Алексей Погорелый - Тихий конец света
— Мы идем в театр вечером, — напряженно сказал Данил.
— Я не об этом спросил.
— Десять дней.
— Ты что. Влюбился? — грозно спросил Шувалов.
— Не твое дело, — огрызнулся Данил.
— Да ладно. Мне просто кажется, что я ее где-то видел. Познакомишь?
— Нет.
— Точно влюбился, — вынес вердикт Матвей. — Не переживай, девушка напарника — для меня табу. Как ее хоть зовут?
— Нина, — немного расслабился Данил.
— А фамилия?
— Не знаю. Мы сюда зачем пришли?
Данил заказ зеленый борщ и кашу с мясом. Шувалов ел гуляш, запивая его пивом.
— Хорошо в канторе кормят, и обстановочка располагает, — прочавкал Матвей, рассматривая обшитые деревом стены в мягком свете окон, зашторенных оранжевой тканью. — Скажи хотя бы, кем она работает?
Данил аккуратно отложил вилку и хлеб:
— Матвей, я отношусь к ней серьезно и твои вопросы …
— Тихо, тихо, — перебил Матвей. — Мне кажется, что я ее знал в другом виде. Тогда она была с длинными черными волосами. — Шувалов промолчал о том, что у Нины быстро выросла грудь. — Простое любопытство. Больше ничего.
— Она работает в аналитическом отделе.
— Все. Больше я о ней слова не скажу. — Шувалов допил бокал пива. — Вот как она отреагирует на твою майку в сеточку?
Данил поперхнулся и закашлялся. Матвей рассмеялся, похлопал Данила по спине и удалился из столовой. Шувалов поднялся на третий этаж общежития, закрыл на ключ свою комнату, потом набрал телефон начальника.
— Здравствуйте, Вячеслав Иванович.
— Ты где пропал? — послышался из трубки голос без интонаций, как будто Шувалов дозвонился телефонному роботу.
— Федора навещал. Пирожков ему привез.
— Ну, как он? — без особого интереса спросил начальник.
— Нормально.
— Новости Данил тебе рассказал?
— Про Фельдманов? — Матвей развалился на кровати и засунул в рот сигарету «Честерфилда». — Данил, рассказал. Тот же случай, что и с нашим техником?
— Угадал. Сегодня отдыхайте, а завтра к десяти часам поедете к одному экстрасенсу. Я уже договорился о приеме. Очень быстро он подниматься начал. Осмотрите все помещение на наличие скрытых комнат — там может сидеть Профессор, энергию клиентов доить. Поэтому готовность боевая. Если что-то обнаружите, тащите экстрасенса к нам. Если нет — припугните так, чтобы он при слове экстрасенс заикаться от страха начал. Все ясно?
— Вполне, — ответил Матвей и поспешно добавил, — у меня разговор к вам.
— Говори.
— Вы знаете светленькую, тоненькую девочку из аналитического отдела? Ниной зовут.
— Ты что, Шувалов, через меня свои сексуальные делишки провернуть решил?
— Не я, Вячеслав Иванович, Данил наш.
— Ну и на здоровье. Тебе то что до этого?
— Так просто, за напарника беспокоюсь. Сильно она на ту ведьму похожа из дома деловара, которая его грохнула и попа заодно.
В трубке зависло молчание.
— Ало, шеф?
— Хорошая у тебя память, Матвей.
Шувалову показалось, что у шефа в голосе проскользнула угроза. «Ты смотри, — прозвучал Голос в голове у Матвея, — не вздумай ему о сигаре сказать».
— Не беспокойся, Матвей, — продолжил Вячеслав Иванович. — Нина — сестра-близнец твоей знакомой. Она не опасна. У нас каждый сотрудник проходит тщательную проверку.
— Раз вы говорите, Вячеслав Иванович, то я спокоен.
— Вот и молодец. А то в последнее время что-то ты странный стал.
— Привыкаю к новой жизни, — нашелся Шувалов.
— Давай, привыкай, — согласился начальник оперативного отдела. — Завтра в десять потрясите экстрасенса. Фирма «Треугольник» на Фрунзе 19. Ничего не напоминает?
— Треугольник? — У Матвея перед глазами возникла комната с разрисованными кровью стенами. — Напоминает три трупа.
— Вот если бы дурака не валял, цены бы тебе не было, — похвалил Вячеслав Иванович.
— Есть, не валять дурака! — по-военному отчеканил Матвей.
— Клоун, — сказал Вячеслав Иванович и отключил связь.
— Это мы еще посмотрим, кто из нас клоун, — прошептал вслух Шувалов. «Тише, придурок, — разозлился Голос. — Тут «жучки» могут стоять».
