Джозеф Д'Лейси - Мясо
— Они еще так слабы после болезни, бедняжки.
Она проследила за выражением лица проповедницы и решила, что та была удовлетворена объяснением. Слава Богу, подумала Майя, что Ричард принес домой мясо самого высокого качества, какое только смог достать. Казалось, проповедница была довольна. Во всяком случае, пока.
А мясо было и в самом деле вкуснейшее. Майя уже и не помнила, когда в последний раз ела мясо, забыла вкус его коричневатой корочки, ощущение мякоти на зубах, питательных соков, наполняющих рот. Она делала над собой усилие, стараясь жевать медленно.
— Я как раз об этом хотела вас спросить, — произнесла проповедница.
Майя краем глаз посмотрела на Ричарда. Он до сих пор не притронулся к еде. Она поймала его взгляд и мысленно взмолилась, чтобы он не подвел семью. Во время этого длившегося долю секунды телепатического контакта, который, как она надеялась, остался незамеченным для проповедницы, Майя просила мужа сыграть отведенную ему роль, иначе все их усилия могли оказаться напрасными. Он поднял нож и вилку.
— Как вы думаете, миссис Шанти, почему ваши девочки такие худые? Они что, склонны к этой загадочной болезни? Здоровые, правильно питающиеся дети не болеют, как вам известно.
Майя пожала плечами.
— О, я не знаю, — ответила она. — Я, конечно, не вправе подсказывать вам, проповеднице, но, когда я была маленькой, мы всегда чем-нибудь болели.
Это было ее ошибкой, и она пожалела о своих словах в тот же миг, как они слетели с губ. Но было слишком поздно брать их обратно, тем более что на лице проповедницы уже не осталось и следа от удовольствия, вызванного бифштексом.
— Когда вы были маленькой, миссис Шанти, люди не питались так хорошо, как сейчас. К болезни не стоит относиться легкомысленно, о чем вы могли бы знать, если бы регулярно читали Псалтырь живота. Болезнь требует серьезного, очень серьезного вмешательства.
Даже семилетние близнецы знали, какой зловещий смысл приобретает слово «серьезный» в устах проповедника из социальной службы. Они продолжали молча есть мясо.
Майя почувствовала, что бледнеет и внутри у нее все сжимается от страха. Проповедница перестала жевать и пристально на нее посмотрела.
— Мне бы хотелось немного подливки к мясу, — сказала Мэри Симонсон. — Она добавляет мягкости. Я люблю, чтобы мясо было сочным. Стыдно не иметь дома подливки.
— Я могу быстро приготовить, — встрепенувшись, проговорила Майя. — Это займет всего пару минут.
Проповедница Мэри Симонсон улыбнулась и отправила в свой тонкогубый рот сочащийся кровью кусок мяса.
— Не стоит беспокоиться, миссис Шанти. Я уже почти закончила. И мне не хотелось бы доставлять вам неудобства.
— О, никаких неудобств. Совсем никаких. Я просто… боялась испортить вкус мяса. Я… видите ли, я не очень хорошо готовлю.
Проповедница хмыкнула.
— Думаю, мистер Шанти с этим согласится. Он так и не попробовал вашу стряпню. — Она повернулась к Ричарду, оглядывая его изможденное лицо, как показалось Майе, с некоторой подозрительностью. — Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете, мистер Шанти. Если болен глава семьи — это уже не шутки.
— Я в порядке.
Он улыбнулся женщине. Майя так давно не видела мужа улыбающимся, что едва его узнавала. Ей, конечно, было невдомек, что именно этой улыбкой он приветствует своих коллег по цеху; и благодаря этой улыбке производит впечатление человека, который любит свою работу. Ей показалось, что он выглядит психически нездоровым. Проповедница тоже заметила это идиотское выражение его лица. И это был конец. Теперь у них отберут детей. А потом придут за ним и уведут его, и тогда ей придется распрощаться с положением респектабельной горожанки.
— В моей семье было принято дожидаться, пока гость доест свое блюдо, и только после этого можно было приступать к еде, — заговорил он. — Я понимаю, что это старомодный обычай. Восходящий еще к тем временам, когда наш Господь сделал плоть священной. Род Шанти, как вам известно, стоял у истоков. Но, если вам неловко, я с радостью присоединюсь к вам, прежде чем вы закончите ужин.
