Евгений Лотош - Корректор. Книга третья: Равные звездам
– А что, предложение купить тебя за полста тысяч все еще в силе? – с высоты в сажень осведомился Палек, скрестивший руки на груди и насмешливо глядя на своего противника, вытирающего кровь, текущую из разбитого носа. – Я бы согласился. Поимел бы на досуге во все дырки и в местный бордель продал за полцены, там тебе самое место.
– Я тебя сейчас, щенок… – возмущенно крикнул еще один мужчина из отряда Кампахи – и осекся при виде ее властно поднятой руки. Синомэ резко опустила, хотя и не уронила Палека обратно в пыль.
– У тарсаков мужчину, заговорившего с женщиной в таком тоне, могут избить до полусмерти, – сухо сказала она. – Или просто убить. Да и в вашей Катонии, кажется, такое поведение не принято. Если ты еще раз попытаешься сказать что-то подобное, я заткну тебе рот так, что ты его без врача больше открыть не сможешь.
Палек не ответил. Вместо того он подобрался к съежившейся на земле Кансе и обнял ее, прижав к себе. Девушка приникла к нему, дрожа всем телом.
Кампаха повернулась к Ольге, и по одежде княженки пробежала быстрая волна.
– Пистолет под накидкой – аккуратно вытащить и положить на землю, – приказала тарсачка. – Очень аккуратно, иначе я тебе ненароком шею сломаю.
– А меня ты игнорируешь? – звенящим тоном спросила Яна. – А что, если я решу тебя прикончить? У меня манипуляторы длиннее. Я тебя достану, а вот ты меня не успеешь. Не двигайся! – выкрикнула она, когда Кампаха резко обернулась к ней.
– Яни… – предостерегающе проговорил Саматта.
– Мне плевать, они все равно нас убьют! – судя по голосу, Яна балансировала на грани истерики. – Так хоть ее я с собой заберу!
– Никто не смеет мне угрожать! – голос Кампахи стал угрожающе-вкрадчивым. – Даже ты…
– Прекратить!
Во властном голосе женщины, вошедшей в ворота постоялого двора, прозвучали такие железные нотки, что все, включая целящихся в путешественников солдат, невольно вздрогнули и взглянули на нее. Женщина, на вид лет пятидесяти с небольшим, носила свободные шаровары и блузку из светлой мягкой ткани. За ней шли еще три, одетые в такие же песчано-серые комбинезоны, как и Кампаха, и держащие в руках компактные автоматы.
– Кампаха, – спокойно сказала новоприбывшая, – я же сказала – провести задержание аккуратно и без лишних нервов. Что здесь за балаган?
– Сама Тимашира, цун то-аллара фисумман… – быстро заговорила Кампаха. [Сама Тимашира, они попытались оказать сопротивление… (тарси)]
– На общем! – оборвала ее новоприбывшая.
– Да, сама Тимашира, – склонила голову Кампаха. – Они попытались оказать сопротивление при задержании и устроили драку.
– Сама Ольга попыталась оказать сопротивление, – поправила ее женщина. – А сан Палек устроил драку. Вполне справедливо, кстати. Твой Хом слишком привык играть роли на публику, так что, похоже, забыл, где кончается игра и начинается жизнь. Вернетесь в казармы – накажешь его. И за то, что был груб с женщиной гораздо меньше и слабее его, и за то, что так легко позволил себя побить.
– Сама Тимашара, я…
– Достаточно, – снова оборвала ее Тимашара. – Ты уже и так натворила слишком много. Я разочарована, Кампаха. Сильно разочарована. Теперь постой в сторонке и позволь мне поговорить с этими людьми.
Командир отряда молча склонила голову и отступила к стене, в тень.
– Опустить оружие, – скомандовала Тимшара солдатам, и те с готовностью повиновались. – Прошу вас, поднимитесь, – обратилась она к путешественникам. – Приношу извинения за случившееся. Мы вовсе не собирались устраивать такую неприятную сцену. Кампаха молода и горяча, и мы… потеряли сегодня двоих бойцов, ликвидируя соглядатаев Дракона в городе. В знак нашей доброй воли я разрешаю вам забрать свое оружие. Момбацу сама, – она повернулась к Ольге, – я не знаю твоего имени, но ты тоже можешь подняться. Сан Палек, отдельно прошу прощения за то, что случилось с твоей женщиной, но ты, как я вижу, за нее уже отомстил.
– Еще и не так отомстил бы, если бы вон та змея не сунулась, – сумрачно сказал Палек, поднимаясь и помогая встать Кансе. Он полуобнял ее и повернулся так, словно желая закрыть ее телом от исходящей от молодой тарсачки угрозы. – Похоже, у тарсаков и в самом деле бабы воюют, а мужики за бабские спины прячутся. Тоже мне, великие актеры! "Купи за пятьдесят тысяч прямо сейчас!" А я еще тысячу вербов отдал, чтобы ее вроде как спасти…
– Деньги тебе вернут, – фыркнула Тимшара. – Но нам следовало убедиться, что вы – действительно вы. Мы полагали, что вас пятеро, но в группе оказалась сама… – Она выжидающе повернулась к Ольге.
