Екатерина Морозова - Бог и попаданцы
— Не напоминай, — скривился Саша, но было уже поздно: он вспомнил свою «черную тему» и начал ее обдумывать. — Только-только у меня в голове наступило затишье!
— Затишье перед бурей! — «обнадежил» его Ваня. Снежок был ему ответом. — Помнишь великий вопрос средневековых философов, сидит или стоит Бог-отец? Ты не одинок во вселенной.
— Зачем ты это сказал? — возопил Саша. — Теперь я буду думать о числе попаданцев среди средневековых людей, в какую сторону мог измениться этот процент и почему это происходит.
— А также о критериях попаданства, сколько людей никогда не меняло мир и никогда его не сменят, предусмотрел ли Бог изначально эту возможность или она пришла сама собой и, черт возьми, как и зачем были созданы все миры. И по какому принципу распределяются их свойства, — злорадно продолжил Ваня.
— Давай вспомним старые добрые времена, когда мы соревновались не в количестве долбящих нам мозг вопросов, а в искусстве построения ругательных фраз без единого матерного слова!
— Мечтай-мечтай! Меня там, кстати, не было, но традицию двойника могу и сейчас возродить.
— Ну-ну, — подбодрил его Саша. — Послушаю.
Ваня откашлялся и начал:
— Долбоежик колючий! — Сколько чужих воспоминаний с этим связано! — Чтоб тебя заклинанием телепортации по шведской стенке размазало! Чтоб тебя откомпилировало, на ноль разделило, минус приписало и корень извлекло! Чтоб у тебя ни одна программа не компилировалась! — Наболевшее. — Чтоб тебя приподняло да расплющило, а потом об потолок, да под партой проволокло! Иди лесом, полем, морем, горой и туннелем под Ла-Маншем! Иди целуй Клавдию Степановну! — Толстая и вспыльчивая учительница, которая давно уволилась. — Чтоб у тебя кодировка слетела, Виндоус переустановился, Бибер на звонок поставился и страница Вконтакте удалилась! Ангидрид твою, хлор-бром-йод! — Это из фэнтези какого-то. — Shift-insert-enter-control-alt-del! Все, хватит с тебя, побочное чадо учебника и плеера.
Саша пару секунд еще сдерживался, убеждаясь, что это уже конец, а потом картинно повалился на снег и начал истерически хохотать.
— Что, слабо так же? — спросил Ваня.
— Слабо! — честно признался Саша.
— Вставай уже, пятая точка с карандашиком!
— Не мешай кайф ловить, словарем Даля тебя по голове!
Дальше они хохотали уже вместе.
— А помнишь, мы в восьмом классе список ругательств составляли? — сквозь смех вспомнил Саша. — Переписать бы его сейчас!
— Да ну его в баню и березовым веничком под зад! Все равно всего не вспомним, — заключил веселый Ваня. — Знаешь, давай еще поругаемся, а то вирус в моей голове активизировался, как только я вспомнил, что перестал думать о космогонии.
— Какого энтера ты это вспомнил, считать тебя через символ? — спросил Саша.
— А Гейтс его знает. Ладно, пошли домой, а то оба уже мокрые до кондиции замороженной рыбы.
— Ненавижу замороженную рыбу!
— Я тоже!
* * *На следующий день мальчики пришли в школу слегка охрипшие. Слишком много они вчера ругались, смеялись и кашляли, потому что в итоге сильно промокли. Зато настроение у них было замечательное, потому что недодумываемые мысли изгладились из головы, заменившись здоровым смехом при взгляде друг на друга.
— Твою матрицу, у нас завтра олимпиада по русскому! — вспомнил Саша.
— Да тасманская ехидна с ним, с русским! Вот математика — это по-настоящему стремно.
— И главное, она, собака, послезавтра!
— Будешь отгул брать?
— Да ну, зачем? У меня от лишнего отдыха бардак в мыслях на место вернется, и все.
— Та же фигня.
Первым уроком была любимая геометрия. Вообще-то, несмотря на любимую учительницу, геометрию как науку мальчики недолюбливали, но сейчас, перед олимпиадой, настали золотые деньки: Надежда Павловна просто давала им задачи из предыдущих олимпиад и работала с классом, если что, отвечая на вопросы. Даже уши затыкать наушниками позволяла, чтобы им не отвлекаться на шум класса.
— Ну, это же легко! — возмутился Саша в голос, увидев задания. Класс зашушукался и захихикал: слово «легко» по непонятной причине вызывает у не-ботаников возмущение. Как и, что еще более странно, заявление ботаника, что он чего-то не знает (особенно если это правда!). Сложно понять человека с другими способностями, складом ума, характером. Даже невозможно убедиться, что такие действительно существуют, а не притворяются. Да и вообще, как доказать себе, что остальные люди не созданы просто для того, чтобы испытать тебя? — Вань, включай что-нибудь современно-попсовое, меня опять заносит!