Матвей чувствовал кольцо, сжимающееся вокруг него. Слишком много случайностей, слишком много не досказанных слов. Он никому не верил, даже Федору. Матвей чувствовал себя пешкой. «Слишком далеко все зашло, — говорил ему Голос, — тебя уже просто так не отпустят. Теперь только вперед. Маленькими, осторожными шажочками. А там видно будет — кто друг, а кто враг». Шувалова разбудил стук в дверь. Он потянулся, нехотя встал с кровати и открыл замок. На пороге стоял Данил.
— Извини, я вел себя как сопливый пацан, как дурак.
— А ты и есть дурак, — нравоучительным тоном заявил Матвей. — Все влюбленные ведут себя как идиоты. Так что — наслаждайся, влюбленность бывает один раз в жизни, если ты по жизни не идиот конечно.
— Я сам не знаю, что со мной творится, — на Данила жалко было смотреть.
— Проехали, — зевая, ответил Шувалов.
— Матвей, подскажешь, где можно купить костюм?
— Тебе сколько лет?
— Двадцать пять, — удивился Данил и добавил. — С половиной.
— Вот когда будет тридцать пять с половиной, тогда и нужен будет костюм. Поехали, мне тоже прибарахлиться надо. Закупим тебе униформу мачо.
В фирменном магазине «Дизель» Шувалов одел Данила в коричневые ковбойские полусапоги, голубые джинсы и замшевый пиджак на черную футболку с треугольным вырезом.
— Наколка видна, — пожаловался Данил, любуясь собой в зеркале.
— Круто, — одобрил Матвей.
Шувалов купил себе мягкие «мокасины» на каучуковой подошве, широкие джинсовые штаны и черную, короткую, кожаную куртку. Данил подумал и тоже добавил к покупкам пару «мокасин».
— На какое представление собрались? — закуривая в машине, спросил Матвей.
— Мы в оперный идем.
— Во бля! — Матвей возмущенно взмахнул сигаретой.
— Нина предложила, — смущенно сказал Данил.
— Слава яйцам!
— Мне машина нужна будет на вечер.
— Зачем тебе машина? — удивился Шувалов. — Туда я вас отвезу, а после головомойки оперной поведи ее в ресторан, там буханете и за руль уже нельзя. Таксомотор возьмешь. На заднем сиденье. Вдвоем. Красота!
— Действительно, — согласился Данил. — А куда ее повести?
— Напротив оперного — неплохой японский ресторан, дальше по улице — итальянский. А если в другую сторону — «Стейк-Хаус», через дорогу — «МакДонанальдс».
Данил с осуждением посмотрел на Матвея.
— А что ты смотришь? У меня девушка была из семьи академика! Интеллигентная вся такая. А сама любила жареные колбаски с пивом и графинчик водочки в обязательном порядке. Вот так вот, друг. Женщины это загадка. Хотя в вопросе еды и выпивки я с ней абсолютно согласен. Колбаска — это тебе не сопливые, червивые устрицы. А водочка в графинчике со слезой — не «Божоле», кислятина смердючая. Так что предложишь заведение на выбор дам, так сказать. И «МакДональдс» в список добавь, хоть развеселишь ее немного.
— Хорошо, добавлю, — согласился Данил.
— Сильно не нажирайся, — Матвей беспечно рулил одной рукой, лавируя между машин. — Звонил шеф. Завтра утром у нас работа. Подъем в восемь.
— Я всегда в шесть встаю.
— И гимн пою, — съязвил Матвей, а потом без паузы серьезно. — Вот ты разбираешься во всех этих экстрасенсорных штучках. Расскажи мне, дураку, ты можешь определить по человеку, кто он? Колдун, ведьма или еще там кто?
— Они всегда закрыты. Их можно локализовать только тогда, когда они в процессе работы.
— И никаких способов определить ведьму нет?
— Они такие же люди, как и все, просто более развитые в определенном направлении.
— А там темные — светлые? — допытывался Матвей.
— Надо тебе Веды дать почитать. Не бывает темных и светлых. Это образные выражения. Все одинаковые, только по делам их отличают. Вот библейский Сатана, например, назывался Светлым Ангелом, пока с Богом не поссорился. Но, это же все мифы, сказки. Библейский Бог и Дьявол — две стороны одной медали. Как можно поссориться с самим собой? Иначе шла бы война постоянная, до тех пор, пока кто-то бы не умер.
— Война идет за души людей, — проявил начитанность Шувалов.
— Душа — это энергия. Воевать за каждую душу бессмысленно — больше энергии на борьбу потратишь, чем с души потом получишь. Ради интереса, разве что. Или от нечего делать.
— А в Родноверии нет злых богов? — удивился Матвей.
— В Родноверии нет понятия хороший бог или плохой. Один и тот же бог может в чем-то помогать, а в другом деле противостоять. В Родноверии боги — это души людей, наших предков, сплоченные одними взглядами и целями. Это целая философия, в корне отличающаяся от других вер. Индуизм близок по смыслу. Но только близок.
