Владислав Крапивин - Тополята
В кабине пахло приторной помадой – наверняка здесь недавно побывала Изольда Кузьминична. Но и это не испортило Теньке настроения.
Было еще без десяти два, но Шурик ждал уже у подъезда. В «пиратском» наряде – обрезанных джинсах, в майке с большущим якорем на груди, в желтой косынке на волосах. И с велосипедом.
– Садись на багажник!
Тенька сел, одной рукой ухватился за пружину седла, в другой поднял над плечом кораблик.
– Ну что, на Косу? – спросил Шурик.
– Да!..
Капитаны и тараканы
Косой назывался сложенный из булыжников длинный пирс. Он вдавался в пруд недалеко от Макарьевского двора. На Косе зацветали тополя. Пух еще не летел с них, но белые, похожие на цветы черемухи, гроздья уже свисали с веток.
Дорога на пирсе была бугристая – где-то старый асфальт, где-то втоптанный в землю гравий. Колеса – трюх, трюх, трюх… Тенька весело ойкал. Шурик звякал звонком – просто так, потому что встречных не было.
Но по сторонам от аллеи люди были. Несколько парней студенческого вида протягивали между тополями толстую проволоку, на уровне своего роста. Кое-где проволока была уже натянута. На ней висели куски рельсов и металлические пластины. А в одном месте – даже медный колокол размером с ведерко (проволока сильно провисала).
– Шурик, для чего это они? Давай спросим…
– А я и так знаю… – Шурик снова позвонил. – Это сигнальная система.
– Зачем?
– Здесь будут дежурить всякие добровольцы. Следить, чтобы не спилили тополя.
– А зачем их пилить? – удивился Тенька.
– А зачем большие деревья срезают по всему городу? Виталя говорил, что «Зелентрест» деньги зарабатывает. Его начальник – родственник мэра, вот и договорились. Спилить один тополь сто́ит пять тысяч рублей. Работа – раз плюнуть, а заработок вон какой… Скоро во всем городе не останется деревьев. А называется «благоустройство».
– Вот паразиты, – сказал Тенька, стараясь не выпустить кораблик (его дергал встречный ветер). Он замечал, что деревьев на улице все меньше и меньше, но до сих пор не задумывался: отчего это?
– А здесь тополя трогать совсем нельзя, – объяснил Шурик. – Их посадили ветераны войны и труда. Раньше это место называлось Ветеранская аллея.
– Я и не слыхал про это…
– Мне дед рассказал. Он вчера к нам в гости приехал из Заводоохтинска. Чтобы повстречаться с друзьями. С теми, кто сажал эти тополя. Давно еще, пятьдесят лет назад…
Они объехали разрушенный павильон водной станции и спрыгнули в сурепку. Шурик положил велосипед.
– Отдохнем чуть-чуть, ладно?
Сели рядышком в жесткие стебли, прислонились к штукатурке фундамента. Тополей отсюда было не видать, но сквозь прогретую солнцем тишину донесся от них звонкий удар. Наверно, кто-то брякнул палкой по рельсу. Звук был тревожный
– Так и будут дежурить, днем и ночью? – спросил Тенька.
– Пока не добьются от мэра обещания, что никто не тронет тополя. Ветераны написали протест… Это их памятное место, они здесь каждый год встречаются в конце мая…
– Я про своих дедо́в ничего толком не знаю, – насупленно сказал Тенька. – Один работал в депо, а другой бухгалтером. Но не воевали… Они умерли, когда меня еще не было… А твой дед кем был на войне?
– Да что ты, он только родился перед самой войной!.. Он ветеран труда. Вкалывал всю жизнь… Рассказывал, как со студенческим отрядом они строили Ярксонский полигон на Севере. Говорил, что иногда опасность была, как на войне…
– Это уж точно… – согласился Тенька, словно сам бывал на Ярксонском строительстве. Но тут же «ветеранская» солидность слетела с него, как тополиный пух под ветром. Тенька взвизгнул, завалился на бок и кувыркнулся назад.
– Ты чего? – изумился Шурик.
Тенька знал, что в слабостях лучше признаваться сразу – тогда есть надежда, что отнесутся с пониманием. Он сказал издалека:
– Шурик, смейся, как хочешь, но я боюсь тараканов пуще смерти…
– А где таракан-то?!
– Да вон же!
По стеблю сурепки, недалеко от верхушки, деловито взбирался черный усатый зверь длиной в три сантиметра. Шурик сунулся к нему, пригляделся.
– Тень, это не таракан!
– А кто это?
– Жук такой! В Каменке, где наша дача, их полным-полно. Пацаны их там зовут «капитаны». Смотри, сбоку желтая полоска. Будто капитанская нашивка.
Тенька пригляделся с безопасного расстояния. «Нашивку» не увидел, но… похоже, что и правда не таракан! Тенька придвинулся, уселся по-турецки и… взял черное насекомое двумя пальчиками. Повертел перед носом и безбоязненно посадил на ногу, у колена.
