Михаил Гвор - Поражающий фактор. Трилогия (СИ)
— Что ты хочешь?
— Подкинуть тебе ин-фор-ма-цию, — неизвестный выговорил слово именно так, как в своё время говорил сам Бодхани, торгуясь с «языком». — Но не считаю нужным вызывать людей Ирбиса.
— Говори, — Ахмадов стиснул рацию так, что казалось, еще немного, и маленькая черная коробочка рассыплется под побелевшими пальцами.
— Во-первых, Ахмет Шабдолов мертв.
— Ты думаешь, что огорчил меня?
— Вряд ли, — ты же на это рассчитывал. Даже готов был пожертвовать всей его армией. Это получилось. Огорчит тебя то, что они так и не увидели врага.
— Это всё?
— Что ты, это только начало. Во-вторых, Айни не выйдет с тобой на связь. В городе сейчас Шамсиджан Рахманов. Шахристан осадили педжикенцы. Хватит радостных новостей? Или баши хочет еще ин-фор-ма-ции?
— Я вернусь и выбью из этих шакалов мозги! Они слишком много о себе возомнили!
— Держи свой гнев при себе, баши, — насмешливо сказала рация, — ты не сможешь добраться до своих врагов. По ущелью идет Дивизия. Анзобский туннель захвачен.
— Ты врешь! Анзоб невозможно взять! Особенно туннель!
— Я никогда не вру, Бодхани, — и до того не слишком добрый голос переполнился сталью. — Ты это знаешь. Вчера на рассвете охрану Анзобского туннеля вырезали до последнего человека. От южного входа до кишлака Зиморг. До рубильника никто не добрался.
Бодхани растерянно молчал, пытаясь собраться с разбегающимися мыслями.
— Но и это еще не всё. Те, кто работал Анзоб, через час придут сюда. Это оросы, баши. Они не берут пленных. Совсем. У тебя есть только один шанс выжить. Сложи оружие до их прихода.
— Ты… Это ты убил моего брата? — от гнева голос баши срывался на визг.
— Я. Зарезал как последнюю свинью. И руку тебе отстрелил тоже я. То, что заменяло мозги Тимуру, вышиб мой друг. Но это не значит, что я даю плохие советы. Один раз мои слова прошли мимо твоих ушей. В результате баши Ахмадов потерял второго сына. Стоит ли повторять ошибку раз за разом?
Мутарбек… Пальцы снова сжали рацию, откуда несся ненавистный голос. Корпус затрещал, но выдержал.
— Ты убил Мутарбека? — прохрипел Бодхани.
— Нет. Моя дочь. Он решил обидеть девочку. Что оставалось делать ребенку…
— Кто ты такой?
— Какая разница? Сейчас важнее, что я всегда держу слово.
— За что ты убил моего брата? Моих сыновей? Кто ты???
— Хорошо, я удовлетворю твоё любопытство, баши, — устало сказал невидимый собеседник. — Таковы Правила. Твои родственники нарушили их и умерли. Ты тоже пытался это сделать. Но не сумел. Поэтому отделался только искалеченной рукой. Хочешь сделать еще одну попытку, баши? У тебя отросла лишняя голова?
— Ирбис? — наконец озвучил отгадку Бодхани.
— Можешь называть так. Или Иблисом. Еще можешь звать Рустамом. Аджаха тоже входит в список моих имен. И Аллах, если это тебе всё еще интересно. Имен — много. И они не важны. Важно, что я устанавливаю Правила. Которые. Нельзя. Нарушать. А буду ли я милосердным, зависит только от тебя.
— Но… А как же «железный» Шамси?..
— Ты снова ошибся, глупый баши. Шамси не Ирбис. Абазаров старый солдат, достойный уважения и защиты. Не больше, но и не меньше. У тебя осталось меньше часа, баши. Потом здесь будут оросы. Смерть от собачьих клыков не самая лучшая для правоверного.
Рация отключилась. Бодхани в бессильной ярости бросил её в перепуганного связиста. Всё кончено. Ирбис говорил правду. И слишком многие слышали разговор.
— Баши! — закричал нукер личной охраны. — Там… там…
Бодхани обернулся. Ниже по ущелью, примерно в часе ходьбы, бежали маленькие фигурки людей. Быстро бежали. «Час, — мелькнуло в голове, — и они придут сюда». Точность предсказания не пугала.
Пугали большие черные псы. По одному возле каждого человека. И накатившийся со спины приглушенный шепот до смерти испуганных джигитов:
— Кара-шайтаны…
Таджикистан, Фанские горы, ущелье Казнок
«Ребенки» рассыпались по склону, полукругом охватывая тропу и прячась за камнями. Борис, не знающий планов подразделения, залег за тот же камень, что и бежавшая перед ним девчонка. Та мельком глянула на него и изумленно замерла. На несколько секунд челюсть отвисла в прямом смысле. Впрочем, руки автоматически продолжали сбрасывать хурджан с лежащего рядом пса.
