Игорь Алмазов - Навстречу звездам
— Эта ваучеризация, действительно, была придумана для того, чтобы народ своими действиями активно поддержал приватизацию. Довольно подлый пиаровский ход — соблазнили, совратили, сыграли на жадности и стремлении к халяве. «Каждому по две «Волги»… «Мы сидим, а денежки идут»… А на самом деле вышло так: «элите» — заводы, а «быдлу» — цветные фантики. Вот и «всенародная поддержка». Почему же вы не предупредили всех, к чему это приведет?
— Нам не нужно было лишних проблем. А когда все было кончено, то вернуться назад было бы очень и очень затруднительно.
— И вы отдали все это за бесценок, порой даже бесплатно?
— Главным было отдать, чтобы запустить более эффективный механизм функционирования экономики — механизм, работающий по иным принципам. А капиталом, достаточным для того, чтобы выкупить предприятие по полной стоимости, никто не обладал — даже теневики и мафия.
— И все же — почему вы отдали построенные руками честных людей заводы в руки преступников, бандитов?
— А кому же отдавать? Наследникам тех, у кого это отняли большевики? Но ведь было полно заводов, построенных на голом месте при Советской власти — да и сами эти наследники разучились управлять. Единственной реальной силой — разумеется, помимо иностранцев — были криминальные структуры, теневой капитал и бывшие партийно-хозяйственные функционеры, активно поддержавшие эти преобразования…
— …И начавшие активно грабить и убивать народ. А если бы все снова национализировали, то хватило бы на всех.
— «Взять все и поделить»?
— Если в сумме хватало на всех, то почему одни голодали, а другие обжирались в элитных ресторанах? Почему нельзя было сначала дать всем необходимый минимум для поддержания жизни, а уж потом распределять предметы роскоши?
— А кто голодал и кто обжирался?
— Голодали простые рядовые труженики, а обжирались буржуи.
— Эти так называемые «простые труженики» были не особо ценными для общества людьми. Если бы им был гарантирован жизненный минимум, то у них пропал бы стимул к труду. Чтобы они добросовестно работали под управлением достойных и компетентных людей, они должны были быть лишены социальной халявы. А компетентные люди должны были получать достаточно средств для того, чтобы быть заинтересованными в управлении прогрессом.
— А что «компетентные люди» делали бы без простых трудящихся? Разве были бы они столь богатыми, если бы на них в поте лица не пахали пролетарии — пахали за нищенскую зарплату? Источник богатства немногих — нищета широких народных масс… Вот вы говорите — простые труженики были не особо ценными. Кто же должен оценивать, по-вашему?
— Рынок — если есть спрос на твои услуги, то в этом и заключается ценность.
— А может, надо по-другому оценивать? Например, проведем мысленный эксперимент по изъятию из структуры хозяйства всех «малоценных» — шахтеров, врачей, учителей, военных, работников транспорта. Общество не может существовать без их деятельности.
— Нет, этот аргумент нереален. На самом деле рынок все отрегулирует…
— При Советской власти никто не говорил, что его обделяют — труд всех был нужен всем, и все были довольны механизмом распределения благ. Наказывались только те, кто злостно и умышленно уклонялся от общественно полезного труда. Каждый гражданин был обеспечен всем необходимым для жизни и застрахован от несчастий. Если случалось, например, ухудшение здоровья, то попавшему в беду оказывалась помощь без ограничений затрат — ограничения были только техническими, обусловленные уровнем развития.
— Это нецелесообразно. Ведь, скажем, можно сделать человеку операцию на миллион, а он за свою жизнь не отработает и ста тысяч.
— Значит, при рынке лучше? Да, формально медицинская помощь была бесплатной, но фактически «бесплатная» помощь оказывалась лишь до определенного предела. Государство не тратилось на «бесполезных», оно спокойно смотрело на то, как беспомощные люди умирают. Как неимоверно жестоки вы были по отношению к собственному народу! Хотя нет, наш народ для вас был «собственным» в ином смысле…
— Я всегда был против неоправданных затрат на подобные мероприятия.
