Ольга Онойко - Море Вероятностей
— Оперативники Лабораторий не болеют, — ехидно напомнил Анис.
— Я могу заболеть душой! – печально сказал Вася. – Я впаду в депрессию, потому что обо мне никто не заботится.
— Я буду о тебе заботиться, — ласково пообещал Тэнра. – Я принесу тебе диван и обед.
— И компот! – трагически сказал Вася и сам засмеялся.
— Обязательно.
Арколог нависал над городом, как чудовищная гора. Он не превосходил высотой небоскрёбы Эйдоса, но был намного массивнее. Шатрообразный, в своей верхней точке он достигал высоты километра в полтора; если судить по пропорциям, на глазок, то подножие его было около трёх километров в поперечнике. Вася бездумно запросил точные данные, посмотрел на них и тут же забыл. До арколога оставалось несколько сот метров, но, как ни странно, здесь путь обрывался. Напротив жилых домов, за пешей аллеей и линией парковочной разметки стояла сетчатая ограда. Во многих местах в ней прорезали ходы, иные секции просто свалили наземь. За сеткой простиралась колоссальная, как сам арколог, свалка строительных отходов. Местами они сами по себе напоминали дома – Вася различил несколько разбитых сантехнических кабин, брошенных друг на друга, как великанские кубики. Кучи каких‑то бетонных труб, проржавевших остовов авиеток, потраченных временем блоков, арматуры и мелкого мусора громоздились одна за другой. Вид был заброшенный и зловещий.
— Здесь собирались разбить сад, — сказал Тэнра. – Но денег не хватило.
— Я же говорил, что надо вызвать такси, — угрюмо сказал Вася. – Теперь нам через всё это лезть.
— Зато недалеко, — миролюбиво заметил Тэнра.
— Зато охраны нет, — напомнил Анис.
Никсы перемахнули через сетку и понеслись прыгать по кучам. Вася слабо улыбнулся, глядя на неунывающих демонов. Вообще‑то его собственного кода в Никсах получилось процентов пять, остальное он собрал из модулей стандартных библиотек. Но других таких псов всё равно ни у кого не было. Никсы ему удались на зависть.
Вася вздохнул, заранее со всем смирился и направился к ближайшему лазу.
…Свалка оказалась сущим лабиринтом. Спутниковая съёмка не помогла; казалось, горы мусора передвигались словно барханы, рисунок троп не совпадал с тем, что различался на фото. Путники дважды упирались в непроходимые тупики из растрескавшихся бетонных стен и стоящих колом металлических решёток. Некоторое время Вася ныл, потом устал и отправил Никс искать дорогу. «Только чтоб пройти можно было, — строго велел он. – А то я вас знаю, прыгунов». Демоны хором гавкнули и унеслись. Пока они проверяли тропы, Вася высматривал, где присесть. Ноги болели. Но повсюду ковром лежал если не сор, так цементная пыль. Штаны до середины голеней стали бурыми от грязи. Вася подёргал штанины, стряхивая влажный песок, выругался и поднял голову, оглядывая арколог.
Чем ближе, тем мрачней казалась чудовищная постройка. Арколог отбрасывал густую холодную тень. Созданный стать целым городом, живым организмом, он стал трупом. От него исходило ощущение зияющей пустоты, покинутости, и ещё чего‑то жуткого и словно не вполне обыденного. Странным образом футуристический колосс напоминал древний храм, руины кровожадного тёмного культа. Он угрожал незваным гостям. Те, словно расхитители могил, дерзко тревожили замкнутую гробницу.
— А ведь здесь кто‑то живёт, — сказал Анис, озвучив Васины мысли. – Целая вертикаль заселена, это несколько тысяч квартир. Но, говорят, плохо тут живётся. Наркоманов много.
— Станешь тут наркоманом, — уныло согласился Полохов. Он присел на корточки, пытаясь размять мышцы икр. – Знаете, что? По–моему, тут кого‑то убили. Может, даже не одного. Когда залогинюсь – точно скажу.
Вернулись Никсы и повели их за собой. Собаки–демоны послушно отыскали пологий путь, но он сильно петлял. Никсы сопровождали хозяев точно конвоиры: Белая мчалась вперёд, то и дело скрываясь за нагромождениями мусора, а Чёрная поторапливала Васю, который плёлся последним. Она пихала его мордой под зад. Вася ворчал, но не сопротивлялся.
— Обратно пришла? – донеслось вдруг из‑за очередной сантехнической кабины. «Крановщик, что ли, пьяный был, ронял их, чтоб его…» — как раз бубнил Полохов – и замолк от неожиданности.
— Хорошая, хорошая собака! – продолжал голос. – Ух ты!.. Какая!.. Ах ты моя хорошая. Как тебя зовут?
— Это Белая, — дружелюбно отозвался Тэнра, скрывшись за развалиной.
— Ваша?
— Наша.
Вася наконец нагнал спутников и увидел картину, поразившую его до глубины души.
