Евгения Хамуляк - Рассказы
Стремились многие к капищу, в пуп Земли-матушки прийти, силы животворной черпнуть. Много людей приходило: разной веры, разной наружности и достатка с мировоззрением, но всех одно объединял: не забыли они ее заветов единственно верных – любить и уважать все вокруг.
Жрецы уважаемые каждый год со всех весей несли знаки земель своих, дабы разбудить Древних Богов, братьев чудесных. С северных земель Орлов в летках свозили и на волю в небо отпускали, в честь старшего брата, Мудрого Орла. С востока диких медведей на поводках приводили и свободу в лес давали в честь среднего брата, Сильного Медведища. С черных земель везли царя тех мест, Благородного Тигра, и становилась земля яркая и сильная от его присутствия. С южных далеких земель везли скакунов быстроногих, в честь брата меньшего, Быстрого Коня, и на волю войско отпускали, чтобы прижилось на местных полях.
Собирались великие правители, приносили пожертвования и Старшей Сестре, прародительнице зла и горя, что при рождении Змеей с шестью головами обернулась. Несли кожу змеиную, аспидов всех мастей, ибо все в змее мудро, сильно, благородно и ловко. Недаром она в споре победила. Складывали приношения у большого холма, где братья вечным сном спят и просили-кликали Старшую Сестру вернуться покаяться, в лоно семьи прийти. Старших братьев проснуться и порядок навести, чтобы жила общая Мать в покое и мире, как раньше.
Поднимался с утра ветер-ветерок, разносил повсюду ароматы черешневого сада, играл с лепестками розовыми, побуждая сознание и сердце к созиданию и лицезрению прелестей Земли-матушки. И зову внимания большими толпами шли люди поклониться холму, сердцем проникаясь к прекрасному. По дороге кланялись друг другу, представлялись, обретали новых знакомых и друзей. Порой пары создавая по зову сердца и общим интересам, порой к решению какому-то приходя, благодаря совету дельному, собеседником брошенному. Одним словом, чудо было везде и повсюду.
* * *Прибыла и благороднейшая семья далеких лесных земель, что славятся людьми сильными, рослыми и красивыми. Лошадей надобно было оставить у ворот, а дальше пешком идти. Братья по очереди Радужку несли на плечах, и каждому она за это доброе слово говорила. По дороге с матушкой нареченной обо всем беседовали, про прошлое много девица рассказывала, про жизнь свою несчастную, про мать, отца, про быт. Но не омрачалась более княгиня добрая, только радовалась, что история старая хорошо закончилась: все живы-здоровы, радостны и надеждой полны, а лепестки розовые черешневые летали вокруг, ласкали взгляд да обоняние, подтверждая чудесное.
Сестрицы болтали меж собой, заливисто смехом переливаясь да прохожих красотой и станом дивя и радуя.
Стали ближе подходить к огромному холму. Да то оказался не холм земляной, а камень преогромный, на котором город уместить можно было. И люди его змейкой обвивая, вперед двигались, чтобы поклониться святому месту. Тяжелая эта была дорога. Да только никто не толкался и не жаловался. Великое не просто.
И наша досточтимая семья в праведную очередь встала, чтоб на холм каменный подняться, своими глазами взглянуть на место порождения всего живого.
Тут и действо началось. Собрались все жрецы главные из ста разных мест, далеких и близких, встали в круг, цепью взявшись, и голосом дивным, наречием древним, возведя руки в небо, стали звать Старшую Сестру. Просили опомниться, забыть старое, покаяться и соединиться воедино, миром правя, творя добро и справедливость. Содрогались камни заповедные от ритуалов святых, зажглись огни возвышенные до самых небес.
Час за часом громко взывали, рассказывая историю сотворения мира, из уст в уста передаваемую. Даже сердце человеческое понимало, слушая и внимая речи волхвов, как надо жить, где пределы зла и как добро в себе взрастить. Такая была притча, что ни одного слова не выкинешь, и всем понятно, и большим и малым.
* * *Как стали кликать в первый раз – побледнела Радужка, воздух надрывно глотая.
Как ударили в барабаны звучные во второй раз – руки-тело судорогой сильной свело.
А как в третий раз имя Старшей Сестры произнесли – так и вовсе потеряла разум юродивая, чувств лишаясь.
Забеспокоились матушка с сестрицами да братьями, приникли к устам бледным родимой:
– Что случилось? Что не так? Аль беда возвратилася?
Задышала Рада часто-часто, будто забредила не своим голосом:
– Несите быстрее туда, меня кличут.
Изумились братья, разинули рты сестрицы, только матушка внимательно посмотрела на Радужку, помня колдовские речи дочери нареченной, что всякому колдовству есть цена и конец. И узрела, как кора сердца девичья дотронулась, в сухую щепку превращая.
