Аркадий Стругацкий - Собрание сочинений в 10 т. Т. 5. Понедельник начинается в субботу.
Ойра-Ойра душераздирающе зевнул, мне тоже стало тоскливо. Мерлин был бы, вероятно, еще хуже, чем Выбегалло, если бы не был столь архаичен и самонадеян. По чьей-то рассеянности ему удалось продвинуться в заведующие отделом Предсказаний и Пророчеств, потому что во всех анкетах он писал о своей непримиримой борьбе против империализма янки еще в раннем средневековье, прилагая к анкетам нотариально заверенные машинописные копии соответствующих страниц из Марка Твена. <...> он был вновь переведен на свое место заведующего бюро погоды <...> затянул длинный, всем давно уже осточертевший рассказ о том, как он, Мерлин, и председатель Соловецкого райсовета товарищ Переяславльский совершали инспекторский вояж по району. Вся эта история была чистейшим враньем, бездарным и конъюнктурным переложением Марка Твена. О себе он говорил в третьем лице, а председателя иногда, сбиваясь, называл королем Артуром.
— Итак, председатель райсовета и Мерлин отправились в путь и приехали к пасечнику, Герою Труда сэру Отшельниченко, который был добрым рыцарем и знатным медосборцем. И сэр Отшельниченко доложил о своих трудовых успехах и полечил сэра Артура от радикулита пчелиным ядом. И сэр председатель прожил там три дня, и радикулит его успокоился, и они двинулись в путь, и в пути сэр Ар... председатель сказал: «У меня нет меча». — «Не беда, — сказал ему Мерлин, — я добуду тебе меч». И они доехали до большого озера, и видит Артур: из озера поднялась рука <...> гнусаво тянул Мерлин: «...И возле Лежнева они встретили сэра Пеллинора, однако Мерлин сделал так, что Пеллинор не заметил председателя...» — Марк Твен, «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура», гл. 3: «Опять теми же самыми словами расскажет ту же самую древнюю скучную историю <...> — Кто он? — Мерлин, могущественный чародей и великий лжец. <...> Он так надоел нам своей единственной сказкой! <...> Он всегда рассказывает ее в третьем лице, делая вид, будто он так скромен, что не хочет прославлять самого себя. <...> Старик начал свой рассказ; и мальчик сразу же заснул по-настоящему; заснули псы, заснули придворные, заснули лакеи и воины. Однообразно звучал скучный голос, со всех сторон доносился мерный храп <...> Вот что рассказывал старик:
—...Итак, король и Мерлин отправились в путь и приехали к отшельнику, который был добрым человеком и великим знахарем. Отшельник осмотрел раны короля и дал ему славные снадобья; и король прожил там три дня, и раны его исцелились; и они двинулись в путь. И в пути Артур сказал: «У меня нет меча». — «Не беда, — сказал Мерлин, — я добуду тебе меч». Они доехали до большого, глубокого озера; и видит Артур: из озера, на самой его середине, поднялась рука в белом парчовом рукаве, и в руке той — меч. «Вот, — сказал Мерлин, — тот меч, о котором я говорил тебе». <...> Возле Карлиона они встретили сэра Пеллинора; однако Мерлин сделал так, что Пеллинор не заметил Артура и проехал мимо, не сказав ни слова»; гл. 23: «Ступайте домой, Джон У. Мерлин, и принимайтесь за предсказания погоды. Здесь вам больше делать нечего. <...> я оставил его в бюро предсказаний погоды, — я хотел подорвать его репутацию». Перевод Н. Чуковского. Процитированные слова Мерлина из главы 3 памфлета Марка Твена соотносятся с текстом главы 23 части 1 «Смерти Артура» Т. Мэлори.
С. 101. ...рука, мозолистая и своя... — контаминация строк песни «Красная Армия всех сильней» (музыка С. Покрасс, слова П. Григорьева) «Так пусть же Красная / Сжимает властно / Свой штык мозолистой рукой...» и «Интернационала» (музыка П. Дегейтера, слова Э. Потье, рус. текст А. Коца) «...Своею собственной рукой». Также возможно влияние перефразировки Б. Окуджавы в песне «Ванька Морозов»: «...и страсть Морозова схватила / своей мозолистой рукой».
С. 103. Я шел, спускаясь в темные коридоры и потом опять поднимаясь наверх. Я был один; я кричал, мне не отвечали; я был один в этом обширном, в запутанном, как лабиринт, доме. Ги де Мопассан — «Кто знает?», 2. Г. де Мопассан, «Рассказы», М.–Л.: Госиздат, 1927, с. 290. Сборник составили переводы Т. Богданович, П. Казанского и М. Тимофеевой. Перевод новеллы «Кто знает?» принадлежит предположительно П. Казанскому («<...> обширном, запутанном как лабиринт доме»).
С. 107. Конек-Горбунок — персонаж одноименной сказки П. Ершова.
