Артем Каменистый - Радиус поражения
По дороге он как «старожил» подвизался в роли гида, накачивая мозги спутников бесполезной краеведческой информацией:
- Арабатская стрелка[16] - это самая большая коса в мире. Она уникальная. Начинается на Керченском полуострове и тянется на сто километров к северу, почти до Геническа. Ширина этой полоски обычно около полутора километров, но есть место, где расширяется до восьми, а есть - где сужается до пары сотен метров. На ней нет природных холмов или глубоких ложбин - почти везде ровная, как доска. Местами есть дюны, но несерьезные. Это самая молодая суша на Земле - еще тысячу лет назад здесь не было ничего. Море плескалось. Потом волны нагнали из песка линию прибрежных островков, и со временем они соединились в сплошной песчаный вал. В этом валу остался единственный разрыв - перед Геническом есть пролив. Мы через него проезжали по мосту.
- Там два моста было, - лениво заметил Тоха. - Значит, и пролива два - соврал ты.
- Один пролив - просто в нем остров, вот и получилось два моста. И не пролив - протокой называют. Кстати, коса песчаная, но песок в ней непростой. Уникальное явление - это обломки ракушек. Еще одна уникальность - артезианская вода отличного качества. Азовское море на хорошую воду небогато - на всех побережьях народ пьет солоноватую и горьковатую гадость. А местную, что из скважин бьет, хоть в магазинах продавай за хорошие деньги. Вон, потрогайте бутылки - ледяная. Это я утром съездил к скважине, набрал, пока вы еще дрыхли все. В самое жаркое лето она все равно холодная и вкусная. А еще тут самые красивые в мире закаты - все, кто их повидал, с этим соглашаются. Вечером и вы увидите - обалдеете. Рыбалка отличная, креветок много, мидий можно ловить и крабов. Крабы, правда, мелкие. Сейчас мы едем на юг, слева от нас тянется Азовское море, справа - залив Сиваш. Залив тоже уникален - мелководный, разделен на множество озер, соединенных протоками, вода во многих очень соленая. В некоторых местах на дне залегает толстый слой жирного ила. Он очень полезен и не уступает дорогому илу Мертвого моря - народ здесь издавна этой грязью лечит чуть ли не все болезни. Лучший способ - это раздеться догола, намазаться с ног до головы и сидеть в помещении без сильных сквозняков, дожидаясь, когда грязь эта высохнет. У нас, было дело, в палатке один раз сразу четыре девахи так засели, а я не знал и заглянул туда. Как увидел эти статуи, чуть заикой не остался.
Тоха, соблазненный упоминанием вкусовых качеств воды, потянулся к бутылке и деловито заметил:
- Экскурсовод, свозил бы нас туда. Я не прочь посмотреть, как девки эту грязь смывают с себя.
- И я! И я! - тут же оживился Лысый.
Олег, ухмыльнувшись, громко вопросил:
- Ну что, девочки? Свозим мальчиков на показ прекрасного зрелища?
- Без проблем, - отозвалась Наташка. - Старухи, которые там свой геморрой лечат, рады любому вниманию, даже от таких задохликов.
Тоха улыбнулся - на этот раз досталось не только ему. Знакомый признак - близок разрыв с Пашей, раз начала рычать не только на своего покорного вассала.
Олег не стал развивать сомнительную тему - продолжил свою «экскурсию»:
- Места тут исторические. По Арабатской стрелке как по дороге казаки раньше шастали - в гости ходили. В Крымское ханство - за добычей и прекрасными турчанками. Татары из-за них даже крепость построили в месте, где коса соединяется с Керченским полуостровом. Крепость Арабат. До сих пор там от нее развалины виднеются. Русская армия крепость штурмом взяла, напав со стороны Сиваша, когда там из-за сильного сгонного ветра отлив начался. А в Гражданскую войну через Сиваш Красная армия ворвалась в Крым, обойдя укрепленные валы на Перекопе. При этом много красноармейцев утонуло - дело ночью происходило. Во многих озерах Сиваша вода очень соленая, и там тела их не разложились, а замариновались. До сих пор их находят иногда - будто свеженькие.
- Если мяса для шашлыков не хватит, будем знать, где найти добавку, - хмыкнул Тоха.
