Alma - Эпизод 2. Антиканон
— Потому что все хорошие люди помирились…
— … скорешились и надрали задницу всем плохим.
— Нет, все плохие перевоспитались. Вы что, никогда не смотрели приключенческих холофильмов?
— В Храме не показывали, а потом…
— Ситх с ним, с Храмом. Пункт шестой как раз об этом. Вы, разумеется, с детства мечтали принести мир и спокойствие в Галактику. И именно поэтому выбрали…
— … службу в десанте, где первым делом учат как правильно ломать шеи?
— … не очень популярную карьеру военнослужащего. Вы должны быть идеалистом и немножко романтиком.
— Я?
— Другого выхода нет. Завтра мы создадим легенду.
Она сказала это уверенным и бескомпромиссным тоном.
Тоном королевы Амидалы, которая умела отдавать приказы и не умела бояться.
Тоном женщины, которая не просто верила, а знала со стопроцентной вероятностью, что она кому-то нужна, и поэтому чувствовала себя очень сильной. Сильнее всего мира.
Лифт плавно скользил вверх по терракритовому боку «Корускант Индепендент». День выдался солнечным, и от проникавших сквозь прозрачные стены ярких лучей пришлось зажмуриться.
Скайуокер вошел в открытый для посетителей вестибюль. Выцепил глазами пару незанятых кресел и сделал вывод, что только снаружи пятиугольное здание кажется тоненьким и хрупким. Одна транспаристиловая стена открывала вид на город, четыре других почти целиком состояли из экранов, по которым транслировались принадлежавшие компании холоканалы. Можно было взять наушники — и легко скоротать время под развлекательную программу с широким диапазоном кукольно-красивых ведущих. На столиках — датапады с изданиями, этим утром поступившими в холонет.
Ждать пришлось недолго — приближающиеся к нему торопливые шаги он разобрал даже сквозь нагромождение здешних звуков, но решил сделать вид, как будто никого не заметил.
— Давно здесь?
— Нет.
Падме уселась в кресло напротив.
— А вы мне что-то принесли.
Он положил коробку на стол, но не торопился ее отдавать.
— А почему вы думаете, что это вам?
— Потому что я люблю эти конфеты. Потому что вчера, когда вы заходили на кухню за стаканами, вы нашли на столе такую коробку. Угадала?
— Я нашел пустую коробку.
— Ну вот. Это даже хуже, чем я думала: вы туда заглянули.
— Да. И испытал разочарование. Угадайте, чем я занимался сегодня утром?
— Только не говорите, что искали для меня эти конфеты. Не поверю ни за что.
— Почему нет?
— А вы из тех, кто привык все успевать.
— Браво.
Скайуокер подвинул коробку к ней и поаплодировал.
— Я потратил пару часов на чтение ваших статей в холонет-издании «Корускант-Индепендент».
Она недоверчиво склонила голову набок и прищурилась.
— Назовите хоть один заголовок.
— «Кореллианский союз выбрал новое правительство и новую энергетическую политику».
— А зачем?
— Что зачем?
Падме вдруг стала серьезной. Очень серьезной.
— Не знаю. Мы с вами разговариваем почти как нормальные люди. Вы вот конфеты принесли. Ну, как нормальный парень с нормальной девушкой. Зная, что на самом деле все совсем не так. А потом вы опять о политике.
— Для вас слово «нормальный» значит то же самое, что и «среднестатистический»? Если да, я соглашусь. В том смысле, что все не так.
— Вам легко: вы никогда не были среднестатистическим.
— А вы разве были?
— Не знаю, — она отвела глаза в сторону, словно ее внезапно заинтересовал монитор со спортивной программой. — Я пыталась такой стать.
— Не верю.
Падме провела ногтем по коробке, разорвав целлофан.
— Угощайтесь.
— Спасибо.
— Забыла, — спохватилась она, и протянула Скайуокеру несколько листов распечаток. — И всё ваши конфеты. Прочитайте и скажите, что не так.
— Что это?
— Ваше интервью.
— Но я же…
— Ага, — Падме кивнула. — Вы думали, что я буду задавать вам вопросы, а вы будете отвечать. Ну да. В это мы тоже можем поиграть. Если совсем делать будет нечего. Но вообще вы мне вчера достаточно рассказали, а на память я пока не жалуюсь.
— Хорошо.
Скайуокер откинулся на спинку кресла. Прочел несколько абзацев. На вопросе о технических характеристиках «Виктории» взгляд соскользнул с текста.
— Ну как?
— Я еще не дочитал, но про дефлекторы вы немножко приврали.
— Ладно, это мелочь.
