Игорь Алмазов - Навстречу звездам
— Чего ты хочешь? — мрачно спросил Гранд-Приор. — Почему я был обязан отчитываться? Я выше всего этого!
— Раз уж вы стали президентом — будьте любезны. Я же еженедельно общаюсь с народом в прямом эфире и отчитываюсь перед ним — помимо двусторонних дискуссий с депутатами, помимо постоянного общения в информсети. Это не имеет ничего общего с тем ежегодным пиаровским фарсом, который вы устраивали… На допросах и суде вы не сказали ни слова. Даже на вопросы о фамилии, имени и отчестве не ответили. Надо признаться, я отдаю должное вашему самообладанию. Процесс закончен. Завтра… точнее, уже сегодня будет вынесен приговор. Мне бы хотелось поговорить с вами до того, как это произойдет.
— Повторяю: чего ты хочешь? Какие вопросы ты мне намереваешься задать?
— Разные… Но они в основном сводятся к одному: в чем сущность вашей деятельности на посту президента России и там, откуда вас забрали полгода назад? Что вами двигало — какие убеждения, какие побудительные мотивы?
— Какой ты шустрый! Хочешь узнать самое сокровенное?.. Хотя… Ну, ладно, пусть будет по-твоему. Скрывать уже смысла не имеет. Только с условием…
— С каким?
— Ты тоже расскажешь мне о себе — я буду по мере необходимости задавать тебе встречные вопросы. Мне тоже хочется узнать твою психологию.
— Ладно, согласен.
— Ну тогда я начну по праву гостя… Зачем тебе все это понадобилось?
— Что?
— Вся эта революция, коммунизм… Ведь ты, как я еще давно понял, очень талантливый и способный. Ты мог бы жить очень богато, не сжигая себя в этом красном пламени.
— Не уверен. Мои способности специфические — мне удавалось только то, что шло на пользу основной массе народа. Я побеждал только вместе со своим народом. Грызть ближнего я никогда не умел и не хотел. Да и где я мог бы себя реализовать? В космической технике, которую вы беспощадно губили? Пришло время — и я понял, что помочь своей отрасли в другом месте можно гораздо более эффективно.
— Твои ровесники — выпускники технических вузов — неплохо зарабатывали на компьютерах…
— Да, неплохо — но лишь до первого удара «томагавками»… Кроме того, мне не нужны были никакие иномарки и особняки. Мне нужна была только моя Родина — и больше ничего! Та Родина, которую вы у меня отняли!
— Мы?! Я, что ли, отнимал?!
— Вы не отреклись от своих предшественников и продолжали их черное дело. Ведь ваша либерал-фашистская братия обвиняла коммунистов, родившихся после смерти Сталина, в массовых репрессиях — так почему же вы не должны отвечать за Горбачева и Ельцина? Да, вы не Меченый — вы «третий в списке». Но вы могли бы, придя к власти, вернуть народу все его завоевания!
— Какой ты наивный!..
— Я-то нет, а вот те десятки миллионов, которые вам верили аж до самой Революции, действительно потеряли способность здраво рассуждать.
— А почему я, собственно, должен был восстанавливать Советскую власть?
— Действительно, почему?.. Может быть, потому, что этого хотело подавляющее большинство народа — ну, может, и не самого слова «Советская власть», но общественной собственности на средства производства, прекращения засилья богачей в общественной жизни, защиту национальных интересов державы…
— Я что, был обязан выполнять волю населения?
— Вы же вроде бы были демократами…
— Теперь можно ответить откровенно — мы были не демократами, а либералами. А демократия с либерализмом несовместимы.
— Значит, вы выступали за «демократию» и «плюрализм» только тогда, когда власть вам не принадлежала?.. Даже когда власть уже давно была у вас, вы и ваши сторонники продолжали обвинять коммунистов в отсутствии при их правлении демократических свобод. На себя бы посмотрели!.. Кому мы должны были предоставлять эти свободы? Честным труженикам, интересы которых и без того в целом достаточно неплохо защищала Советская власть? Или тем, кто выступал за капитализм и, соответственно, за резкое снижение уровня жизни честных тружеников — подавляющего большинства народа — и не менее резкое повышение жизненного уровня небольшой прослойки населения? Отказ от предоставления свобод потенциальным грабителям народа являлся актом необходимой самообороны. Народу они были не нужны, народ прекрасно мог бы обойтись без них — а «господа» без «быдла» сами стали бы нищими.