С. 108. «Молот ведьм» — Malleus maleficarum, авторы — доминиканские монахи Я. Шпренгер и Г. Инститорис.
С. 114. На дверях синоптической группы уже появилась свежая надпись мелом <...>. Каждое утро Мерлин <...> стирал эту надпись мокрой тряпкой, и каждую ночь она возобновлялась. — ср.: «Когда поднялась луна и ее мятный свет озарил миниатюрный бюстик Жуковского, на медной его спине можно было ясно разобрать написанное мелом краткое ругательство. / Впервые подобная надпись появилась на бюстике 15 июня 1897 года в ночь, наступившую непосредственно после открытия памятника. И как представители полиции, а впоследствии милиции ни старались, хулительная надпись аккуратно возобновлялась каждый день». И. Ильф, Е. Петров, «Двенадцать стульев», 1, 2.
С. 114. «Темна вода во облацех» — церковнославянский текст Псалтири (17, 12).
С. 114. У-Янус <...> не мог <...> сдержать неопределенной улыбки каждый раз, когда присутствовал на заседаниях семинара пифий и авгуров. — по свидетельству Цицерона («О гадании», 2, 24), древнеримские авгуры, зная истинную цену своим предсказаниям, втайне посмеивались над легковерием римлян и не могли удерживаться от смеха, встречаясь друг с другом. Фактически Цицерон цитирует Катона Старшего.
С. 120. Хочу тебя прославить, / Тебя, пробивающегося сквозь метель зимним вечером. / Твое сильное дыхание и мерное биение твоего сердца... У. Уитмен — «Локомотив зимой», перевод И. Кашкина: «Хочу тебя прославить, / Тебя <...> вечером, / Твое <...>».
С. 122. Мы не Декарты, не Ньютоны мы... — восходит к «Веселому маршу монтажников» из к/ф «Высота», слова В. Котова, музыка Р. Щедрина.
С. 125. Скучно же ему там. — Черт с ним, пусть скучает... — анекдот о дружных петушках, использованный А. Некрасовым в главе 7 «Приключений капитана Врунгеля».
С. 132. ...превращать воду в вино <...> накормить пятью хлебами тысячу человек... — см. Евангелие от Иоанна (2, 1–11) и Евангелие от Матфея (14, 16–21).
С. 136. Горе! Малый я не сильный; / Съест упырь меня совсем... А. С. Пушкин — «Песни западных славян», 13. «Вурдалак».
С. 137, 141. Профессор Выбегалло кушал. На столе перед ним дымилась большая фотографическая кювета, доверху наполненная пареными отрубями. Не обращая ни на кого специального внимания, он зачерпывал отруби широкой ладонью, уминал их пальцами, как плов, и образовавшийся комок отправлял в ротовое отверстие, обильно посыпая крошками бороду. При этом он хрустел, чмокал, хрюкал, всхрапывал, склонял голову набок и жмурился, словно от огромного наслаждения. <...> Кадавр сунул руку в чан, вытащил кювету, осмотрел ее со всех сторон и осторожно откусил край. Брови его страдальчески поднялись. Он откусил еще кусок и захрустел. — восходит к эпизоду из детства Пантагрюэля. См. Ф. Рабле, «Гаргантюа и Пантагрюэль», 2, 4: «Я не буду говорить о том, как при каждом приеме пищи он высасывал молоко из 4600 коров <...>. Кашицу ему подавали в огромном колоколе <...>. Зубы у него были и тогда такие крепкие и сильные, что он отломил ими от этой посудины порядочный кус <...>. <...> да еще стал приговаривать: «Хор!.. хор!..» Складно говорить он еще не умел, но этим звуком он хотел пояснить, что еда была вкусная и что только этого ему и надо». Перевод В. Пяста.
С. 142. ...ле фам, ле фам!.. — ЛТ 3, 3, 29.
С. 143–144. ...экселент, эксви, шармант. — ЛТ 2, 3, 15.
С. 144. Он ди ке... — ЛТ 3, 2, 6.
С. 145. «Мы с милым расставалися, клялись в любви своей...» — «За дальнею околицей», слова Г. Акулова, музыка Н. Будашкина: «Мы с милым, расставаяся, клялись в любви своей».
С. 146. Ля вибрасьён са моле гош этюн гранд синь! — ЛТ 3, 1, 6.
С. 146. Уи сан дот... — ЛТ 4, 1, 10.
С. 149. И она не будет ждать милости от природы. Она возьмет от природы все... — перефраз крылатых слов И. Мичурина из предисловия к третьему изданию книги «Итоги шестидесятилетних трудов по выведению новых сортов плодовых растений»: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача».
С. 152. Верьте мне, это было самое ужасное зрелище на свете. Ф. Рабле — «Гаргантюа и Пантагрюэль», 1, 27, перевод В. Пяста («<...> на свете!»).