Взмахнула властно рукой, посмотрела взглядом своим мудрым проникновенным, от которого люди в преклонение впадали, чувствуя силу да правоту, и приказала одним лишь взором расступиться.
Вмиг сыновья собрались, вмиг вдоль процессии стройным строем выстроились, девицы-сестрицы, без слов мать понимая, взмахнули платками расчудесными и, с добром поклонясь, попросили людей разойтись, ибо дело было важное, не терпящее объяснений.
Ну и как от княгини внутреннее свечение благодарственное распространилось по округе, так и так все расходиться стали, сердцем чувствуя справедливость.
Общее сердце было у детей Матушки-земли, в унисон билось одинаково, все понимая, все прощая.
* * *Подошли к кострам священным, что к облакам поднимались, да там и остановились. Не было входа в круг, только через огонь. А как проникнуть, не сгорев от языков пламени, никто не знал.
Опустили юродивую сестру на камень холодный, в заботе смотря, что дальше делать.
– Послушай и поверь мне, матушка, мое сердце никогда меня не обманывало. Ему верю. Зовет меня туда, – облизнула сухие губки юродивая. – Будто мое имя произносят, и каждый раз ножом по сердцу. Если не вернусь – прости меня за все, что не так было. Ничего не могу ни прибавить – ни отнять от того, что ты и так знаешь, – и вздохнула тяжело красавица, горькие слезы роняя, боясь больше со счастьем своим не увидеться.
Зарыдала благородная матушка, рукою рот прикрывая:
– Верю тебе, как себе, родная. Делай, что душеньке заблагорассудиться, не судья я тебе. Да и знай отныне, никогда я зла на вас не держала, всю жизнь верила, что все хорошо кончится. Так что не за что мне тебя прощать. Делай, как знаешь, любовь моя.
Утерли слезу и расступились вокруг юродивой, из последних сил снимая покрывала, матерью даренные, серебряными нитями вышитые, обнажая струпья, кору и ветки осиновые ниже пояса, змеей уродливой стала вползать в круг огненный до небес разожженный, где сгорало все чистое и нечистое.
Вельми телище богати
Куро-слове вече-пришло
Отвори твоя обрата
До-детища, до-детища,
Зачерви Чудово обро
Обронища на кострища
Обрати коры в живица
Вита – флори! Вита – орни!
Часть третья
Возвращение Старшей Сестры Премудрой Явидь Радужной
Вся семья, за руки взявшись, воле высшей отдавшись, помолилась за новообретенную сестру и дочь, Радужкой званную.
Огонь съел ее тело уродливое, корой черствой осины покрытою, придавая все жару и пеплу.
Да только не видели благочестивые, что вползая в круг священный, стало ее тело болезненное преображаться: от каждого языка огнища воспламенялось дерево, скукоживалась кора, испепелялось черствое, кожей девичьей проявляясь, будто по колдовству.
И вползая в круг, не тронутая стихией, изумила почтенных жрецов в порыве божественном, возвещавшем к богам росным.
Не поверили глазам волхвы, опустили руки, к небу возведенные, и от страха смертного и гнева праведного закричали-заголосили на нее: ибо во веки веков женщинам воспрещалося в священный огненный круг касаться.
Шум от огня смешивал их крики, да только когда Радужка заговорила, смолкло все в мгновение.
– Ну, здравствуйте, мужи великие, достопочтенные. Не меня ли звали-кликали?! Пришла я! – возвестила девица, тряпье обожженное с себя скидывая, белые косы расплетая, которые падали к ногам шелками из золота.
Обернулись все сто великих выборных друидов мудрейших, лаокоонов светлейших, оракулов вещих с бородами мохнатыми до пола да посохами вековыми и обомлели от дива сверхъестественного.
Стояла перед ними живая, через огонь пожирающий, малая девица-красавица с лицом юным, белым, нагая и прекрасная, будто русалка речная. Да только чувствовалось в теле молодом да в голосе тонком сила невиданная, каких никто еще не встречал. Опустили руки, перестали вещевать, прислушались.
А она косы расплетать закончила и, наконец, посмотрела на достопочтенное собрание. Так глянула, будто каждому в душу посмотрела.
И увидели мудрейшие взор ее настоящий – зеленых глазюк чудовища змеиного. Посмотрела чертовка и пальцами тонкими в воздухе огненные знаки рисовать стала. Знаки сакральные, секретные, где имя ее сокрыто было. Шесть голов, шесть хвостов посередине сомкнутых в кольцо бесконечное, вдруг в крест собирались и по солнцу развернулись, пасти змеиные разевая.