— Правильно — я как раз и говорю о том, что демократия и либерализм совершенно разные вещи. Либерализм провозглашает неограниченную свободу людей на индивидуальную социально-экономическую деятельность. А тот, кто не способен на нее, не имеет права определять характер происходящих в обществе процессов.
— Это же самый настоящий фашизм… Ведь согласитесь, ликвидировать демократические свободы при крайне жесткой по отношению к простым людям экономической системе — это верх цинизма! Что же получается — трудящиеся должны не только обогащать паразитов, но еще и не «выступать» против них, молча терпеть? А паразитам — «зеленый свет»! Вы целенаправленно культивировали выродков, которые стремились только к личному могуществу, порабощая при этом честных тружеников.
— А как иначе предотвратить сползание назад, к коммунизму, кроме как опираясь на подобных людей?..
— «Сползание назад»?! Тот коммунизм, что сейчас, это, значит, «назад»?!
— Не цепляйся к словам… Я лишь хочу сказать, что если бы я и моя администрация не были бы столь активны, то ваша реставрация произошла бы еще до конца двадцатого века.
— Именно поэтому вы, либералы, неоднократно говорили, что предпочли бы фашизм коммунизму — потому, что он всемерно защищает частную собственность. Правда, не все этой собственностью владели, но за фашизм выступали как раз те, кто имел все основания надеяться на «везение»… Именно поэтому вы запретили народу высказывать свое мнение на референдумах…
— Нам ничего другого не оставалось. Ведь если бы более девяноста процентов населения официально выступили за снижение квартплаты, национализацию базовых отраслей, повышение минимальной зарплаты и запрет на торговлю землей, то мой авторитет, заработанный с таким трудом, полетел бы ко всем чертям. Это означало бы, что подавляющее большинство населения против меня. А следовательно, я потерял бы моральное право осуществлять жесткие прозападные либеральные реформы. Народ глуп, и ему не стоит давать право решать даже свою собственную судьбу — именно поэтому мы и наложили запрет на референдумы… Так ты говоришь, что я обязан был выполнять волю большинства? Почему? Ты можешь объяснить?
— Хотя бы для того, чтобы облегчить им жизнь. Хотя бы потому, что за эти завоевания пролиты океаны крови самых лучших людей нашей страны. Именно за них, а не за трехцветный власовский флаг!
— Я не для этого пришел к власти.
— А для чего?
— Меня с детства увлекала борьба, схватка, острые ощущения, желание быть во всем первым…
— Быть первым — это всего лишь средство. Не только вы об этом мечтали. Другие мечтали о том, чтобы, обретя власть, превратить свою страну в рай на земле. Самое прекрасное в жизни — это помогать людям и вести Родину к звездным победам — особенно когда имеешь для этого всю полноту власти, огромные силы и безграничные возможности… А как вы воспользовались своей неограниченной властью — той властью, которой не было даже у Сталина? Для достижения убогих, низменных целей?
— Я не считал себя чем-то обязанным тем, кто за меня голосовал.
— Почему же вы до выборов поддерживали в людях иллюзию собственной «державности» и «почти советскости»?
— Потому что тогда этот народ ни за что не проголосовал бы за меня.
— А чьи интересы вы защищали, если не народные?
— Прежде всего, свои собственные и своей семьи. Также я отдавал долг благодарности семье Ельцина — за то, что она доверила мне высший пост в стране… И вообще — почему вы заставляете государство нести ответственность за всех? Почему оно должно заботиться о каждом?
— Это никогда не было для него убыточным.
— Задача государства — обеспечивать определенный порядок и правила игры. Я всегда полагал — да и сейчас полагаю, — что прогресс обеспечивают только те, кто умеет повести за собой людей, организовать их деятельность, рискнуть, принять ответственное решение…
— То есть буржуи?
— Зачем же так грубо? Я их называю собственниками, предпринимателями…
— А разве мы, коммунисты, против тех, кто управляет экономическими субъектами? Они пользуются всемерным уважением, мы осыпаем их высшими наградами Родины. До «перестройки» их вообще сплошь и рядом выдвигали в представительные органы…
— Ты прекрасно понимаешь разницу. Это всего лишь чиновники, для которых все то, чем они управляют, чуждо. А я имею в виду тех, кто на свой страх и риск создавал свое собственное дело и за все свои действия отвечал личным имуществом. Именно они были кровно заинтересованы в результатах своего труда.