- Тут и в Великую Отечественную боев хватало. На развалинах Арабата немцы держали оборону, там окопы от них остались и доты[17]. Много наших тогда полегло… Можно туда сгонять, вот только времени уйдет очень много - по такой дороге не погоняешь. Из Геническа когда ехали, видели в море далеко слева полоску суши? В той стороне еще ночью можно свет маяка рассмотреть. Это Бирючий остров. Тоже коса. Оттуда красноармейцы десант высадили на стрелку - на рыбачьих баркасах. А еще в девятнадцатом веке во время Крымской войны в Азовское море прорвалась французская эскадра - шастала вдоль косы. Обстреливала Арабат и Геническ, топила все, что встречала. История тут богатая. Старикан один местный рассказывал про легенду, что раньше на стрелке и Бирючьем жили царские скифы. Может, что-то в этом трепе и есть - под Арабатом какие-то курганы здоровенные остались. Там постоянно народ шастает с металлоискателями - золото копает. Наверное, что-то находит, иначе бы не копали как проклятые по такой жаре. Хотя насчет стрелки сомнительно - при скифах косы вроде бы еще не было. А если вдоль берега проехать, уже по Керченскому полуострову, там недостроенная атомная станция стоит. Мыс Казантип. Там самые крутые тусовки в мире - Ибица отдыхает. Мы туда с Пашкой раз ездили - офигеть. Там, наверное, тысяч двадцать разного народу было. Все туда едут - от байкеров до сатанистов. Пацаны, девки самые разные, и вообще не пойми кто. Все море в серфингистах, весь берег в тачках и мотоциклах, костров миллион, хотя дров там вообще нигде не найти.
- Так, может, заглянем? - подскочила Наташка (она такие вещи обожала - столько членов, собранных в одном месте, пропускать нельзя).
- Да нет, не стоит сейчас. Там ведь не всегда такая активная движуха, а только на время фестивалей или сходняков конкретных. Нет - сейчас мы в настоящую глушь заберемся. Увидите берег с офигенным пляжем, на котором от горизонта до горизонта не будет вообще никого. Зрелище незабываемое. Смотрите - слева бетонная коробка большого здания. Видали, какие оконные проемы огромные? Это недострой времен Советского Союза - хотели здесь создать офигенный пансионат, но не успели. При этой развалине, кстати, есть база отдыха неплохая - там раньше жили рабочие, которые строили эту громадину. Когда все развалилось, рабочие слиняли, а их жилье теперь отдыхающим сдают. А вон видели, заяц в кусты вроде шмыгнул? Зайцев здесь до фига. А еще тут лис много. Попадается живность неприятная - змеи и сколопендры. Правда, встречаются они нечасто, но под ноги все равно поглядывайте - от укуса сколопендры лекарства нет. На Бирючьем острове есть заповедник, так там кого только нет: олени, сайгаки, даже павлины и страусы бегают.
Тохе надоело слушать унылые речи товарища - уставившись в окно, он хмуро наблюдал за проносившимися пейзажами. Честно говоря, они были не особо разнообразны: слева тянулся ровный берег моря, справа - хаос больших и малых озер, на вид очень мелких и топких. На их берегах поднимались заросли осоки и тростника, кое-где попадались рощицы или отдельные деревья неизвестной породы - корявые, низкие, со странно серебрящейся листвой. Травы чахлые, высушенные солнцем, среди них выделяются почти идеально круглые кустики, на вид колючие: может, это и есть то самое перекати-поле, про которое в школе учиха рассказывала? Чем-то ее ботанический рассказ в мозг Тохи запал. Лысые проплешины с белой коркой подступали к самой дороге - наверное, это были солончаки. Слева перестали мелькать руины недостроенных зданий, и вообще признаков человека больше не было. Пляж тянулся практически пустынный - лишь изредка на нем цветными пятнами выделялись стоянки диких туристов с палатками и трейлерами. А справа и до этого следов разумной деятельности было немного.
Тоха, рассматривая окрестности, поймал себя на желании пройтись здесь пешком, без машины. Просто прогуляться. Хорошо прогуляться - чтобы ноги натрудить. Скучный пейзаж, но есть в нем какая-то притягательность. И что самое приятное - никто при этом не будет капать ему на мозги. Здесь ведь нет людей. За все время ни одной машины не попалось. Достаточно чуток отойти от берега с его редкими туристами - и все, ты останешься наедине с этой молодой и одновременно древней удивительной страной.
Когда живы были дед и бабка, он часто летом бывал у них. И дед, фанатичный грибник, брал его в лес. Лес дикий, дремучий: не то что машиной - пешком не везде пройти можно. Тоху там охотно жрали огромные комары, он обжигался злющей крапивой, царапал руки о ветви агрессивной дикой малины и собирал на кожу голодных клещей, а однажды ухитрился потревожить осиное гнездо, заработав массу негативных ощущений. Но ему там все равно нравилось. Присядешь на мшистой проплешине, прижмешь ладони к древесной коре, замрешь. Один. Сам. Тревожно и хочется чего-то другого, непонятно чего, причем побольше. Птичьи трели хочется слушать и слушать - кажется, что вот-вот и ты поймешь этот лесной язык. И треск палых веток под ногами деда, неистово выискивающего свои червивые грибы, раздражал. Хотелось уйти от него подальше. Остаться с диким лесом наедине.
