Игорь Алимов - Пока варилась каша
— Как это? — Мэгти резко села и чуть не порушила зонт.
— А так, — Чесотка протянул к плите руку и принялся счищать песок. — А так. И, похоже, не было. Смотри.
Из-под песка проступили иероглифы — красные, а под ними еще несколько строк на других языках, в том числе и на стандарте. И даты.
— «Здесь покоится Лун Цзюй, посмертное имя Вэнь-чжэн…» — прочитала Мэгти и зажала рот ладонью. — Гиперзадвиг! Он что, того?
— Видишь же, — почесал нос Джейсон. — Старикашка Лун, оказывается, давно умер. Шалун.
— А с кем же?.. — вытаращила глаза Мэгти.
— А черт его знает…
— Так что, нету никакого гуна?
— Может, и нет. — Чесотка насадил шляпу обратно на голову и улегся на песок в зыбкую тень зонта. — Если это не очередной сон, то мы в такой заднице, что глубже и представить трудно. Нам хана. Ты вообще когда-нибудь слышала про планету с названием Пэнлай?
— Не-а…
Мэгги обхватила колени руками. Воцарилось долгое молчание.
Песку молчание по фигу. Песка много, и перед ним — вечность.
— Слышь, анкл… — А?
— Я тогда, ну, во сне, тебя видела. Такой задвиг… Типа мы с тобой живем у Байкала в хэ-лайфе. Хаус — хай-класс и все дела. И все у нас хаоцзильно. И тут сваливается Зах… Я-то, как нас полисы свинтили, и не видела его ни разу… Сколько лет… А ведь Зах был мой зе-онли-дабл. Кэм и терра-хипам — им всем мэйисы друг на дружку и на меня, а Зах — он реальный. И вот я даже на серч ни разу не встала за Захом! Я полная цзиба, да, анкл? — Мэгти повернула голову к Чесотке, смахнула со щеки песок.
— Знаешь, — задумчиво глядя на близкий зонт, проговорил Джейсон. Зонт был очень старый, весь в мелких щелочках, в нескольких местах проклеенный толстой бумагой, — жизнь — такое дерьмо, что просто лень разбираться, насколько мы плохие. Вот взять меня… Сон-то твой — он правда отчасти. Видишь ли… В контракте на Клондайк был такой особый пункт. Планета новая, народу мало, ну и… нужно, чтобы население быстро увеличивалось. Это они правильно. Это я понимаю. Справедливо… А жены у меня нет. Ну я и подписался… ты понимаешь.
— Понимаю, — все так же пристально глядя на Чесотку, ответила Мэгти.
— Были у меня на тебя планы. Такие… — продолжал тот. — Я не просто, что ты моя племянница, взял тебя с собой. А! Какая теперь разница, цзибафака!
— Цзибафак, — поправила Мэгти, улыбнувшись. — Цзибафак и пигуфака.
— И это тоже фигня, — Чесотка пошарил в кармане жилетки и достал предпоследнюю сигару. То есть половинку последней сигары. Посмотрел на нее, вздохнул и сунул обратно. — Все теперь фигня. Один черт помирать… Вот лежим мы с тобой, и у нас есть немного воды. Я даже не спрашиваю, откуда взялась вода. Но пока вода у нас есть, мы какое-то время протянем. А потом сами собой опустимся в пещерку к Луну и поселимся там навечно. На этой гребаной планете, чтоб ее разнесло. Поэтому давай-ка закроем глаза и постараемся увидеть еще один хороший сон, где будут зеленые луга, реки с водопадами и никакого песка. И пусть там все сбудется.
И тут Мэгги и сказала ему…
Примечания
1
От китайского «хаоцзи ла», сиречь «отлично». (Здесь и далее — прим. автора.)
2
«Мать его» (кит.). К описываемому времени — слово-паразит, практически утерявшее бранную смысловую нагрузку.
3
От китайского «цзиба[дань]» «мудак» и английского «fuck», что в переводе вроде бы не нуждается.
4
От китайского «пигу» — «задница» и все того же английского «fuck».
5
От китайского «хэ» — «совместный» и английского «life» — «жизнь».
6
«Нету дела», «неинтересно» (кит.).
7
От китайского «чи фань» — «есть», «питаться».
