Карел Чапек - Война с саламандрами (сборник)
В противоположность этому, саламандры проявляют повышенную чувствительность по отношению к воздействиям химических веществ; в результате опытов с весьма разреженными щелочами, со сточными водами промышленных предприятий, дубильными веществами и т. п. у них отслаивалась кожа, и подопытные животные погибали в результате некоего подобия воспаления жабр. Из этого следует, что в наших реках саламандр практически нельзя использовать.
В результате следующей серии опытов нам удалось установить, как долго саламандры могут выдержать без пищи. Они могут голодать три недели и даже дольше без появления каких-либо признаков, кроме определенной вялости. Одна подопытная саламандра голодала у меня около шести месяцев; в последние три месяца она постоянно спала и не двигалась; когда я наконец бросил ей в бак рубленую печенку, она никак на нее не прореагировала – настолько была слаба, – так что ее пришлось кормить искусственно. Спустя несколько дней она уже питалась нормально и ее можно было использовать в новых экспериментах.
Последняя серия опытов касалась способности саламандр к регенерации. Если саламандре отрубить хвост, через две недели у нее вырастет новый; с одной саламандрой мы повторили подобный опыт семь раз – всегда с одним и тем же результатом. Отрастают у саламандр и отрубленные ноги. Одному подопытному животному мы отрубили все четыре конечности и хвост; месяц спустя оно было как новенькое. Если сломать у саламандры берцовую или плечевую кость, то у нее отломится вся больная конечность и вырастет новая. Точно так же новый глаз образуется на месте вытекшего, а новый язык – на месте отрезанного; интересно, что саламандра, у которой я отрезал язык, разучилась говорить, и ей пришлось учиться этому заново. Если же ампутировать у саламандры голову или перерезать ей туловище между шеей и тазом, то животное погибнет. Напротив, можно удалить у саламандры желудок, часть кишечника, две трети печени и другие органы – и при этом ее жизненные функции не будут нарушены; можно даже сказать, что почти полностью выпотрошенная саламандра все еще способна жить дальше. Ни одно другое животное не способно столь успешно сопротивляться какому бы то ни было ранению, как именно саламандра. В связи с этим она могла бы быть первоклассным, практически неуничтожаемым боевым животным; к сожалению, этому препятствует ее миролюбивый характер и отсутствие оружия, данного природой.
Наряду с этими экспериментами мой ассистент д-р Вацлав Гинкель исследовал саламандр в качестве потенциального источника полезного сырья. Прежде всего, он обнаружил, что тело саламандр содержит необычайно высокий процент йода и фосфора; не исключено, что при необходимости эти ценные элементы можно было бы добывать из них в промышленных масштабах. Кожа саламандр сама по себе ни на что не годная, однако ее можно размолоть и спрессовать под высоким давлением. Полученная подобным образом искусственная кожа отличается легкостью, достаточной прочностью и могла бы служить заменой бычьей коже. Саламандровый жир употреблять в пищу невозможно из-за отвратительного вкуса, однако он пригоден в качестве технического смазочного средства, поскольку замерзает лишь при очень низких температурах. Мясо саламандр также считалось несъедобным и даже ядовитым: если есть его сырым, оно вызывает острые боли, рвоту и галлюцинации. Д-р Гинкель провел сам на себе множество опытов, в результате которых установил, что данные вредные последствия исчезают, если нарезанное мясо ошпарить кипятком (подобно тому, как это происходит с некоторыми видами мухоморов) и после тщательного промывания мариновать в течение суток в слабом растворе марганцевого калия. После этого его можно варить или тушить, – у него будет вкус плохой говядины. Таким образом нами была съедена саламандра, которую мы прозвали Гансом. Это было ученое и умное животное, обладавшее особенными способностями к научной работе; Ганс работал в отделении д-ра Гинкеля в качестве лаборанта, и ему можно было доверять и самые тонкие химические анализы. Долгими вечерами мы беседовали с ним, радуясь его безграничной любознательности. Нам пришлось с прискорбием расстаться с нашим Гансом, поскольку он ослеп в результате моих экспериментов с трепанацией черепа. Мясо у него было темным, ноздреватым, однако не вызвало никаких неприятных последствий. Очевидно, что в военное время мясо саламандр может служить необходимой и дешевой заменой говядины.