– Ой… – дернулся Шурик. – А говорил, что боишься…
– Но не таракан же! Я только тараканов боюсь, а всякую другую мелочь нисколечко…
– А почему так?
– Не знаю… Мама говорит, что это наследственность…
– Она их тоже боится?
– Да. И теперь такая счастливая, что они из всех домов куда-то повывелись… А еще она боится пауков, а я ни капельки. Могу посадить на локоть и разглядывать в лупу…
– Жуть какая, – вздрогнул Шурик. – Я бы сразу в обморок… – Этим он как бы поставил себя рядом с Тенькой: мол, оба мы кого-то ужасно боимся…
Усатый «капитан» между тем посидел и двинулся в путь по ноге. Его лапки щекотали кожу. Тенька не мешал жуку, только прижал к ноге кромку шортиков, чтобы «капитан» не залез внутрь. Тот забрался на материю сверху. Пошел к вышитому кораблику.
– И правда капитан, – сказал Тенька. – Знает, куда идти.
– Тень, давай отправим его в море на твоем корабле! – Шурик схватил из травы пенопластовое суденышко.
Тенька поморщился:
– Не-е…
Шурик вопросительно молчал.
– Мало ли что с ним случится? Вдруг смоет с палубы, – сказал Тенька. И царапнула досада, что надо объяснять такие простые вещи. Он осторожно пересадил «капитана» с вышитого паруса в траву.
Шурик повозился и неловко проговорил:
– Тень, я так просто сказал. В шутку…
– Я понял, – с облегчением соврал Тенька.
– А ты… если бы настоящий таракан… ты его отправил бы?
Тенька поморщился опять:
– Нет, конечно. Он же не виноват, что я его боюсь…
– Но тараканы же вредные…
– Если вредные, надо выметать… А зачем издеваться!
– Я тоже не люблю, когда издеваются… У нас в Каменке был один такой… Поймает жука или божью коровку и жарит солнцем через увеличительное стекло…
– Шизик, да?
– Наверно… Я с ним один раз подрался, только он сильнее… А потом Борька Князев, большой парень, напинал ему, а стекло забросил в озеро… Ну, будем отпускать кораблик?
– Да! Ой… надо же написать имена…
– Какие?
– Ну, я же в прошлый раз говорил: игра такая… Надо записать на бумажке имена тех, кто уплывает…
– Тех, кого ты придумал? – осторожно уточнил Шурик.
– Ну… да… – Тенька почти не стеснялся Шурика, ощущал его понимание. – Они доплывут до Зуба и поселятся там… Только я забыл карандаш и бумагу. В школьных штанах…
Шурик с готовностью зашарил в карманах джинсов. Выудил брелок с чернильным стерженьком и старый билет с карусели.
– Годится?
– Конечно!
Тенька положил билет на крышку мобильника, нацелился шариковым наконечником… После того как он отправил Народец в весеннее плавание, сказки у него придумывались редко. Из новых героев жили в памяти всего четверо. Тенька вывел синие печатные буквы:
Чарли Пуп
Пылесосов
Гвоздило
Пустотеркин…
Шурик смотрел через его плечо.
– Чарли Пуп – это маленький клоун, – объяснил Тенька. – Пылесосов и Гвоздило были домовыми в избушке одной бабки, а теперь они бомжи. Пустотеркин – космонавт-лилипутик, он не помнит, где его планета. Летает в космической пустоте…
– Но он вспомнит? – полушепотом спросил Шурик.
– Вот окажется в Зубе, там ему объяснят…
Тенька сложил билет вдвое, надел его на переднюю мачту поверх паруса.
– Вот… пусть плывут…
Они сбросили обувь, по колено вошли в воду – на отмели она была теплая. Тенька дал кораблик Шурику:
– Подержи. Он ведь наш общий…
Шурик послушно подержал и вернул. Тенька опустил кораблик на воду. Ветерок был с берега, самый подходящий. Кораблик побежал, прыгая на мелкой ряби.
Постояли, помахали ладонями.
– Пойдем, – сказал Тенька. – Они не любят, когда долго смотрят им вслед…
– Ага… ой, подожди! Пусти за ними пузырчатые корабли. Воздушное сопровождение…
«Молодец Шурик, правильно догадался!» – Тенька выхватил из кармана запускатель, поднес к губам колечко. И…
– Шурик, попробуй ты…
– У меня не получится…
– Попробуй. У тебя майка морская…
Шурик дунул…
Ура, получилось! Правда, пузырей оказалось всего два, зато большущие! И сразу превратились в кораблики с крутыми парусами.
– Твой и мой, – сказал Тенька. – Вот. А говорил, не получится…
Прозрачные кораблики улетали вслед за суденышком с бумажными парусами, которое было уже далеко… Пронеслись две речные чайки, но в сторонке. Удивленно покричали издалека. Шурик и Тенька пошли к велосипеду. Над Косой опять раздался тревожный звон. И тут же отозвался дребезжаньем Тенькин мобильник.
