
— Что-то в этой мысли есть, но…
Руфо вмешался:
— И еще есть Игли утром.
— Да, — согласился я. — Если мы должны толковать с Игли поутру, наверное, нам лучше немного поспать. Извините. Между прочим, а КТО же такой Игли?
— Сами увидите, — сказал Руфо.
Я глянул на ту летящую луну.
— Вне всякого сомнения. Ладно, прошу меня извинить за то, что обеспокоил вас всех из-за глупой ошибки. Спокойной ночи, ребята.
Забрался я снова в свои спальные шелка, как взаправдашный герой (сплошь мускулы и никаких гонад, как правило). Ну, и они тоже упаковались. Она больше не включала света, так что мне не на что было смотреть, кроме летящих лун Барсума. Я попал прямо на страницы книги.
Что ж, я надеялся, что она будет удачной, и что писателю моя жизнь пригодится еще во множестве продолжений. Для героя все тут складывалось недурно, по крайней мере, вплоть до этой главы. Менее чем в 20 футах от меня спала, укутавшись в свои спальные шелка, Дея Торис.[44]
Я всерьез задумался, не подползти ли мне к откидному клапану ее шатра и прошептать ей, что мне хотелось бы задать ей несколько вопросов о метафизической геометрии и прочих материях. Любовных заклятьях, может. А может быть, просто сказать ей, что снаружи холодно, и попроситься войти?
Но я так не сделал. Добрый старый и верный Руфо лежал свернувшись тут же с другой стороны шатра, а у него была странная привычка просыпаться мгновенно и с кинжалом в руке. К ТОМУ ЖЕ ему нравится брить трупы. Как я уже сказал, если есть выбор, я предпочитаю быть трусом.
Я стал смотреть на летящие луны Барсума и незаметно уснул.
ГЛАВА VI
ПОЮЩИЕ птицы лучше, чем будильники, а Барсум никогда не был гак прекрасен. Я довольно потянулся, и почуял запах кофе, и подумал, не успею ли я наскоро выкупаться перед завтраком. Наступил еще один прекрасный день, голубой и яркий, солнце только что взошло, и я был не прочь шлепнуть несколько драконов, пока не подоспел завтрак. Только, конечно, маленьких.
Я подавил зевок и перекатился на ноги. Чудного павильона уже не было, а черный ящик был в основном упакован; он был не больше рояля. Стар стояла на коленях перед костром, поторапливая тот самый кофе. В это утро она стала пещерной женщиной, одевшись в шкуру, которая, хоть и красивая, была не красивее ее собственной. Из оцелота, наверное. Или от Дюрона.
— Приветик, Принцесса, — сказал я. — Что на завтрак? А где ваш шеф?
— Завтрак позже, — сказала она. — Сейчас вам только чашка кофе, слишком горячего и слишком черного — лучше, чтобы вы были в плохом настроении. Руфо заводит беседу с Игли.
Она подала мне кофе в бумажном стаканчике.
Я отхлебнул полчашки, обжег себе рот и выплюнул гущу. Кофе бывает пяти сортов: Кофе, Ява, Ямайка, Яд и Растворитель Углерода… Эта дрянь была не лучше четвертой степени.
Тут я застыл, потому что на глаза мне попался Руфо. И компания, пребольшая компания. У края нашей террасы кто-то разгрузил Ноев Ковчег. Тут было все, от аардварков[45] до ящеров, большинство с длинными желтыми зубами.
Руфо стоял лицом к этому пикету, на десять футов ближе к нам, напротив особенно большого и неуклюжего гражданина. Тут как раз бумажный стаканчик разошелся, и кипяток обжег мне пальцы.
— Хотите еще? — спросила Стар.
Я подул на пальцы.
— Нет, спасибо. Это и есть Игли?
— Вот тот, в середине, которого дразнит Руфо. Остальные пришли просто посмотреть, на, них можно не обращать внимания.
— У некоторых из них голодный вид.
— Те, кто покрупнее, в основном травоядные, как демон Кювье. Вон те львы-переростки могут нас съесть — если Игли выиграет спор. Но только потом. Все дело в Игли.
Я повнимательнее пригляделся к Игли. Он походил на потомка из Данди, сплошь челюсти и никакого лба; в нем соединились наименее приятные черты гигантов и людоедов из “Книги Красной Магии”. Мне лично эта книга никогда особенно не нравилась.
Он смутно походил на человека, если взять это понятие в широком смысле. Он был на пару футов повыше меня и перевешивал меня фунтов на 300–400; но я куда красивее. Волосы на нем росли кустиками, как на упавшей духом лужайке, но с первого взгляда было ясно, что он никогда не пользовался дезодорантом для мужественных мужчин. На буграх его мускулов выступали узлы, а ногти на ногах не знали ножниц.