— А разве эти затраты приводят к убыткам? Ведь это похоже на механизм страхования — случиться что-то нехорошее может с каждым, но случается не со всеми. А затраты на исправление несправедливости идут и от тех, и от других. Можно привести примеры не только из области здравоохранения. Например, если где-то кто-то потерялся, исчез — всякое бывает, особенно с детьми — как стали бы реагировать власти? Это на самом деле очень характерный показатель отношения власти к своему народу. При Брежневе и при мне на поиски поднималось все население; а если это было в сельской местности, то солдаты прочесывали всю территорию, вертолетам было тесно в воздухе — и так до тех пор, пока не находили — не считаясь с затратами. Потому что при нашем строе для каждого очевидна исключительная ценность одной-единственной человеческой жизни — это к вопросу о цене жизни для коммунистов. Каждый знал, что это его, народное, государство; каждый был уверен, что если что-то случится с ним или его детьми, то оно придет на помощь, чего бы ни стоило… А при Ельцине и при вас ничего подобного не было — на жизни «бесполезных» людей вам было наплевать. Пропал человек — ну и черт с ним! Десятки тысяч ежегодно!
— А зачем насильно принуждать всех к участию в этой системе — системе обязательного солидарного страхования?
— Богачи, действительно, могли бы платить в индивидуальном порядке — и за медицинские, и за спасательные операции. А для тех, за чей счет они приобрели богатство, такой порядок был бы спасением.
— Овчинка выделки не стоила. Это все красивые слова о всеобщем братстве и гуманизме. Советская власть защищала и защищает бесполезных неудачников…
— Неудачников, да еще и бесполезных?.. Советская власть предоставляет всем гражданам возможность давать обществу гораздо больше того, что они могли бы дать при капитализме. Капитализм же защищал не тех, кто умел много давать, а тех, кто умел много брать для себя. Тех же, кто не умел брать, и называли неудачниками…
— Надо реально оценивать каждого человека и его способности — а следовательно, и пользу для общества.
— Не надо выискивать зависимость между трудовыми способностями и правом на жизнь. А если и выискивать — то пользу для общества как раз приносили честные труженики, а богачи только вредили.
— Богатство им не с неба свалилось. Они его заработали.
— Заработали… Хорошо, давайте и это обсудим… Кстати, раз уж речь зашла о личном богатстве — я вам напомню один характерный факт: высокообеспеченные рядовые специалисты, если они занимались общественно полезной деятельностью — такие, как нефтяники, газовики, программисты нисколько не пострадали от Революции. Я лично, несмотря на сопротивление некоторых своих соратников, принял решение: зарплату таким людям не снижать. Я сказал, что если мы сэкономим сейчас, то из-за того, что настроим тех же программистов против себя, потеряем гораздо больше… Но не о них сейчас речь. Интересно было бы узнать, как могут сделать что-то полезное для общества паразиты — то есть «собственники», обладатели капитала.
— Я уже сказал об этом и повторю еще. Они контролировали сложные социально-экономические системы. Они держали в своих руках ресурсы, направляя их туда, где была в них необходимость. Они формировали нужные обществу структуры. Они, наконец, отвечали за успех или неудачу своим личным имуществом!
— Вы, как я понял уже тогда, выступали за то, чтобы отдельные — очень немногочисленные — люди в своих личных интересах устанавливали зарплату множеству других людей, определяли цены; решали, что производить или не производить, что строить или не строить?
— Да, конечно… Ведь если бы они начали устанавливать нереальные параметры, то неизбежно разорились бы. Все перечисленное тобой полностью отвечало объективным количественным и качественным соотношениям в системе.
— Ну, можно было бы договориться о цене и держать монопольный уровень — а «чужаков» выкидывать и даже убивать…
— Все равно — если система не разваливалась, то это было не таким уж и неприемлемым. Значит, такова была их самооценка — и все с этим молчаливо соглашались. А если в отлаженную систему «вламывался» какой-нибудь «идейный» «чужак», то он рушил все — и остальные, если бы не избавились от него, лишились бы стимула к своей деятельности. «Идейных», способных эффективно вести дела, было очень мало, они не делали погоды. Всё решали те, кто реально смотрел на вещи. Такова уж была оценка степени полезности их полного риска труда. Ведь «буржуев» убивали пачками…
— Общее количество буржуев от этого нисколько не уменьшалось — на место одних становились другие. И еще — после Революции наши специалисты подсчитали: буржуи нанесли беззащитным людям на несколько порядков больше вреда, чем собратьям по классу в ходе подобных разборок.