Проповедница молчала подозрительно долго. Майя знала, что Ричард наплел бог весть что, и глупое выражение его лица лишь подкрепляло мрачные предположения по поводу их участи. Но она не могла шевельнуться, даже лягнуть его под столом, чтобы остановить. Она перевела взгляд на Мэри Симонсон. Та перестала жевать, но еще не проглотила кусок мяса. Наконец она протолкнула его и сказала:
— Я даже не догадывалась, мистер Шанти. Надеюсь, вы сможете простить мне мое поведение. Я просто решила, что… впрочем, не обращайте внимания. Я почту за честь доесть свою порцию, прежде чем вы приступите к ужину. А потом я составлю отчет в департамент. Могу вас заверить, что это будет в высшей степени благоприятный отчет.
Ричард изобразил некое подобие поклона. Проповедница доела в молчании.
Майя была поражена. Шанти стояли у истоков… с каких это пор? Отчет будет в высшей степени благоприятный? Что произошло сейчас у нее на глазах? Она не могла ответить. Мэри Симонсон отодвинула свою пустую тарелку и встала из-за стола.
— Превосходная еда, миссис Шанти. — Она обвела взглядом остальных членов семьи, оглядела столовую и примыкающую к ней кухню, удовлетворенно кивнула. Достав из своего кожаного портфеля блокнот, она сделала в нем пометки красным карандашом и произнесла:
— Что ж, так и запишем. Все в полном порядке. Я должна поблагодарить вас за ужин и пожелать спокойной ночи. Да благословит вас Господь и да наполнит он ваши желудки.
Мэри Симонсон ушла, и только после этого Ричард вонзил острие своего ножа в кусок мяса на тарелке. От проповедницы остались лишь воспоминания об ее многослойной красной мантии. Некоторое время все молчали. Майя первой нарушила тишину.
— Господи, Ричард, что ты ей наговорил? — медленно сказала она. — Что произошло, скажи на милость?
При четырех свидетельских показаниях «против» и в отсутствие хотя бы одного голоса в его защиту объяснение Снайпа с Рори Магнусом было кратким. Большую часть времени он молча простоял в гигантском кабинете хозяина, глядя под ноги, на ковер из коровьей шкуры. Когда он изредка осмеливался поднять взгляд, то видел перед собой странное выражение лица Магнуса. Снайп даже не рассчитывал на столь неожиданную реакцию. Хозяин вовсе не был в ярости. Казалось, его забавляло происходящее, и на его лице играла блудливая улыбка, пока он раскуривал сигару и потягивал водку. Иногда возникало ощущение, что он и не слушает то, что ему говорят.
У Снайпа появилась слабая надежда на то, что из-за совершенного им греха на него не обрушится вся мощь гнева Магнуса. Может, повезло, и они застали его в благодушном настроении. А может, слухи о наказаниях Магнуса были сильно преувеличены и служили для того лишь, чтобы держать рабочих в страхе. Минут через десять Магнус отпустил дояров, и Снайп остался наедине с Мясным Бароном и его телохранителем.
Когда на лестнице стихли шаги, Магнус наконец обратился к Снайпу:
— Ты удивишься, когда узнаешь, сколько таких извращенцев я здесь повидал, Снайп. Одни предпочитали трахать телок, другие быков. Мне плевать, чем они там занимались, потому что, после того как я об этом узнавал, они больше никогда этого не делали.
Снайп боялся встречаться глазами с хозяином — у того был суровый взгляд. Опасная игривость Магнуса в сочетании с его, Снайпа, собственным позором — пожалуй, это было чересчур.
— Секс всегда, даже в лучшие времена, был рискованным занятием. Никогда не знаешь, на какую мразь, выдающую себя за женщину, нарвешься в этом городе. Неудивительно, что зачастую скотина выглядит куда привлекательнее для моих рабочих, нежели их жены и потаскухи. Я этого не понимаю, но, во всяком случае, могу себе представить, как все происходит.
Магнус замолчал и после короткой паузы продолжил:
— К сожалению, меня беспокоит потенциальный ущерб, который может быть нанесен моей собственности, и неуважение к ней. Вся живая тварь в этом городе принадлежит мне, и тот, кто относится к ней без должного почитания, должен за это расплачиваться. Что мне непонятно, так это то, почему мои рабочие до сих пор не уяснили это своими куриными мозгами. Да, это нигде не прописано, но всем известно, какой штраф грозит за ущерб моему бизнесу.
Магнус откинулся на спинку кресла с такой силой, что оно скрипнуло.
— Я так полагаю, ты читал Книгу даров.
Снайп был вынужден заполнить вакуум молчания, воцарившегося после этой реплики.
— Да, мистер Магнус.
Магнус поджал губы, и по выражению его лица можно было догадаться, что он мысленно закрыл для себя тему.
— В таком случае мне больше нечего тебе сказать. Бруно, организуй доставку Снайпа в стадо. И разыщи Рубщика. Проследи, чтобы Снайп был переработан на мясо немедленно. Я хочу, чтобы уже к вечеру от него осталась только колбаса.