— Хорошо. — Ваня включил крайне навязчивого исполнителя «7Б» и взглянул на задания: — Надежда Павловна, а можно посложнее?
Класс лежал. Учительница с невозмутимым лицом ответила:
— Сначала это сделай, гений программирования! — Саша прыснул, Ваня смутился от справедливости упрека, класс лег окончательно.
— Давай решать, а то мой мозг работает по закону розового слона!
— Ой, блин, опять начинается! — сказали они в голос, берясь за задания.
* * *Несколько слов о мире, который порывался начаться в Сашиной голове.
Существовал ли он действительно? Бог знает. Бог все знает, но обращаться к нему лучше не надо, так что будем справляться своими силами. Кто-то когда-то сказал: «Быть Вселенной в голове у каждого». Возьмем это за основу. Значит, у Саши в голове не может ничего возникать, потому что там уже есть мир.
Что за мир такой? Мир мыслей, чувств, переживаний, запомнившихся книг, навязчивой музыки и интересных разговоров. Где-то в уголке сознания лежат две-три влюбленности, в другом углу лежат хорошие воспоминания: о былой дружбе (не только с Ваней), о теплых словах подписчиков, о Боге. Еще кое-где запрятаны собственные стихи, рассказы и пара повестей. Много чего там лежит.
Как в любом мире, есть там и живые существа. И метафорические «тараканы в мозгах» (как Саша иногда именовал свою потребность влюбляться), и вполне реальные люди: родители, учителя, Ваня. В нематериальном виде, понятно. Возможно, есть вселенная, где «мысли материальны» в абсолютно буквальном смысле. Возможно.
Кстати, кто сказал, что наши нематериальные и вообще нигде не отраженные мысли и мечты не являются отдельным миром — ну, не миром, а «подмиром», как подвиды и надклассы? Мы ведь не можем претендовать на знание абсолютно всего. И никто не может. Бог (по крайней мере, в этой книге) не знает, кто его создал, и уж точно не учил своих персонажей мыслить. Может быть, я богохульствую. Я уже не могу сказать с уверенностью, во что верю, а во что нет. Как уже упоминалось, я пришла из такого мира, а точнее, и сущность моя на данный момент такая, что моя точка зрения по какому-либо вопросу зависит от мнения собеседника и моего отношения к этому человеку (сиюминутного, заметьте!).
Да, кстати. Религия (не путать с верой), вроде бы, служила для того, чтобы держать себя в узде и не грешить. Но в то же время для многих вера — это просто знание, что кто-то тебя спасет и кто-то тебе поможет. Что важнее, Бог один и знает. Знает ли Бог, кем он является для людей? Решал ли для себя этот вопрос?
* * *Бог, который существует, по крайней мере, в этой книге, должно быть, уже увидел, как нас с Сашей заносит в метафизические дали. Не спрашивайте, откуда у него столько времени. Не спрашивайте, почему за все тысячи тысяч тысяч (и никто не знает, сколько раз надо повторять это слово) лет он всего лишь один раз попросил об отдыхе. Ничего не спрашивайте, лучше сами это обдумайте.
Итак, исходим из предположения, что Бог есть и он все слышит. Что он скажет или подумает на мо вопрос, кем он считает себя для людей? Помощником или сторожем?
С одной стороны, Бог помогает людям не разочароваться в жизни, постоянно перемещая их из мира в мир (не спрашивайте ничего про самоубийства, Бог не может успевать всюду, чисто физически, иначе бы он столько не выдержал). С другой стороны, Бог создал эти миры, ему их и поддерживать. С одной стороны, Бог должен судить нас за наши поступки. С другой стороны, при жизни это происходит редко, а вместо ада или рая наступает тотальная замена личности. С одной стороны, Бог нами управляет. С другой стороны, Бог улучшает нашу жизнь (хотя он же ее и создал). У меня кончилась фантазия, а аргументов набралось так на так. Но это были мои мысли, а отчет о мыслях Бога отдает себе (или вернее — получает?) только Саша, и речь сейчас не о нем и не о его сновидениях.
* * *— А хрен его знает!
— Хрен ничего не знает.
— Мы же раньше решили, что хрен — это универсальная база данных, значит, он знает все.
— А какая разница? Не к хрену единому мы взываем за ответом.
Типичный диалог людей, которым не о чем говорить, донесся до Вани с Сашей с последней парты. Там сидели две подружки, Лена и Маша, которые, вроде бы, дружили с первого класса, все время болтали и смеялись (учителя уже отчаялись их рассадить, да и учились они неплохо, так что им был предоставлен зеленый свет), но, видимо, и их уже коснулась «проблема друзей детства», которую на себе испытали и Ваня, и Саша, и я. Пока они еще общались, но серьезные темы для разговоров не то уже кончились, не то они намеренно их обходили, чтобы не спорить лишний раз и не раскрываться перед почти чужим человеком.