– Ольга, – буркнула та.
– Оказалась сама Ольга, которую мы не ожидали, – невозмутимо закончила женщина. – И мы засомневались. Поэтому Кампаха разыграла небольшую сценку, чтобы подобраться к вам поближе, не вызывая подозрений.
– А если бы Палек не купился и не стал за нее платить? – с интересом поинтересовался Дентор. Полицейский поднял с земли свой пистолет и теперь внимательно рассматривал дуло, в которое набилась грязь.
– Так или иначе, но она бы за ним увязалась. Кстати, Дентор – твое настоящее имя? Знающим ты неизвестен, как и сама Канса.
– Дентор – мое настоящее имя, – согласился командир полицейского спецотряда. – А фамилия пока сойдет и Баку. Но я не в курсе, кто такие "знающие", что именно они знают и даже кто ты такая, момбацу сама. Возможно, нам следует начать процедуру знакомства с самого начала?
– Присоединяюсь, – кивнул Саматта, пряча пистолет в подмышечную кобуру. – Сама Тимашира, если я гарантирую тебе, что с нашей стороны не случится никаких эксцессов и что мы подчинимся твоим приказам, могу я надеяться, что твои люди уберут оружие подальше? Достаточно того, что у нас три девианта первой категории, готовые в любой момент в клочья порвать друг друга.
– Мне достаточно твоего слова, – кивнула тарсачка. – Я редко верю чужим, тем более – мужчинам, но тебе поверю. Ты обещаешь от имени своей группы?
– Да, сама Тимашира.
– Хорошо. Кампаха проблемы не составит, – молодая тарсачка сделала протестующее движение, словно намереваясь возразить, но вздрогнула и замерла под взглядом старшей женщины. – Эй, ты! – Она повернула голову в сторону всеми забытого хозяина постоялого двора, скорчившегося возле кучи хлама, в которой он копался в момент вторжения, и старавшегося выглядеть как можно менее заметным. – Быстро сюда.
Мужчина вскочил с земли и рысцой подбежал к Тимшаре.
– Ты хозяин заведения? – презрительно спросила она. – Мне нужно помещение, в котором поместились бы десять человек. Свободно поместились, а не на головах друг у друга. У тебя такое есть?
– Д-да, момбацу сама! – дрожащими губами пролепетал тот. – Лучшие номера в твоем распоряжении и совершенно бесплатно!
– Рада слышать, – иронично усмехнулась тарсачка. – Кампаха, закончишь с охраной – присоединяйся к нам. Веди, хозяин. Показывай свои "лучшие номера".
Скептицизм Тимаширы оказался оправданным. "Лучший номер" оказался хотя и большой, но весьма скудно обставленной комнатой, в которой не нашлось ничего, кроме двух широких кроватей, платяного шкафа и пары стульев. Хозяин и единственная пожилая служанка, закутанная по местному обыкновению в платок до самых глаз, приволокли еще несколько стульев. Старшая тарсачка взяла один из стульев и оседлала его, пристально разглядывая собравшихся, а три ее телохранительницы – в их профессии сомневаться не приходилось – как-то очень тихо растворились в пустых углах комнаты, став совершенно незаметными. Автоматы они повесили на плечи стволами вниз. Ольга, занявшая четвертый угол, обменялась с ними профессионально-оценивающими взглядами, но промолчала и ровной в той же самой манере слилась со стенкой.
Саматта с Дентором расположились на стульях напротив Тимашары, Яна, с прямой как струна спиной, присела на самый краешек кровати, ближней к выходу, а Палек с Кансой устроились на второй кровати, прижавшись друг к другу, словно маленькие нашкодившие дети. Вошедшая чуть погодя Кампаха подперла стенку у косяка, скрестив руки на груди и настороженно осматривая чужаков.
– Все в сборе, – констатировала старшая тарсачка. – Позвольте представиться – я Тимашара ах-Тамилла, Старшая мать Северных колен. Титул сугубо неформальный, на севере и востоке ничего похожего нет. Скажем так – я пользуюсь определенным влиянием в местной системе политических рычагов и противовесов. Юная особа у двери – моя племянница, Кампаха ах-Тамилла, симана Первой Смотрящей Глаз Великого Скотовода. Пока у тарсаков были королевы, симаны являлись их личными телохранительницами. Сегодня они – командиры особых боевых частей. Грубый юноша, которого сан Палек так ловко отделал на улице – Хом ах-Тамилла, брат Кампахи и ее первый помощник. Прошу простить их за грубые слова и действия. Они хотя и искусны в путях воинов, но очень молоды, а потому горячая кровь слишком часто берет в них верх над разумом.
