Александр Розов - XIRTAM. Забыть Агренду
— Это еще ни о чем не говорит, — флегматично заметил шеф Интерпола-2.
— Как так?! — удивился Наггерт.
— А так. Мистер Басвил может подтвердить, что Хубо Лерадо имеет свойство в самый последний момент выскальзывать из ловушки.
— Мм, — протянул британский разведчик, — Если вы имеете в виду проваленный захват Лерадо на островах Ора-Верте, то там мы работали с живым фигурантом. А теперь мы работаем с мертвым телом, которое вряд ли способно выскочить из рефрижератора и, превратившись в летучую мышь, удрать прямо в воздухе.
— Вряд ли, — согласился шеф Интерпола-2, - но это нельзя исключить на сто процентов.
— Ну, знаете! — воскликнул Ребюф, — нам только мистики не хватало!
— При чем тут мистика, уважаемый коллега? Я говорю не о фактическом превращении мертвого груза в живую летучую мышь, а о неожиданных ходах противника. Из опыта известно: мистические версии возникают, когда аналитики не могут найти объяснение материалистического плана. Хотя такое объяснение, конечно, всегда существует. И я обращаю ваше внимание, коллега, что вы сами сказали: все идет слишком гладко.
Француз вытащил из кармана пачку сигарет и спички, и нервно прикурил.
— Действительно, все слишком гладко. Хотелось бы думать, что это везение, но…
— Подождите, — перебил Басвил, — при чем тут везение? Мы бросили на охоту за этим фигурантом прорву сил и денег! Мы просто математически должны были достигнуть успеха! Мы сплели в Африке плотную паутину вокруг Хубо Лерадо и, хотя он очень активно проводил операции прикрытия, взять, хотя бы, его двойника в Микронезии…
— Это было слабое прикрытие, — возразил Ребюф, — микронезийский двойник смог нас обмануть на несколько дней, пока компьютер не проанализировал его мимику, и не распознал подделку. Труп в рефрижераторе может оказаться сильным прикрытием, с которым мы провозимся гораздо дольше.
— Вряд ли это прикрытие, — ответил британец, — вчера мы получили через независимый центрально-африканский источник биоматериалы. Это бинты, пропитанные кровью, с прилипшими волосками и частичками кожи. Генетическая нуклеиновая карта, и карта протеинов, в точности совпали с таковыми у биоматериалов, полученных на Агренде разведкой США в прошлом году. Если там был Лерадо, то и в рефрижераторе Лерадо.
— Это еще не факт, — сказал шеф Интерпола-2 и пояснил, — Пока невозможно исключить версию, что и ваш африканский источник, и наш комиссар Зауэр, разыграны в темную контрразведкой союзников Лерадо. Наши химики будут возиться с биоматериалами из промороженного трупа, и через неделю скажут «не то», а Лерадо снова ускользнет.
— Заморозка, — заметил Ребюф, — не замедляет биохимическую экспертизу.
— Вот-вот, — Басвил кивнул, — химики обещали, что если этот рефрижератор им отдадут вечером, то утром к началу общего рабочего дня мы уже увидим результат.
Шеф Интерпола-2 медленно покачал головой.
— Не все так просто, коллеги. У моих аналитиков особое мнение. Почему труп сунули в рефрижератор вместе с кучей продуктов? Тривиальный ответ: труп похитили люди, у которых просто не было отдельной морозильной камеры, а выкидывать продукты ради трупа, который то ли можно продать, то ли нет, они, конечно, не стали. Нетривиальный ответ: продукты, лежащие вместе с этим трупом, содержат консерванты, усложняющие процедуру биохимического опознания. Мои аналитики составили целый список таких консервантов. Я подчеркиваю: это лишь одна версия. Не исключено и что-то другое.
— А ваш комиссар Зауэр? — спросил Наггерт, — он видел этот труп?
— Нет.
— Странно. Тогда почему он дал Мансуру мой телефон?
— Это сложный эпизод, — ответил шеф Интерпола-2, - и это к делу не относится.
— Возможно, и так, — финансист внимательно посмотрел в глаза собеседнику, — но, мне странно, что ваш комиссар в записке угрожает прилететь в Акабу, чтобы убить детей офицера миротворцев ООН, и добавляет, что уже убил нескольких миротворцев. Как я понял объяснения Мансура, у них с Зауэром возник конфликт из-за женщины. Вам не кажется, что подобная ситуация, мягко говоря, ненормальна?
— Да, это ненормально, но я уверен, что мой сотрудник действовал обоснованно. А что касается действий офицеров миротворческих сил, то это вне моей компетенции.