На бетонном блоке, как на скамье, сидел бездомный. По летнему теплу он был облачён в невероятно грязный и рваный пуховик, из‑под которого торчало множество слоёв одежды. Голову бродяги украшала трикотажная шапочка, настолько сальная и древняя, что её будто слепили прямо из подножного суглинка. Бродяга дружески улыбался во все восемь зубов. Перед ним на железном противне горел костёр, и он грел тяжёлые загрубевшие руки.
— А это Чёрная, никак? – он кивнул на вторую Никсу.
— Ага, — растерянно сказал Вася.
— Давайте знакомиться, что ли, — предложил бродяга таким тоном, словно привык каждый день знакомиться с новыми приятными людьми и не ждал отказа. – Элиммерт Лейс, просто Мерти. Я тут живу.
— Прямо тут?
— Когда сухо – тут, когда дождь или снег – там, — он махнул рукой в сторону арколога. – Но там место плохое, тягостное. Никогда он мне не нравился. Что в нём хорошего? Пока строили – речку погубили, пляж загадили. Обещали, разобьют тут чудо–сад. Вот он, сад‑то, — и Мерти широко повёл рукой, указывая на бетонную пустыню.
Он гладко говорил и выглядел трезвым – ну, разве самую чуть навеселе. Вася косился на него с подозрением.
— А вы присаживайтесь, — вежливо предложил Мерти. – Поговорим, обсудим. Я кое‑что расскажу, а вы уж сами решите, надо оно вам или нет.
— Вы это о чём? – недоумевал Вася.
Элиммерт рассмеялся.
— Да на вас же всё буквами написано, — сказал он. – Индустриальные туристы, может, диггеры, идёте лазить по заброшенным территориям. А я как раз проводником подрабатываю, когда размяться хочется. Могу разные интересные места показать, вы сами их не найдёте.
Тэнра прошёл вперёд и сел на импровизированную скамью напротив Элиммерта. Непринуждённо вытянул ноги. Вася не собирался вступать в разговоры с чокнутым бродягой, но от вида удобно сидящего Тэнры ему стало совсем муторно, и он сдался. Проковыляв мимо костра, он плюхнулся рядом с ассистентом и сгорбился, обняв колени. Он выдохся и чувствовал себя тупым от усталости. «Пусть Тэнра разговаривает», — подумал он и ещё подумал: хорошо, что Тэнрой не надо руководить. Никсы устроились рядом с ним, сочувствуя и толкаясь мохнатыми плечами.
— Да вы не бойтесь, — сказал Лейс с улыбкой. – Я не псих. Что я тут живу – это мой свободный выбор. Я – вольная птица. Ни от кого не завишу. Хочу – работаю, хочу – гуляю. У меня и работа есть, между прочим, официальная, — и он извлёк откуда‑то из вороха своих одежд новенький, элегантный планшет. – Я – политический обозреватель. Веду журнал аналитический, ругаюсь там с дураками, а тем временем за рекламу малый грошик каплет. Вот планшет новый дали.
— Вам позавидовать можно, — улыбнулся Тэнра.
— А то! – Мерти улыбнулся шире. – В аркологе можно и зимой погреться, и помыться даже, если нужно. Хотя я мыться не люблю.
«Это заметно», — подумал Вася. Запах от Мерти немилосердно шибал в нос.
Бродяга положил планшет на колени.
— Вид у вас, признаться, неместный, — сказал он. – С Земли?
— Можно и так сказать, — пробурчал Вася.
— Меня зовут Тэнра, — сказал Юэ Тэнраи, — это – Анис, а это Василёк.
На языке Эйдоса получилось «Васлег», Васе не понравилось.
— Нам действительно… интересно это место, — продолжал Тэнра. – На что оно похоже сейчас.
— Представьте ад, закрытый на реконструкцию, — изрёк Лейс с видом гида–профи. – Вам что интересней: побродить и духом проникнуться или пофотографировать?
— А в чём разница? – подал голос Анис.
— Если фотографировать, тогда я вас к атриуму в шестом сегменте поведу или на смотровую площадку в двенадцатый. А если бродить, то глубоко внутрь, к экономическим магазинам. Там, знаете, много километров коридоров, все пустые и все абсолютно одинаковые. Можно в изменённое состояние сознания впасть, — и Лейс многозначительно поднял заскорузлый палец.
— Интересно, — сказал Тэнра. – А вы хорошо знаете Ньютон?
— Что?
— Город.
Элиммерт фыркнул.
— Земляне! – сказал он, и в его устах это звучало как «Дураки!». – Город называется Ньюатен, то есть Новые Афины. И называется он так, кстати, не в честь города Афины на Земле в Греции, а в честь одного кафе в городе Париже, где когда‑то давным–давно показывали лучший в истории человечества стриптиз.
Тэнра заулыбался.
— Хорошее название. Несёт в себе позитивную энергетику.