— Ты откуда взялся? — способность разговаривать вернулась к девочке довольно быстро.
— Из Новосибирска, — логично ответил Юринов. — А если сейчас, то снизу.
— Нет, сюда как попал? — короткий ответ девочку не устроил.
— Бегом.
— Блин, как ты наш темп выдержал?! И не отстал?! — Челюсть отвисла второй раз.
— А смысл отставать? В ночных горах можно потеряться. А можно удержаться, — оружие уже готово к бою, почему не поговорить. Каламбурчик, правда, хреновенький получился, но с учетом условий, в которых сочинялся…
— Можно. Только невозможно, — девчонка тоже умела каламбурить. По крайней мере, на этом уровне. — Мы на пределе шли. Даже наши старшие так долго не выдерживают. Разве что дядя Олег.
— Какой Олег? Юринов?
— Ты его знаешь?
— Это мой брат. Старший.
Сил удивляться у девчонки не оставалось. Поэтому просто замолчала. Пока она приходила в себя, Борису, наконец, удалось рассмотреть соседку. Невысокая, метр с кепкой, худенькая, но пропорциональная. Фигурка хорошая, разве что плечи слегка широковаты. Смуглое лицо, коротко стриженные черные волосы, темные, почти черные глаза. Скорее всего, таджичка, хотя прическа сбивает с толку. Симпатичная такая пигалица размером с автомат. Вот только этот самый автомат смотрится в худеньких руках совершенно естественно.
— Ты родной дядя Бешеной?
— Какой бешеной? — не понял Боря.
— Бешеная у нас одна, — девчонка что-то зачирикала в рацию на непонятном языке.
Выслушала ответную, такую же непонятную тираду и облегченно вздохнула:
— Держись со мной. Сейчас вон за тот камень переберемся. А то из-за этого ты заметен. Торчишь. Пошли?
По очереди перекатились на новую позицию.
— Меня Гюль зовут. Позывной, по-вашему, — представилась девочка.
— Борис. Позывной Шах, — коротко ответил Юринов.
— За что такая честь?
— Это сокращение.
— А-а… Значит так: старшие успели перекрыть каньон. Туда шакам не пролезть. Поэтому сидим и не отсвечиваем. Наша задача — не дать уродам уйти вниз. И отдыхаем. Ночью поработать придется. Включился?
— Так точно!
Не говорить же, что не понял насчет «ночной работы».
— Хорошо. И не вылезай. Не хрена под пули подставляться. Если с тобой что-то случится, Бешеная мне голову оторвет. Ты в самом деле ее дядя?
— Чей дядя?
— Ну брат дяди Олега? Сын ВэВэ?
— Да.
— А где ты был при Большом Писце? — Гюль с легкостью переходила с темы на тему.
Половину выражений Борис не понимал. Но тут не сообразить было трудно.
— В Новосибирске.
— Это Россия?
— Да.
— И как ты сюда добрался?
— На машине.
— Расскажешь? Потом, когда шаков добьем? — вопросительно уставилась своими огромными глазами Гюль.
— Расскажу, — пообещал Борис.
— Замётано! Мне первой! Ты обещал!
— Хорошо. Я обещания выполняю.
Заговорила рация. Гюль немного почирикала и спросила:
— Русский капитан, что Тимура Ахмадова убил — твой друг?
— Нашли?
— Он наверху, с нашими. Мы сейчас туда пойдем.
— Куда?
— К твоему другу и дяде Олегу.
— Так между нами же эти, — Борис кивнул в сторону джигитов.
— Через другой перевал обойдем. Живем мы здесь, нам каждая моренка знакома.
— Через перевал? Босиком пойдешь?
— Нас встретят. Я до встречи тебя доведу, и назад. Пусик, — девочка кивнула на пса, — через Яшмовую не пройдет.
Вопрос про обувь успешно прошел мимо ее ушей.
«Ничего себе Пусик, — подумал Боря, — клыки длиннее моих пальцев. Человека на бегу сожрет и не заметит». Но вслух ничего говорить не стал, еще обидится собачка. Хотя такая, скорее, возгордится…
— Пошли, — решительно сказала Гюль. — Сейчас назад отползаем, а потом — вон в то ущелье.
Таджикистан, Фанские горы, перевал ВАА
Санька
Нет, ну вот почему?! Это же я Андрея нашла! И про шаков первая узнала! И каньон перекрыть придумала! Когда все пришли, уже и часовых не было, и мины стояли, хоть и не все! А как самое интересное начинается, так Саньку надо куда-то послать!
Самое обидное, не возразишь! Быстрее меня никого над каньоном не было! Но всё равно обидно! Что, этот Андреев дружок не мог подождать до вечера? Подтянется Дивизия, добьем шаков вместе. А тут — на тебе, отправляют… Хорошо, из винтовки пострелять успела! У Митьки отобрала. Из него снайпер, как из деда балерун! Кстати, всё забываю спросить, что такое «балерун». Расстрелять успела всего два магазина. И всё! Сейчас возьму и обижусь!