— Это не мелочь. Командир любого, даже самого завалящего дредноута прочитает про двадцать процентов и скажет, что это фантастика.
— Исправим. Еще что-нибудь?
— Сейчас, — он быстро пробежал текст глазами и вынес обычный в подобных случаях вердикт: то есть сообщил об отсутствии такового. — Надо подумать.
— Думать можно до завтра. А завтра мы снимем с вас холограмму. Можно бы и сегодня, но парадный мундир вам больше идет.
— Ничего себе логика.
— Нормальная логика. Я просто учитываю вкус наших читателей. Так что соизвольте завтра явиться сюда с наградами.
— Да, мэм. В общем, я должен это перечитать.
— И где вы это будете делать?
— Не знаю. Есть идеи?
— Вы опять напрашиваетесь в гости?
— Опять? Разве я вчера напрашивался?
— Вчера нет. Но сегодня я снова вас приглашу. Пойдем. Мне правда так удобнее — возвращаться в офис у меня нет желания, а дома я держу копии всех материалов.
Она резко поднялась с кресла, и пошла к лифту.
Скайуокер тоже поднялся. Некоторое время всматривался в разноцветную толпу. Кто-то спешил, кто-то разглядывал экраны на стенах, кто-то уже положил глаз на освободившиеся кресла, кто-то улыбнулся. Толпа издавала разнообразные звуки: она умела шептать, извиняться, заискивать и постоянно что-то жевать. Пестрое живое месиво незнакомых людей.
Впереди у лифта — хрупкая точеная фигурка в зеленом офисном костюме.
Тоже незнакомая. Но — по-иному.
Собираешься заглянуть в чужие окна, а получается, что заглянул — пусть даже только на минуту — в человека.
В лифте они спускались молча, а потом, почти не разговаривая, летели по трассе.
Войдя в квартиру, Падме нажала пару кнопочек на стене — гардина, скрывавшая за собой огромное окно, поднялась вверх. Под солнечными лучами белые стены казались сияющими.
Протянула Скайуокеру деку:
— Я пообщаюсь с дроидом, а вы исправьте прямо здесь про свои дефлекторы, ладно?
— Ладно. Только я сяду за ваш стол.
— Запросто. Секретных документов там не валяется.
Он нечаянно пнул ногой какие-то коробки, сложенные под столом, и неуклюжая стопка разъехалась в стороны. Пришлось нагнуться.
На одной из коробок стояла надпись «Республика». Стало любопытно.
— А это что?
Падме выглянула из кухни.
— А, это такая игра. На день рождения коллеги подарили.
— Когда у вас день рождения?
— Не скоро.
— Я все равно узнаю. Спрошу у вас в офисе. Между прочим, у меня там знакомая секретарша.
— Попробуйте.
— Попробую. Так что эта за игра?
— Называется «Республика».
— Это я прочитал, — хмыкнул он. — Значит, в Республику можно поиграть.
— Игра совсем детская и занудная. Хотя вы правы: наши сенаторы именно этим и занимаются. Никогда, что ли, не видели?
— Нет. А научите, как.
— А правила прочитать — трудно?
— Не трудно. Менее интересно.
— Ладно. Сейчас приду.
Скайуокер перенес коробку на диван. Осторожно снял крышку и включил холорежим. Антураж оказался забавным — на двумерном поле вдруг выросли крохотные небоскребы с надписью «Корускант», знаменитая на всю Галактику семиугольная призма отеля «Кореллиан-плаца» и не менее известные цилиндры альдераанских курортов. Скромный кубик символизировал разработки спайса на Кесселе — и одновременно тюрьму, а кольцеобразная станция вопреки всем ожиданиям оказалась научно-исследовательским центром на Чандриле.
Это было первое, что ему не понравилось. Скайуокер полез в настройки.
— Тут все очень просто, — Падме уселась рядом и разлила кофе по чашечкам. — Сначала вы выбираете, чьи интересы вы будете представлять. Можно играть за компанию, принадлежащую государству, а можно за частную фирму. Ну, например, вот этот научный центр. У вас есть стартовый капитал. Вы можете инвестировать его в разработки или договориться о сотрудничестве с тем, кто играет на за фондорские верфи. Или создать свою фирму и покупать акции или недвижимость на разных планетах. То, насколько вы успешно продвигаетесь вперед, влияет на показатель «общественное мнение». После каждого раунда «Банк» решает, стоит ли давать вам дополнительные кредиты. А из вашей прибыли вместе с общественным мнением вычисляются заработанные очки. Так что все просто.
На этих словах Анакин уже нашел, как сменить надпись «Казино» около грибовидного сооружения на «Сенат». Гордая пирамидка «Банк» превратилась в «Совет Безопасности».