25
Характерным доказательством этого может служить опрос газеты Daily Star на тему «Есть ли у саламандр душа?» Мы процитируем из этого опроса несколько ответов выдающихся деятелей (не гарантируем, впрочем, что они действительно это говорили):
Dear sir,
мы вместе с моим другом преподобным Х. Б. Бертрамом наблюдали саламандр долгое время при их работах по строительству плотины в Адене; дважды или трижды мы разговаривали с ними, но не встретили у них ни одного намека на наличие высших чувств, таких как Честь, Вера, Патриотизм или Спортивный Дух. А что, кроме этих чувств, хотелось бы спросить, мы по справедливости можем называть душой?
Truly yours,
полковник Джон У. БриттонЯ никогда не видел ни одной саламандры, но я убежден, что существа, у которых нет своей музыки, не имеют и души.
ТосканиниБог с ней, с душой, – однако я хотел бы отметить, что, опираясь на мои наблюдения над Андриасом, я мог бы утверждать, что у него нет индивидуальности. Все они кажутся похожими друг на друга – все одинаково старательные, одинаково способные – и одинаково невыразительные. Короче говоря, они соответствуют идеалу современной цивилизации, а идеал этот – Посредственность.
Андре д’АртуаБезусловно, у них нет души. В этом они подобны человеку.
Ваш Дж. Б. ШоуВаш вопрос ставит меня в трудную ситуацию. Я, например, знаю, что мой пекинес Биби обладает маленькой и милой душой; у моей персидской кошки Сиди Ханум тоже есть душа – какая она прекрасная и жестокая! Но саламандры? Конечно, эти бедняжки очень способны и умны, умеют говорить, читать и вообще очень полезны; но ведь они так безобразны!
Ваша Мадлен РошДа пусть хоть саламандры, черт с ними, главное, что не марксисты.
Курт ХуберДуши у них нет. Если бы она была, мы должны были бы считать их равными человеку в экономическом смысле, а это абсурдно.
Генри БондУ них нет никакого sex-appeal. А значит, и души у них нет.
Мэй УэстУ них есть душа – как есть она у любого животного и растения, у всего живого. Тайна всего живого велика есть.
Сандрабхарата НатУ них интересная техника и стиль плавания, у них можно многому научиться – особенно для плавания на длинные дистанции.
Джонни Вайсмюллер26
Подробности об этом можно почерпнуть из книги «M-me Louise Zimmermann, sa vie, ses idées, son oeuvre» (издательство «Алькан»). Приведем в качестве цитаты из этой публикации благоговейные воспоминания саламандры, которая была одной из первых учениц лицея:
«Она читала нам вслух басни Лафонтена, сидя возле нашего простого, но чистого и удобного бассейна; конечно, она страдала от сырости, но не обращала на это внимания, полностью отдавшись нелегкому учительскому труду. Она называла нас „mes petits Chinois“, поскольку мы, подобно китайцам, не были способны выговорить звук „р“. Со временем, однако, она настолько привыкла к этому, что сама стала выговаривать свою фамилию как „мадам Циммельманн“. Мы, головастики, восхищались ею. Малыши, у которых еще достаточно не развились легкие, вследствие чего они не могли покидать воду, плакали оттого, что не имели возможности гулять вместе с ней по школьному саду. Она была столь дружелюбной и ласковой, что – насколько мне известно – рассердилась лишь однажды: в тот день, когда наша молодая учительница истории в жаркий летний день надела купальный костюм, залезла к нам в бассейн и, сидя по шею в воде, читала нам лекцию о борьбе Нидерландов за свободу. Вот тогда наша дорогая мадам Циммельманн сильно на нее разгневалась: „Немедленно идите вымойтесь, мадемуазель, идите, идите!“ – кричала она со слезами на глазах. Для нас это был деликатный, но весьма наглядный урок о том, что мы все же не являемся людьми; впоследствии мы были благодарны нашей духовной матери за то, что осознание этого она привила нам столь решительно – и вместе с тем столь тактично.
Если мы хорошо учились, она читала нам в награду стихи современных авторов, например Франсуа Коппе. „Это, конечно, уж слишком современно, – говорила она, – но никуда не денешься – и это теперь необходимо для хорошего образования“. По окончании учебного года был устроен праздник последнего звонка. На нее пригласили господина префекта из Ниццы, а также других чиновников и видных деятелей. Наиболее способных и сильных учеников, у которых уже развились легкие, школьный сторож обсушил и одел в белые одежды, после чего, скрытые от публики тонкой занавесью (чтобы не напугать дам), они читали наизусть басни Лафонтена, решали математические задачи и перечисляли королей из династии Капетингов и годы их правления. После этого господин префект произнес длинную красивую речь, в которой выразил благодарность и низкий поклон нашей дорогой директрисе. Этим торжественный день и закончился.