— Стар, — сказал я, — в чем причина нашего с ним спора?
— Вы должны убить его, милорд.
— Не могли бы мы договориться о мирном сосуществовании? Взаимное доверие, культурный обмен и так далее?
Она покачала головой.
— Он недостаточно развит для этого. Он находится здесь, чтобы удержать нас от спуска в долину, — или он умрет, или умрем мы.
Я глубоко вздохнул.
— Принцесса, я принял решение. Человек, который всегда подчиняется закону, глупее даже того, кто нарушает его при всяком случае. Сейчас не время волноваться о соблюдении местного закона Салливана. Мне нужны огнемет, базука, несколько гранат и самая лучшая пушка из вашего арсенала. Можете показать мне, как их откопать?
Она пошевелила костер.
— Герой мой, — сказала она медленно. — Мне искренне жаль, но это не так просто. Вы не заметили, когда мы курили прошлой ночью, что Руфо зажег наши сигареты от свечей? Не пользуясь ничем, вплоть до карманной зажигалки?
— Хм… нет. Я об этом не думал.
— Это правило против огнестрельного оружия и взрывчатых веществ — не закон, какие действуют у вас на Земле. Оно больше, чем закон; здесь этими вещами пользоваться невозможно. Иначе бы они давно были применены против нас.
— Вы имеете в виду — они не сработают?
— Они не будут действовать. Может быть, тут подходит слово “колдовство”.
— Стар, поглядите на меня. Возможно, вы и верите в колдовство. Я — нет. И я готов поставить семь к двум, что автоматы тоже не верят. Я готов проверить это. Вы поможете мне распаковаться?
Впервые она казалась по-настоящему расстроенной.
— О, милорд, молю вас, не надо!
— Почему не надо?
— Даже попытка окончилась бы катастрофой. Верите ли вы тому, что я знаю больше вас о трудностях, опасностях и законах этого мира9 Поверите ли вы мне, когда я скажу, что не желаю вашей смерти, что, и это святая правда, моя собственная жизнь и безопасность зависят от вашей? Пожалуйста!
Невозможно не поверить Стар, когда она ставит вопрос ребром. Я задумчиво сказал:
— Наверное, вы правы — иначе тот тип таскал бы с собой шестидюймовую мортиру в качестве личного оружия. Э, Стар, у меня появилась идейка получше. Почему бы нам не смотаться обратно, откуда мы пришли, и не устроиться в том местечке, где мы ловили рыбу? Через пять лет у нас будет симпатичная маленькая ферма. Дет через десять, когда разойдется молва, у нас появится и симпатичный маленький мотель, с плавательным бассейном без условностей и лужайкой для гольфа.
Она чуть заметно улыбнулась.
— Милорд Оскар, возврата нет.
— Почему нет? Я могу найти то место с закрытыми глазами.
— Но нас найдут Они. Не Игли, а другие, подобные ему, будут посланы, чтобы загнать и убить нас.
Я снова вздохнул.
— Как скажете. Ходят слухи, что мотели в стороне от главных дорог — все равно мертвое дело. В той коллекции где-то есть боевой топор. Может, я смогу оттяпать ему ноги раньше, чем он меня заметит.
Она снова покачала головой. Я сказал:
— А теперь в чем дело? Я что, должен биться с ним, стоя одной ногой в ведре? Мне показалось, что годится вое, что режет или колет — все, что я делаю собственными мускулами?
— Так оно и есть, милорд. Но это не даст результатов.
— Почему же нет?
— Игли убить невозможно. Понимаете, он, вообще-то говоря, не живое существо. Он — конструкция, созданная неуязвимой именно с этой целью. Мечи, или ножи, или даже топоры не поражают его; они отскакивают. Я это видела.
— Вы хотите сказать, он — робот?
— Если вы подразумеваете рычаги, колесики и печатные схемы — то нет. Вернее было бы назвать Голем. Порода Игли — это подражание жизни. — Стар добавила: — В некоторых отношениях лучше, чем жизнь, поскольку нет никакого способа, насколько мне известно, убить его. Но одновременно и хуже, ибо Игли не очень сообразителен и уравновешен. У него очень много тщеславия и мало здравого смысла. Руфо сейчас на это и нажимает, подогревая его до кондиции, выводя его из себя до того, что он не сможет ясно мыслить.
— Правда? Н-да! Надо мне не забыть отблагодарить Руфо за это от всей души и даже больше, наверное. Ну, Принцесса, так что вы мне сейчас прикажете делать?