— На том блок-посту, — вмешался Ребюф, — есть еще наши французские миротворцы, и я получил неофициальное сообщение, что с ними потеряна связь, а иорданский офицер утверждает, что все французы, якобы, отправились прочесывать какой-то сектор. Если сопоставить это с запиской Зауэра, то возникает подозрение: Зауэр убил французских миротворцев, а Мансур это скрывает, чтобы не сорвалась сделка с трупом Лерадо.
— Мсье Ребюф, — строго сказал Наггерт, — не отвлекайтесь на посторонние вопросы.
— Но записка комиссара Зауэра… — начал француз.
— Нет записки, — перебил финансист, — и никогда не было.
— Э… То есть, как.
— Так. Мне не нужно, чтобы мое имя и имя моего друга Линна, трепали журналисты в контексте какой-то мутной криминальной истории. Поэтому, мой сотрудник выкупил несуществующую записку у лейтенанта Мансура, и сжег ее. Если кто-либо с какой-то целью начнет демонстрировать, якобы, копию такой несуществующей записки, то мой адвокат затаскает по судам авторов и распространителей подобной клеветы.
…
Несколько позже. Центрально-Африканская Республика.
Сепаратная территория Ог-Ндэле.
40 километров северо-западнее города Ндэле. Биосферный резерват Баминги.
Переправа через реку Вото, деревня Вото-Наво.
Моста здесь не было. Была классическая паромная переправа: толстые деревья на двух берегах, трос, привязанный к этим деревьям, плот из бревен, и дизельная лебедка. Эта лебедка сломалась, и паромщик сообщил: «Надо подождать. Кому надо, тот починит. Может быть, никому не надо. Тогда мы в конце месяца соберемся и подумаем». Идея подумать прямо сейчас (высказанная Стэном), показалась паромщику парадоксальной, потому что уже полдень, хватит работать. Уточненная идея (подумать за сто долларов) заинтересовала паромщика, но сегодня он все равно был не согласен думать о работе, причем сумма тут роли не играла. Хоть тысяча баксов, хоть миллион. Но утром, после рассвета, пожалуй, за сто баксов он подумает, да. Но только, если будет новая лебедка, потому что если не будет новой лебедки, то думать не о чем. Так и договорились.
Паромщик отправился домой к жене, которая (как он с гордостью сообщил) хорошо готовит обед, и к тому же очень красивая. Веселый охотник — банту Югурта, тут же отправился на «Виллисе» с пулеметом, за лебедкой, а обстоятельный голландец (или точнее, трек-бур) Хеопс, выкурив сигарету, одолжил у временных компаньонов один велосипед, и неспешно поехал на деревенский рынок за какой-нибудь едой. Стэн был оставлен около «Лендровера», для присмотра за техникой, за вещами, и за Беатой. По общему мнению Югурты и Хеопса, мисс Мидгем по степени адаптации к здешним условиям, была на уровне 7-летнего ребенка. Вслух они этого не говорили, но «очень громко думали». Беата сама уже сообразила, что ее опыт работы в Камеруне (в стране доброжелательной и благополучной по экваториально-африканским меркам) никак не соответствует условиям самостоятельного выживания здесь — в ЦАР и окрестностях.
Несколько приуныв от этого открытия, она, чтобы вернуть себе позитивное настроение, занялась однодневным бытом. Заплатив 5 долларов трем местным тинэйджерам, Беата быстро поставила с их помощью тент, и построила первобытный каменный очаг, затем вскипятила воду в котелке и заварила местную разновидность чая (из флоры, которую притащили все те же тинэйджеры). Стэн был приглашен на чашку этого чая, с таким пафосом, будто речь шла о чайной церемонии времен расцвета самурайской Японии.
Разумеется, к чайной церемонии прилагалась светская беседа — а как же иначе?
— Стэн, пока мы одни, — негромко произнесла голландка, — объясни: что случилось?
— Откуда начать? — спросил он.
— От того момента, как ты ушел на тот холм, наблюдать.
— Ясно. Если вкратце, то я понаблюдал, вернулся. Увидел, что тебя нет. Кстати, ты что-нибудь помнишь в этой части?
— Практически, ничего, — сказала она, — Меня как-то хитро стукнули сзади, и я пришла в сознание уже с мешком на голове, а руки связаны скотчем. Меня привезли на блок-пост, пихнули в какой-то сарай, а примерно через час появились какие-то дерьмовые арабы в униформе UN, сняли с меня этот мешок, развязали руки, оставили кружку воды и пачку галет, ни слова не сказали, и ушли. Больше до ночи никаких событий. Мне пришлось использовать угол сарая вместо сортира, но это не событие, верно? Потом, уже ночью, стрельба и крики. А еще через некоторое время меня выпихнули с блок-поста на юг.
— Ясно, — повторил Стэн, — Я так и думал. Видишь ли, командир иорданских «голубых касок» ошибся с ориентировкой, и я просто объяснил ему реальное положение вещей.
